Путешествие по берегам морей, которых никто никогда не видел - Дмитрий Худяков

Кстати, этим и объясняется тот особый интерес, который в свое время геологи стали проявлять именно к этой горе. Изогнутые крутой складкой слои пород под горой сулили встречу с запасами «черного золота». И разведчики недр, как ты знаешь, не ошиблись. Сегодня скважины, проникшие в недра горы с ее вершины и склонов, дают первоклассную нефть.

Ну, а теперь отправимся на поиски «документов», которые расскажут нам об истории шестого века мелового периода, названного альбским по имени французской реки Альбы…

ЧЕРНОЕ МНОГОТОЧИЕ АЛЬБА

Любые научные объяснения и доказательства неизбежно страдают незавершенностью… Самое большее, чего можно достичь — это предположить несколько наиболее правдоподобных гипотез…

С. В. Мейен

Лихо посвистывая перед переездами, отбивая чечетку колесами на стрелках и звонких пролетах мостов, круто осаживая у платформ станций и вновь стремительно набирая скорость, электричка мчит нас теперь на южную окраину Саратова, к Увекской горе…

Всех страниц летописи шестого века мелового периода в каком-то одном месте нам не найти. В оврагах, карьерах, из-под оползней на крутых берегах Волги видны только отдельные из них. Порой слои альбского века еще и очень трудно опознать, так как в них редко встречаются окаменелости, а породы, слагающие их, очень похожи на те, что оставлены в наших краях предыдущим аптским, или следующим за альбом сеноманским веком. Даже опытные геологи порой не рискуют отдельные толщи этого времени называть альбскими, а говорят о них «нижнемеловые», подразумевая под этим сразу три века — баррем, апт и альб.

Любопытно, что «на альбе» стоит Саратов. Я имею в виду центральную часть города, так как северная располагается на отложениях апта, северо-западная — на «келловее» и «оксфорде», южная — «на сеномане». Однако увидеть породы шестого века удается очень редко. Они скрыты не только под строениям и асфальтом улиц, деревьями парков, их прикрывает еще слой песков, глин, щебня, принесенный когда-то водой с окрестных гор. И только в самых глубоких траншеях и строительных котлованах иногда открываются зеленовато-желтые песчаники с прослойками серых глин альба. Такое случалось при строительстве СарГРЭС, водокачки в Затоне, речного вокзала. Проглядывают «страницы» летописи этого времени по берегу Волги и оврагам, выходящим к нему в южной части города, но лучше всего с шестым веком знакомиться на Увекской горе. Хорошо видна там, правда, только средняя часть альбской толщи, но по ней можно составить довольно полное представление об этом этапе древней истории нашего края, тянувшемся, надо заметить, много дольше других «меловых веков» — почти 18 миллионов лет.

…Перестук колес вновь замедляет ритм, сейчас будет станция Увек. Выходим, пересекаем Увекскую улицу и в конце 2-го Увекского тупика видим крутой обрыв горы.

Уже издали можно понять, что биография Альбского моря была весьма беспокойной, обрыв сплошь расчерчен постоянно сменяющими друг друга темно-серыми, желтоватыми, коричневыми полосами. Подходим ближе… Темно-серые — это сланцеватые глины, желтоватые — слои алеврита и песка, коричневые — пласты крепкого песчаника, пропитанного соединениями железа. Это значит, что море то раздвигало свои границы, то уходило с захваченных только что территорий. И повторялось это постоянно через промежутки времени примерно в несколько десятков тысяч лет.

Но обратим внимание на странный темный слой, выделяющийся среди других в верхней части обрыва. Сложен он вроде бы и не глиной, не алевритами, не песчаником… Чем?.. Найдем место, где к загадочному слою можно подойти поближе…

Ну, вот… Теперь видно, что эта «страница» биографии Альбского моря сложена множеством каких-то темных и самых разнообразных по форме камней. Большинство из них — кругловатые. Галька?.. Нет. Катая камни по прибрежной полосе, волны обтачивают их гладко. А эти желваки какие-то бугристые. Скорее всего их образовали частички минералов, нараставшие около каких-то центров, то есть перед нами снова стяжения, или конкреции.

Правда, не все камни в слое — желваки. Есть тут и похожие на куски каких-то неровных трубок, стержней, рогулек. И все это связано неизвестной прочной массой в довольно крепкую плиту. Да и сами-то части ее не сразу поддаются молотку. Но попробуем все же расколоть несколько желваков.

