Седьмой ключ - Елена Ткач

— И все-таки, мы должны что-то для себя прояснить. Ради чего все — этот совет наш, ночные бдения?.. Ох, чует мое сердце, немало нам их предстоит! — приобняв за плечи девчонок, сидевших по обе стороны от нее, сказала Вера. — Знаете, у меня есть предложение. Пусть каждый все обдумает про себя, потом мы это обсудим и станет ясней вся картина — что же нам угрожает, как быть…

— Да, и еще — собираться здесь. Каждый вечер! Ну, или… через день, — выпалил Алеша, чрезвычайно взволнованный этими новыми обстоятельствами своей жизни. Его признали, его приняли… Он теперь не сам по себе — он член узкого круга избранных, посвященных. И теперь на равных, без дрожи в коленках может встречаться с девчонками. — Мне кажется, — продолжил он уже спокойнее, — мы должны придумать название. У нас же военный совет, значит, мы — штаб или как сказать… Тайное общество!

— Да, тайное общество! Давайте названье придумаем! — в один голос завопили девчонки, разом позабыв об опасностях.

Вера с Ксенией не смогли сдержать улыбки, глядя на взбудораженных от восторга детей.

«Какие же они в сущности маленькие! Правы ли мы, вовлекая их в это? — немо вопрошала подругу Вера. — Однако они должны быть готовыми ко всему, а значит, должны знать все, без скидок на возраст».

Ксения молча кивнула. И обе женщины порадовались, что без слов понимают друг друга.

— Давайте подумаем и над названием, каждый пускай поищет свое, а на следующем совете мы это обсудим, — предложила Ксения, — и тогда решим. Идет?

Все согласились. Был уже второй час ночи, глаза у всех помимо воли стали слипаться. Вера поднялась, чтобы постелить постели, а Ксения, несмотря на протесты хозяйки, отправилась ей помогать. И дети остались одни.

— Я… — начала Веточка, отколупывая ложкой сахар, прилипший к краю голубой крутобедрой сахарницы. — Все о своем сказали… кроме меня. А я… На меня что-то нашло… Муть какая-то. Я стала злая, противная. Вы… извините меня! — она подняла глаза, в которых блеснули слезы. Эта первая в ее жизни просьба о милости далась нелегко. — Я совсем не хотела. Не хочу…

Но Маша не дала ей договорить — кинулась к подруге на шею и принялась обнимать ее, так что Ветка едва не задохнулась.

— Ветуля, Ветусечка! — тараторила Маша, заглядывая ей в глаза, — ничего больше не говори! Мы и так с Лешей все поняли, правда, Леш? Тебя ведь стали опутывать эти… бр-р-р-р! Эти темные… видно, они в тебя как-то проникли. Вот ты и… правда, ведь правда, Леш?

Он кивал головой. Он был счастлив! Жизнь, казалось, подхватила на руки и понесла — вперед, к радости, через сонмы загадок и тайн. Еще утром он был на грани отчаяния, не находя в себе сил самому сделать шаг навстречу… Навстречу той, кто так манила его, что была такой непохожей на всех и казалась… родной. Нет, этого слова Алеша даже в мыслях не произносил, оно попросту не осознавалось еще его одиноким, замкнутым сердцем, но что-то близкое к смыслу этого слова ожило в нем — это была теплота.

И когда Вера с Ксенией вернулись, чтобы отвести детей спать, все трое жались друг к другу и о чем-то шептались. До них донеслось только:

— Нет, нет, нет, никаких Борек и Мишек!

— А если они тоже…

— Но военный совет только наш…

— А вдруг… попадутся?

— Не надо… просто внимательней наблюдать.

— Спать, спать, заговорщики! — Вера решительно оборвала их беседу. — Все, военный совет окончен! До следующего раза.

— А когда он будет, этот следующий раз? — уже заплетающимся языком спросила Ветка.

— Завтра! Все завтра решим — за завтраком.

— Мам, теть Ксень? — Веточка задержалась на пороге своей комнаты, где вместе с ней сегодня ночевала Манюня. — А ведь вы не все рассказали… ну, об этих странностях всяких. Вы, тетя Ксения, тоже что-то видели? Было с вами что-то странное за эти дни?

