Война с кентаврами - Юрий Иванович

Но страха Торговец не испытывал, только возрастающее любопытство. Прошел еще дальше и, остановившись возле самой морды дракона, задействовал все свои умения и опыт для установления разумного контакта. Что только не делал: и мыслепередачу использовал, и жесты, и слова, и даже нечто подобное ощущениям зова крови. Напоследок приблизился вплотную и применил физический контакт, то плавным нажатием на бугристую кожу, то шлепками, то ударами кулака выстукивая азбуку Морзе и десяток иных, доступных его памяти переговорных кодов.

Все оказалось бесполезным. Ну разве что глаз настороженно приоткрылся еще на четверть да кончик хвоста стал шевелиться с явным раздражением.

– Экий, ты… молчун, в самом деле! – подосадовал Светозаров, делая шаг назад и шаря в карманах. – Ну вот ни за что не поверю, что такое величественное и умное создание не умеет общаться с людьми! Или ты считаешь нас мелкими недостойными букашками? Или и в самом деле глухонемой? Но в любом случае при желании мог бы дать нам какой-то сигнал, с помощью которого можно начать процесс взаимопонимания. Или ты – нечто наподобие ездовой лошади? Но те при общении хоть пользуются эмоциями, выражают голод, усталость… О! Может, тебя надо морковкой кормить? Или караваем хлеба угостить? Да нет, вроде Крафа утверждал, что тебя какими только марципанами не угощали… Так что сахарком тебя не разговоришь… Хм! Да ты вообще на протянутую руку не реагируешь. А значит…

Да так и замер с протянутой рукой и полуоткрытым ртом. Дракон среагировал! Его огромный нос шумно стал втягивать воздух, глаза раскрылись резко и окончательно, а колючий гребень по всему телу встал дыбом. А потом и голова стала приподниматься, усиленно (могло показаться, что злобно) шевеля ноздрями.

Дмитрий сам стал принюхиваться и оглядываться по сторонам, ища, откуда подул ветер и что за странные запахи он принес. Хорошо видимые Крафа с сыном резко примолкли и теперь с интересом ждали развития событий. А гигантская пасть, медленно, по миллиметру в секунду, стала приближаться к руке человека. И Дмитрий стал готовиться к самому естественному в его положении: к экстренной эвакуации. Щитами силы он себя окружил отлично и был готов переместиться в пространстве как угодно быстро и далеко. Даже ногу приподнял над нанесенным в долину за тысячелетия грунтом. И только сообразив, что огромное создание именно принюхивается к руке, а не собирается ее откусывать, убрал щит от ладони.

С минуту дракон нюхал, в сомнении крутил головой и хлопал в некотором недоумении гигантскими веками.

«Не иначе он меня с кем-то спутал! – заметались мысли. – Лишь бы не с врагом! И не с пищей! Или он нечто иное учувствовал? Знать бы что… Из предыдущего мира? Свирепая долина? Ягоны? Или подземелья Свинга Реальностей? Что его могло так привлечь?.. И он явно разнервничался…»

Теперь дракон настойчиво пялился прямо в глаза человеку, нервно шевелил крыльями, а его хвост своими ударами дробил камни и вздымал тучи пыли.

– Никогда он себя так не вел! – донесся до Дмитрия голос Гегемона. – Чем это ты его расшевелил?

Гость лишь пожал плечами и машинально опять засунул левую руку в карман. Во время этой процедуры вертикальные зрачки летающего чудовища расширились, а голова сделала движение, похожее на кивок. Пальцы Дмитрия опять нащупали те самые шесть каштанов, которые лежали в кармане еще со времени пребывания Торговца в пещерах Повиновения Янтарного мира. И мозги наконец-то заработали в правильном направлении:

«Так это же он унюхал средство от старости! Неужели оно ему знакомо? Или попросту имеет настолько своеобразный запах? И что делать? Угостить?»

Торговец взял три каштана и осторожно протянул на раскрытой ладони дракону, опасаясь, как бы тот не откусил руку.

Действительность оказалась цивилизованней. Так и не открывающаяся шире пасть выпустила из себя длинный, тонкий, раздвоенный на конце язык. Вначале он высунулся чуть-чуть, потом больше и только с четвертого раза аккуратно, одним прикосновением забрал все три каштана. И уже в следующее мгновение тяжеленная туша стала ворочаться, меняя положение из лежачего на сидячее. Дракон сидел и рассматривал каштаны, выложив их на свою массивную лапу. Рассматривание затянулось минут на пять, а потом один из каштанов был медленно съеден.