Большинство из них сложено коричневым веществом, в котором чуть поблескивают мелкие песчинки. Но в некоторых конкрециях оказываются обломки раковин, кусочки окаменевшей древесины, костей, чьи-то мелкие острые зубы, скорее всего древних акул. Что же это за вещество, которое слагало конкреции, пропитывало стенки и породу в норах, прорытых раками, червями, моллюсками в грунте морского дна, обволакивало кости, древесину, зубы морских животных, соединяло все это когда-то в одну прочную плиту?

Возьми два желвака и потри их друг о друга. Теперь понюхай потертые места. Чем пахнет? Спичками? Верно! И в головках спичек, и в породе, слагающей желваки, есть фосфорные соединения, ты уловил их запах. В камнях, слагающих темный загадочный слой, он представлен в виде минерала фосфата кальция, то есть соли фосфорной кислоты. А порода, пропитанная фосфатом, называется фосфоритом. Как фосфор попал в море — догадаться не трудно. Он входил в состав древних пород, слагавших первую каменную оболочку Земли. При выветривании ее пластов образовались растворимые соли, которые вода вместе с другими веществами стала сносить в океан. А вот как фосфор оказался в слоях морских отложений, пока не совсем ясно.

Одни специалисты считают, что в морях соединения фосфора поглощали живые существа, накапливая этот элемент в своих организмах. В моменты бурных «расцветов жизни» или при каких-то массовых вымираниях, когда на дне моря скапливались массы остатков животных и растений, фосфор мог переходить в состав морских осадков.

Другие, не возражая против того, что фосфор постепенно накапливали живые существа, считают, однако, что главными хранилищами его были глубинные воды морей и океанов. При наступлении соленых вод на сушу течения выносили фосфаты на мелководья, где они и включались в состав морских отложений.

Третьи полагают, что соединения фосфора постоянно содержались в морской воде даже в мелководной части морей; но оседать на дно начинали, когда в бассейне складывались какие-то благоприятные условия, зависящие от температуры воды, содержания в ней других солей, углекислоты, кислорода, органического вещества и т. п. Не исключено, что фосфаты оседали, когда в бассейне устанавливалась какая-то определенная глубина.

Вот и выходит, что пока трудно понять, о чем рассказывает нам «фосфоритовая страница» альбской летописи. То ли она содержит информацию о каком-то «расцвете жизни» в море при захвате им новых территорий, то ли — о моменте массовой гибели его обитателей, скажем, при быстром обмелении какого-то участка бассейна. Может быть, прослой желваков и других темных камней сообщает нам об улучшении связи Альбского моря с океаном, когда в наши края пробились мощные течения, а может быть, — это след каких-то изменений в составе воды, атмосферы, перемен климата?

Однако на одно из событий, происходивших в Альбском море, слой фосфоритов указывает довольно определенно.

Присмотрись еще раз к этой «странице» летописи шестого века… Не кажется ли тебе, что камни, слагающие ее, как-то неестественно лежат тут, словно кто-то их нарочно нагромоздил?…Ну, на самом деле. Раковины, куски древесины, обломки костей едва ли когда вот так располагались на дне моря. Они должны были переслаиваться песком, глиной. Раки и черви свои норы рыли в толще осадка. Конкреции тоже росли, скорее всего, не на поверхности дна, а в каких-то слоях осадка. Но где же те частички песка или ила, которые когда-то разделяли все эти камни?.. Размыты?.. Скорее всего!

При опускании морского дна на его поверхности оседали песок и глина. В их слоях росли конкреции, накапливались остатки живых существ. Там их пропитывали фосфаты. При поднятиях дна — возникали течения. Они уносили песчинки и легкие частички глины, а тяжелые желваки и окаменелости оставались, постепенно накапливаясь. Так что слой фосфоритов — это крохи какой-то, может быть, очень значительной толщи, слагавшейся на дне не одну тысячу лет и затем размытой.

Во время нашего путешествия мы уже встречали в каменной летописи «многоточия» — слои, состоявшие из окатанных водой галек. И знаем — это знак того, что море в какое-то время прекращало «писать», уходило из данных краев, уступая место суше. Слой фосфоритов тоже отмечает, что здесь какая-то часть истории не увековечена, хотя море никуда и не уходило. Просто написанное им «вырвали» течения во время каких-то значительных поднятий дна.