Убийца наваждений - Антон Орлов

Клетчаб с Демеей такое развитие событий предвидели – не тупаки, хвала богам, – на вторую встречу отправились вдвоем, хотя и не вместе. Он дошел до этой дрянной конторы будто бы в одиночку, получил у замызганного ушнырка в очках с толстыми линзами и засаленных нарукавниках заказанную справочку, а на обратном пути на него напали. Трое.

Демея их порвала так же, как предыдущих четверых, – смерть-баба, ей это в охотку. Еще и стволом разжилась: один из тех парней плюнул на запреты и пришел с пятизарядником. Стрельнул в эту стерву и даже, как показалось Клетчабу, попал, но, видать, был при ней оберег, отводящий пули, потому что ничего ей не сделалось.

Такие небольшие пистолеты в Иллихее называли «дамскими», а здесь – «четвертными». Не ахти что, но чем пистолет меньше, тем проще его припрятать, хотя все равно есть риск, что цепняки застукают нарушителя с помощью своих сволочных артефактов.

Ушныркам, считай, повезло, Демея прикончила их по-быстрому и так же проворно обшарила карманы двух жертв, в то время как третьего обыскал присоединившийся Клетчаб: пожива – дело святое. Потом они улепетнули оттуда переулками, вроде бы порознь, но держась друг друга. Еще не стемнело, да и людишки на слякотных улочках попадались, так что мешкать не стоило.

Демея перед выходом по-хитрому повязала прозрачный дымчатый шарф, прикрыв лицо почти до самых глаз, а Клетчаб поднял воротник и надвинул потрепанный картуз, найденный среди тряпья в схроне. Если кто из прохожих и обратил на них внимание, все равно никаких примет назвать не сможет.

– Это была засада, – угрожающе и в то же время задумчиво произнесла Демея, когда они благополучно добрались до убежища. – Довольно глупая засада – с ними не было никого по-настоящему опасного. Видимо, они решили захватить моего помощника и не рассчитывали, что я буду тебя сопровождать. Раз они нас предали, нет гарантий, что они сообщили верную информацию.

– Об этом не беспокойтесь, тут они наврать девять против одного не могли, – возразил Луджереф. – Они ушнырки, которые и нашим, и вашим, и их, но блюдут свою воровскую репутацию и работают без дураков, так про них калякают люди, которые напрасно не шуршат и за шорохи отвечают.

Спохватившись – эта белесая стерва, хотя у самой руки по локоть в кровище, «воровского пения» не любила, вот и сейчас недовольно свела брови, – он объяснил то же самое по-другому:

– Их лавочка в Лонваре считается надежной, там всегда выполняют то, за что заплачено. Подрядились они добыть для вас информацию – будьте спокойнешеньки, честь по чести добудут, без никакого мухлежа. Это про них все знают, и поэтому они такие цены ломят. Но это не помешает им продать вас, если нарисуется покупатель при деньгах, и дальше надейся на себя да на шальную удачу. Такие уж тут нравы подлые, госпожа Демея.

Последнее он добавил льстивым тоном, выказывая почтение, а то вдруг эта чокнутая психанет.

– Нравы, типичные для низших. Для тех, кто копошится в грязи и не знает ничего другого, – разлепив скульптурные губы, с презрением отозвалась убийца, похожая на красивый манекен.

– То-то и оно, – лицемерно поддакнул Клетчаб. – Но сведения, могу побиться об заклад, правильные. Не с руки им рисковать репутацией. Если однажды пройдет обоснованный слушок, что они смухлевали, прежнего доверия к ним уже не будет, и тогда больше не получится такие цены задирать – прямой убыток. Чего ради они на это пойдут? Не тупаки ведь.

Он оказался прав. Пусть насчет Иноры Клентари ничего не проверишь – не приставать же с расспросами к преподобным служителям Ящероголового, зато девчонка нашлась именно там, где сказали – в школе при драконьем монастыре на Медной улице. Луджереф ее выследил, перед тем тщательно загримировавшись, чтобы его самого, не ровен час, не выследили.

Ученики жили в интернате при монастыре, но порядки там были нестрогие – тем, кто постарше, разрешалось в свободное время выходить за ворота и болтаться по городу, лишь бы вернулись до наступления темноты. Демея показывала фотографию Кайри Фейно, и Клетчаб сразу узнал ее в стайке других подростков, отправившихся в кондитерский магазин. Худенькая беловолосая девчонка в мальчишеской куртке, на глаза падает челка, на плече сидит ручной трапан, сложив шалашиком кожистые крылья и вцепившись коготками в ткань.