«Ха! Что ему эта мелочь? Для нас семечка подсолнечника и то большей покажется. Такому гиганту надо ведра три каштанов, чтобы распробовать, не меньше. Или он над собой сейчас опыт проводит?»

Скорей всего, и в самом деле проводился эксперимент – летающее существо определяло пользу плода для своего организма. Да и сам граф Дин не смог бы утверждать, что средство от старости человеческого тела подходит такому существу, как дракон. Может, оно его даже от насморка не избавит.

«А насморк вообще-то у него бывает?» – мелькнула в голове несколько неуместная мысль.

Но неожиданно он получила ответ! Тоже мысленный:

«Не бывает у меня насморка! А вот старость уже достала!»

Дмитрий от неожиданности даже отпрянул. И решил уточнить:

«Если это ты со мной общаешься, то почему раньше ни с кем не общался?»

«А тебе с бабочкой-однодневкой общаться интересно?» – последовал вопрос вместо ответа.

Светозаров ответил философски:

«Любое познание мира увлекательно…»

«И на какой безграмотной бабочке у тебя закончится терпение выслушивать от нее одни и те же фразы? – так и угадывалось в этой мысли презрительное фырканье. – Вы вон фразу над пещерой до сих пор прочитать не можете, какое может быть с вами общение?!»

Светозаров не стал упрекать существо в некоей нелогичности обвинений и напоминать, что по десятку слов изучить письменность и расшифровать ее – трудновато. Вместо этого, не теряя уважительности в тоне, но и не лебезя, поинтересовался:

«И что же там такого интересного для нас написано?»

Разумное создание, умеющее летать и обладающее такой неподъемной с виду тушей, некоторое время молчало, словно размышляло над правомерностью подсказки. Потом все-таки решило, что человек и в самом деле имеет право знать:

«Принесший дар, побеждающий старость, да будет достоин общения и награды».

Дмитрий не удержался от широкой улыбки.

«Значит, этот плод и для тебя полезен?»

Ответа он не дождался и продолжил спрашивать:

«Раз я достоин награды, то в чем она будет выражаться? Неужели устройство в пещере мне будет подарено в знак благодарности? Да и вообще, какова твоя миссия в этом мире Богомолов? Неужели ты здесь только для того, чтобы дождаться какого-нибудь визитера с горстью каштанов? Шанс такой встречи стремится к нулю. Может, познакомимся? Меня зовут Дин. А тебя?..»

Но летающая рептилия словно забыла о человеке. Минут пять сидела безмолвно, словно окаменев. Потом опять улеглась. И когда раздосадованный Светозаров уже по пятому разу повторял свои вопросы, ему по сознанию, словно плугом, прошлись пять слов:

«Мешаешь. Приходи через три дня».

Ничего не оставалось, как развернуться и отправиться к замершим в стороне долгожителям. Старший из них сумел сохранить выдержку, ожидая, пока гость сам не заговорит, а вот его сын, разбалованный длительной властью, стал поторапливать:

– Дин, ты что, общался с крылатым? И чем это ты его угостил?

– Да так, пара плодов завалялась в кармане… А по поводу общения… даже не знаю, как точно сказать. Вроде и пообщались, и разум у него есть, и о чем вон та надпись – отныне известно.

– Мм? Неужели он сам тебе перевел?

– Если не пошутил, то те десять слов читаются как «Принесший дар, побеждающий старость, да будет достоин общения и награды».

Уставившийся на надпись над пещерой, Крафа попробовал придраться:

– Смысл предложения расплывчатый. Можно подумать, что старость побеждает тот, кто принес дар… А можно, что надо принести именно тот дар, который побеждает старость…

– Не вижу особой разницы.

– Верно, союзник, ох как верно! – оживился Трибун. – Но тогда получается, что общение ты заслужил чем-то очень и очень достойным. Никак не меньшим, чем средством от старости. Иначе дракон бы с тобой не заговорил. Дальше догадаться тоже нетрудно: ты ему этот дар уже вручил. А вот, судя по твоему кислому виду, ожидаемой награды так и не получил. Верно?

– Н-ну…

– А может, все-таки поделишься с нами итогом своего контакта? Мы ведь вроде доверяем друг другу? – В голосе Крафы слышалась неприкрытая ревность. Мол, мы тут годами с этим живым раритетом пытаемся общение организовать, а тут кто-то в гости заскочил, доверчивостью хозяев воспользовался и теперь собирается все сливки снять.

В самом деле, получалось как-то неудобно. Можно было и дальше молчать или включить «несознанку», прикинувшись тормозом, но Светозаров не стал портить отношения. Хотя от шпильки и не удержался:

– Доверяем? А в клетку гостя сажать – это тоже доверием называется?