Добрым демоном и револьвером #1-#7 - Харитон Байконурович Мамбурин

бушующих аристократов.

Тени в зале сгущались…

Спорящие и кричащие с мест люди отнюдь не были стадом баранов. Представители Древних родов, большую часть из которых потомки Грейшейда перенесли сюда с передовой в России. Они сражались с порождениями богов, с людьми, с миазменными тварями, прикрывали обычных людей и обеспечивали объединенную армию человечества разведданными. Деньги этих людей, сейчас кричащих друг на друга и в лицо Грейшейду, обильным потоком вливались в производства крупных стран, позволяя фабрикам боеприпасов и силовых доспехов работать с полной нагрузкой. Эти люди сейчас себя чувствовали преданными.

Обманутыми.

Беззащитными.

Один юнец менее чем за полчаса оставил их без жизненно важного способа перемещения, разобщил все государства мира, а следом еще и убедил лучших целителей уйти на осадное положение! Восемнадцатилетний сопляк, четвертый сын Роберта Эмберхарта, графа, уже прославившегося среди остальных как Предатель-Неудачник. Сын, по абсолютному мнению присутствующих, смог превзойти отца, как в деяниях, так и в масштабах.

Но зачем?

Этот жизненно важный с точки зрения барона вопрос большую часть его гостей не волновал. А вот самого Грейшейда — очень. Что происходит? Это план Роберта? Не может быть, Алистер сам убил своих братьев и пленил отца, передав его Октопулусу. Сам послужил причиной падения собственного предка. Отомстил за то, как его хотели использовать. Но что тогда получается?

А вариант может быть лишь один. Если принять за факт, что Роберт Эмберхарт был автором больной идеи устроить вместо Японии филиал ада из другого мира, то его сын действует… не самостоятельно. Да и как он мог хоть что-то придумать, когда только-только нежданно и негаданно стал следующим графом? В 18 лет? Если, конечно, Алистер Эмберхарт не спланировал всё, включая идиотскую затею отца. А это он мог… нет, не мог. Никак не мог.

Зато мог тот, кто занял его тело. Некто куда более опытный, могущественный и долгоживущий. Но могло бы это остаться незамеченным в целой семье знатоков душ?

Вопросы… вопросы… Генрих, рассматривающий горячо обсуждающих поимку или уничтожение Эмберхарта людей, никак не мог избавиться от мысли, что они, они все… просто опоздали. Настолько, что мальчишка, который без малейших усилий мог положить весь Сбор Свидетелей с меча или револьверов, даже не подумал это сделать. Он убил его сыновей, да, но только как фактор, угрожающий ему непосредственно. Затем казнил Октопулоса. Страшно казнил. Худшая из возможных смертей для Древнего. За что?

Генрих знает. Авис Грейшейд, его сын, чаще всего работавший с Октопулосом, многое рассказывал отцу. Грубость, хамство, манипуляции. Грек зарвался, не видя в Алистере Эмберхарте графа и Древнего. Причем не простого, а по его же, Дикурия, инициативе, признанного дважды. Уникальный случай, предмет для невероятной гордости собой. Но молодой и без всяких сомнений выдающийся Эмберхарт терпел Октопулоса.

Почему?

— Никто из моей семьи не будет оказывать помощь в ловле или убийстве лорда Алистера Эмберхарта, — тяжело упали в зал слова Владыки Теней, — Пока мы не узнаем большего о этом молодом человеке или пока конфликт с богами Индокитая не подойдет к концу.

Гостям замка понадобилось более двух минут мертвой тишины, чтобы переварить эту новость. Ловко подгадав момент, Генрих встал со своего стула-трона, привлекая всеобщее внимание, а затем заговорил вновь:

— Вспомните, господа, что он попросил передать нам всем! «Я убью любого, кто ко мне приблизится». Именно так, не больше и не меньше! Есть желающие отнестись легко к словам Лорда Демонов? Вижу таких. Но прошу вспомнить, что перед нами сейчас стоит проблема куда серьезнее, чем один, всего один мятежный лорд! Проблемы нужно решать поочеред…

— Вы хотите спустить ему это с рук?! — взвизгнул всё тот же Литис, прерывая речь и тыча в барона трясущейся рукой, — Вы, барон Генрих Грейшейд, говорите нам «забыть и простить»?!! Не много ли вы на себя берете?!!

— Хотите повторить ошибку своего отца, Литис Октопулос? — губы Лорда Теней тронула мрачная улыбка, а зал, в котором собрались гости, внезапно почти весь погрузился во удушливую рваную тьму, — Желаете оскорбить лорда? Нет? Я так и думал. Но раз я вижу в зале столько сочувствующих вам лиц, то позволю себе зайти с козырей в своих объяснениях. Ваше благородие, барон Кросс, прошу вас сказать своё слово.

Тени, повинуясь воле своего хозяина, шустро рассосались из комнаты, уступая свету ахейских свечей, вернувших комфортную обстановку. Представители Древних родов молчали, глядя как к Грейшейду, на возвышение, неторопливо шаркает сутулый серокожий человек с мятым лицом и рассеянной улыбкой. Безбоязненно встав рядом с Генрихом, Лорд Паутины быстро оглядел присутствующих, кивнул невесть чему, а затем, без всяких вступлений и приветствий начал в своем обычном торопливом тоне:

— Господа, вы, в своем большинстве, совершенно упускаете из виду, что Эмберхарты, как бы это сказать? …ммм… принадлежат… Нет, точнее принадлежали сразу к двум могущественным фракциям. В отличие от подавляющего большинства здесь присутствующих, не могущих похвастаться наличием разумных обитателей в своих доменах, у кого они есть, разумеется. Надеюсь, я понятно выразился?

А про этот момент большинство из присутствующих определенно забыло, усмехнулся про себя Грейшейд. Древним, как и обычным людям, застило глаза то, что юный аристократ сделал непосредственно им, эффект толпы дал свой вектор развития диалогам, так что у большинства просто-напросто выпала из внимания такая незначительная деталь, как стоящие за юношей силы.

Ад. Некая совершенно безобидная, но грозная коалиция внушительной полезности, опасная лишь после смерти. Зло давнее, знакомое, но предсказуемое и даже иногда жизненно важное. Усыпляющее своей пассивностью.

— Лорд Кросс, вы намекаете, что юношей руководят оттуда? — вежливо подняв руку встал с места плечистый славянин преклонных лет с многократно переломанным носом.

— Мои расчеты, наблюдения и выводы показывают, что как минимум, Алистер Эмберхарт не потерял своей поддержки из Преисподней, боярин Каварский, — вежливо ответил ему Кросс.

И вновь зал озадаченно смолк, пытаясь переварить сказанное. Барон Грейшейд смотрел на них, не скрывая горькой ироничной улыбки. Для него произошедшее было началом войны. Конфликта, который непременно начнется среди представителей их небольшого общества, когда (и если) решится вопрос с Поднебесной. Свары, которую Грейшейдам, таким полезным, таким нужным и таким… незаменимым, придётся решать методом самоустранения от основной реальности. Точно также, как юный Алистер вывел из-под удара Коулов. Быстрое и безопасное перемещение по планете либо уйдет в прошлое с уходом владык теней, либо способности Грейшейдов станут причиной раскола в рядах Древних. Становиться же родом извозчиков в планы барона не входило. Пример Коулов стоял перед его глазами всю сознательную жизнь.

—