Трапан в этой компании был только у Кайри. Сразу видать, что норовистая тварь: когда дети проходили мимо Клетчаба, повернул в его сторону миниатюрную драконью головку и злобно зашипел. Такой тебя и укусит до крови, и клок волос выдерет, а ты его, тварюгу, стукнуть не смей – трапаны, хоть и мелюзга, народ Ящероголового Господина и находятся под его защитой. Не лучше кошек, которым покровительствует Лунноглазая. Чем хорош темный и вонючий схрон под Овечьей горкой, так это тем, что Клетчаб там наконец-то смог отдохнуть от кошачьего произвола, ибо не водилось в этом подземелье, похожем на разветвленный могильник, никаких священных зверей.

«Кто же разрешил этой сопливой паршивке храмового трапана с собой на улицу таскать? – подумал он с раздражением, покосившись вслед монастырским ученикам. – Небось посадила его на плечо да унесла без спросу…»

Эта сварливая мысль пришла ненароком из прежней жизни, когда он косил под почтенного министерского служащего Ксавата цан Ревернуха – человека строгого и придирчивого, всегда готового обругать окружающих за что-нибудь ненадлежащее. Такова была его тогдашняя роль, которую он сперва играл, чтобы никто не разглядел в нем пройдоху Луджерефа из Хасетана, а потом так с ней сжился, что и впрямь начинал искренне негодовать по поводу каждого попавшегося на глаза непорядка. За время путешествия на «Принцессе Куннайп» из Иллихеи в Венгу он постарался отучить себя от этой привычки, но вот поди ж ты – случаются временами рецидивы.

Довольная тем, что Кайри нашлась, Демея дала своему помощнику денег на изумруд, чтобы он смог выполнить обет и откупиться от гнева Лунноглазой Госпожи. Выбирая в ювелирном магазине подвеску с зеленым камушком, Луджереф, наученный горьким опытом, придирчиво осмотрел товар, даже на всякий случай попробовал на зуб – это заставило продавца брезгливо хмыкнуть в сторону – и потребовал, чтобы изделие проверили на иллюзорность с помощью артефакта-определителя, «а то знаем мы вас».

– Не волнуйтесь, сударь, совершить проверку мы обязаны по закону, – сдержанно огрызнулся продавец.

Подвеску Луджереф сразу же отнес в храм, но приняла ли Великая Кошка благосклонно его дары, неизвестно. Никакого знака не было, это его слегка тревожило.

– На тот случай, если нас выследят, пригодится заложник, поэтому мы должны похитить Кайри Фейно, – тем же вечером поделилась планами Демея. – Сходим туда вместе в гриме и в париках. Мы примем все меры предосторожности, и если нас там ждут, маловероятно, что узнают. – Задумчиво-недовольная интонация заставляла предположить, что в последнем она сомневается.

– Перед таким дельцем надо все хорошенько взвесить на три-четыре раза и территорию разведать, чтобы как свои пять пальцев, – неохотно отозвался Клетчаб.

Ему эта идея не нравилась. Ежели ты похитил человека, начинается сплошная морока – и сторожи его, и корми, и горшок за ним выноси… Вряд ли Демея захочет сама возиться. Свалит все хлопоты на помощника, а ему больно надо нянчиться с какой-то зареванной соплюхой. С другой стороны, обеспечить себе гарантию безопасности и впрямь было бы неплохо, а для этого нужен козырь, которого у них покамест нет.

– Сходим на разведку, – решила сообщница.

– А где потом будем девчонку держать? Здесь?

– Придется здесь, больше негде. Может быть, мне удастся сделать Кайри своей союзницей… – на ее лице проступило томно-мечтательное выражение.

«Вот это уже твоя дурь взыграла», – отведя взгляд, чтобы она не догадалась о его неуважительных мыслях, подумал Клетчаб.

Умолкнув, Демея вновь стала похожа на манекен: сидит на ворохе тряпья, словно стройное изваяние, и гладкое лицо обитательницы витрин белеет в тусклом свете керосиновой лампы. Даже короткая стрижка к месту – головы у этих кукол в человеческий рост обычно лысые, чтобы можно было хоть парик, хоть шляпу, хоть корону надеть.

Откуда ж она такая взялась? И где научилась так убивать? Клетчаб уже начал сомневаться в том, что Демея побывала на каторге: это накладывает на человека отпечаток, а в ней нет ничего характерного, не считая «каторжной» стрижки, да мало ли почему люди стригутся… Может, ее раньше в доме для умалишенных держали, там и обкорнали, а теперь ищут, чтобы упрятать обратно, пока не накуролесила. Небось за этим стоят ее родственники. И за похищение Кайри Фейно ей как сумасшедшей ничего не будет – увезут обратно в дурдом, и дело с концом. Стало быть, отвечать за весь шорох придется старине Луджерефу. А ему терять нечего, ему лишь бы в лапы к иллихейским цепнякам не попасть.