Я С СССР! Том 5 (СИ) - Вязовский Алексей

— Ты их считал?! — какой-то пожилой мужик в военной форме хватает меня за плечо — Все тут или кто еще в доме?

— Да, я даже не знаю, сколько их всего! Я здесь в гостях. Но вроде бы все двери по дороге я вышиб и комнаты проверил, никого не забыл. А что вообще случилось?

— Допились, бляди! — мужик зло сплевывает на снег — в камине огонь не потушили, видимо горящее полено из него выпало. Предупреждал же, сто раз просил…!

Я закашливаюсь, пытаюсь сфокусировать взгляд на жмущихся друг к другу полураздетых «консультантах». Видок у всех еще тот! Хотя я и сам, наверное, выгляжу сейчас немногим лучше. Тру снегом шею и уши, чтобы прийти в себя. Следующей пригоршней обтираю лицо. Немного помогает. Кого же здесь нет? Еще раз вглядываюсь в потерянные лица цэковцев, на которых всполохами играют отсветы пожара. Нет Яковлева. Гашу первый естественный порыв броситься в пожар «могильщика СССР». Нет, не стоит он того. И вместо этого я иду отогнать свою машину от входа, чтобы она не мешала пожарным.

Прости Александр Николаевич, но за такой сволочью, как ты, я в огонь точно не полезу! Мне еще страну спасать от твоих подельников, а ты свой выбор сделал, когда на ЦРУ подписался работать…

*****

Приезжают пожарные, начинают тушить огонь. Нас всех просят не мешаться и вообще пройти в отдельный флигель для снятия первичных показаний. Погиб ответственный сотрудник ЦК — понятно, что будет возбуждено уголовное дело по факту возникновения пожара и проведено тщательное расследование трагического происшествия.

Растерянные погорельцы неорганизованной толпой потянулись к указанному флигелю, расположенному справа от главного дома. Там в тепле мы с хмурыми лицами рассаживаемся за длинным столом в чьем-то кабинете. Нам выдают листы бумаги и ручки, просят по возможности подробно описать события, предшествовавшие пожару.

Бурлацкий недовольно посматривает на пожарное начальство в чине майора, и вовсе не спешит выполнять его указание. Не возражает, но и не торопится. Словно ожидает еще чьего-то прибытия. Остальные, глядя на него, тоже выжидают. Понятно, что все они предпочли бы объясняться со следователем из совсем другого ведомства. Я подвигаю к себе лист бумаги, но натыкаюсь на предупреждающий взгляд Бурлацкого — он едва заметно качает головой — мол, не нужно суетиться, юноша!

И действительно. Минут через пять в кабинет бодрой походкой заходит подтянутый, седоватый мужчина в штатском, с портфелем в руках. От него ощутимо повеяло гарью, видимо он уже успел побывать на месте пожарища и пообщаться с бойцами. Показывает майору удостоверение и сообщает, что дело передано в другое ведомство. Следствие будет вести КГБ, поскольку данный объект находится под охраной сотрудников девятого управления. Майору остается только покинуть помещение под пристальным взглядом комитетчика.

— Давайте для начала познакомимся, товарищи — комитетчик достает папку из портфеля и раскрывает ее перед собой, собираясь записывать показания — полковник следственного отдела КГБ Брусенцов Николай Ильич, я буду вести это дело. Попрошу всех по очереди представиться.

Ух, ты… целый полковник примчался. Хотя чего тут удивляться? Сгорел охраняемый объект и погиб далеко не рядовой партиец. Да еще на рабочем месте, так сказать. Консультанты по очереди называют свои фамилии и должности. Все они естественно сотрудники ЦК. Наконец, доходит дело и до меня

— Алексей Русин. Заместитель главного редактора журнала «Студенческий мир».

Полковник едва заметно морщит лоб, словно пытается что-то вспомнить, и видимо все-таки вспоминает. Потому что в его взгляде мелькает узнавание и удивление. Мол, а тебя-то, парень, как сюда занесло?! И в курсе ли генерал Мезенцев? Бурлацкий замечает его реакцию, но истолковывает по-своему. Спешит ему пояснить

— Алексей не входит в нашу рабочую группу и не является моим сотрудником. Он просто приезжал сюда по делу, припозднился немного и поэтому остался переночевать.