Вера с Алешей, поднимавшиеся в комнату на второй этаж, задержались на середине лестницы.

— Что со мной было? Вы были! Вы — вот что случилось со мной! Только вчера вас встретила, а уж сегодня мы как родные… А еще я заметила одного очень внимательного кота. Он вчера мелькал возле нас с Лёной, а сегодня днем, когда мы к вам шли, все время бежал впереди и оглядывался, словно звал за собой. К вам вел! И боялся, как бы мы не раздумали…

— Да, ты пришла очень вовремя! — согласилась с ней Вера, спускаясь на ступень ниже. — Невесть что могло быть, если б девчонки на целый день остались одни… Этот кошмар с Сергеем, да еще я пропала… Собственно, наш совет состоялся только благодаря тебе!

— Ну, не преувеличивай, — улыбнулась Ксения. — То, что все не случайно, с этим не спорю. Даже больше скажу, может, все эти страхи и странности для того, чтобы мы оказались вместе — чья-то высшая воля соединила нас тут. Нам осталось понять — для чего.

— А чья воля? — не удержалась Ветка.

— Ну, может быть, того ангела, которого Лёна видела вчера на пруду…

Глава 10

Поиск пути

Рано утром, чуть свет, Вера поднялась и на цыпочках обошла дом. Все спали, но тревога не покидала ее. Осторожно, чтобы не скрипнула дверь, Вера пробралась на веранду и спустилась по ступенькам крыльца. И чуть не вскрикнула. Прямо над входом в дом, на ветвях старой липы болтались повешенные лягушки. Каждая привязана к ветке на суровую нитку. Их было пять.

— Боже мой… — тихо охнула Вера. — Кто это сделал?

Превозмогая гадливость, она оборвала нитки и отнесла жалкие зеленые трупики на помойную кучу за домом, забросав их травой и ветвями.

Вернувшись в дом, Вера опять заперла дверь на ключ, вымыла руки и привела себя в чувство, плеснув полные пригоршни воды в лицо. Ее трясло. Она понимала: происшедшее — это уже не неясные домыслы, не смутные страхи — это беда. Война! Она была объявлена им, пятерым, собравшимся в этом доме, и пять дохлых изувеченных жертв свидетельствовали об этом…

Но кому они здесь помешали? Чей гнев навлекли? Почему их хотят сжить со свету? Им ясно давали понять: или они уберутся отсюда, или… Это «или» судорогой сжимало ей горло, страх приказывал разуму: забирай дочь и немедленно уезжай, беги. Но что-то в ней противилось этому. Вера знала — если отступит, сбежит, не поняв, что же в них, пятерых, такого, отчего их хотят выжить из этих мест, — она себе этого не простит.

Она разбудила детей. Ксения уже поднялась. Вдвоем они приготовили горячие тосты с сыром, напоили всех чаем. В это утро никто не шутил, не смеялся, дети жались друг к другу, словно сердцем чуяли невидимую опасность. О своей ужасной находке Вера решила никому не говорить, даже Ксении — довольно с нее тревог. Ксения чувствовала себя неважно — видно, ее тошнило, ноги сводила судорога. Решено было проводить ее с Лёной до дома, что все и сделали, заодно запомнив дорогу к их участку на берегу Клязьмы. Домик стоял чуть поодаль от поселка строящихся богатых коттеджей, он и в самом деле был невелик — уютный, крепенький, осененный тремя живописными липами, начавшими зацветать. Просто диво: липы не к сроку цветут, но, как видно, их прежде времени разбудила немыслимая жара… Душистый запах разносился далеко над рекой, пчелы, жуки и бабочки слетались со всей округи, легкие светлокрылые мотыльки так и порхали вокруг, радуя глаз, веселя… Девчонки разулыбались, а, заприметив качели на ветвях могучего дуба, стоявшего над рекой на самой береговой круче, кинулись к ним во весь дух и по очереди взлетали над Клязьмой с визгом и хохотом. Леша глядел на них во все глаза, женщины с надеждой переглянулись: может, не все так мрачно, может, ночные их страхи — пустое? Так хотелось в этот ясный июньский день вздохнуть с облегчением полной грудью, забыть обо всем и поверить, что жизнь, как вот эти качели, вознесет их над смутами и бедой к свету и радости…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});