— Понятно. Как руководитель группы, в двух словах поясните, пожалуйста, что здесь произошло сегодняшней ночью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Все как всегда. Мы поужинали, потом долго беседовали, обсуждали разные рабочие моменты. Затем пошли спать.

— Все одновременно разошлись?

— Нет. Кто-то раньше ушел, кто-то позже. Мы втроем, с товарищами Арбатовым и Шахназаровым ушли предпоследними, а Александр Николаевич Яковлев еще задержался в зале после нас. Как долго он там пробыл, не знаю. Я быстро уснул и не слышал, когда он вернулся в свою комнату.

Все названные им согласно кивают, типа: да, все верно, так оно и было.

Что…?!! У меня натурально челюсть отвисает от такого беспардонного вранья! Я просто в шоке. Так быстро, буквально на ходу, сориентироваться и дружно перевести все стрелки на погибшего Яковлева, назначив его виновным за пожар?! Охренеть! И ведь ни у кого из этой троицы даже мускул на лице не дрогнул — врут как дышат!

— Хорошо — кивает полковник — теперь давайте проясним, как так получилось, что товарища Яковлева не разбудили?

Все пожимают плечами и переглядываются. Я как школьник тяну руку

— Персонал разбудил всех. И в двери они стучали до тех пор, пока мы не открывали. Меня, например, сонного силком вытолкали из комнаты, даже толком не дали одеться и собрать вещи — я распахиваю пальто, показывая полковнику свой голый торс — Задымление на втором этаже уже было, но еще сохранялась довольно хорошая видимость — двери всех комнат были распахнуты настежь, и сразу было видно, есть ли там кто. Мне кто-то из персонала показал, в какой стороне находится черная лестница, ведущая на улицу, и по дороге к ней я тоже заглядывал во все комнаты, чтобы убедиться, что там никого нет.

— То есть, персонал действовал по инструкции?

— В общем да. Я сам помогал им выводить людей.

— Не все могли идти сами? — тут же делает стойку полковник — Почему?

Эх, сдать бы сейчас ему этих алкоголиков! Но нельзя так в лоб.

— Так это понятно. Кто-то не до конца проснулся, кто-то просто растерялся.

— А какие-то мысли по поводу товарища Яковлева есть?

— Его в коридоре точно не видел — пожимаю я плечами и делаю вид, что сильно задумался — а может, Александр Николаевич вышел из комнаты, и потом вернулся за какими-нибудь важными документами?

Моя версия всем понравилась. Бурлацкий одобрительно кивнул и подтвердил, что такие документы у Яковлева были. Только не в личной комнате, а в кабинете, расположенном на другой стороне коридора. Все разом заговорили, начали выдвигать предположения. Но о том, что Яковлев просто мог снова завалиться на кровать и уснуть по пьяни, никто не упомянул. Иначе пришлось бы рассказать и о свох коллективных вечерних возлияниях.

За окном тем временем начало светать, наступило хмурое декабрьское утро.

— Так — принимает решение полковник — сейчас я с каждым из вас побеседую отдельно, чтобы заполнить первичные протоколы, а поскольку часть показаний Алексея я уже записал, с него мы и начнем.

Николай Ильич ведет меня в соседний кабинет, сам усаживается за стол, мне кивает на стул и телефон

— Позвони Степану Денисовичу. Сейчас пройдет утренняя сводка, пусть лучше он от тебя узнает, что с тобой все в порядке. И потом езжай на работу.

— А мои вещи, одежда?

— Извини, но вещи пока забрать нельзя. Там проливают перекрытия второго этажа, и скорее всего, вещи уже в таком плачевном виде, что их все равно не наденешь. Что-то ценное или важное там было?

Я задумчиво похлопываю себя по карманам

— Нет. Документы, слава богу, у меня в кармане пальто лежали, часы на руке… Там сумка осталась, немного одежды, туалетные принадлежности. В общем-то, ничего важного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо. А теперь скажи-ка мне без протокола, что здесь на самом деле вчера было? — огорошивает меня полковник.

А вот оно мне надо — откровенничать с ним? Нет уж, пусть сам до всего докопается. Но наводку ему, пожалуй, дам, раз уж без протокола

— Я человек здесь посторонний, не мне судить о местных порядках. Но если честно, то количество выпитого за ужином меня потрясло. Любая экспертиза такое количество алкоголя в крови покажет, что…