Пока смерть не разлучит нас (СИ) - Unknown

— Я надеюсь, — тихо признался Шерлок, останавливаясь возле окна, чтобы полюбоваться на алый диск восходящего солнца, — что следующую жизнь нам не придется проживать.

На этих словах Старший очень внимательно вгляделся в лицо брата, отметив в чертах его лица не присущую им мягкость. Он с пониманием покачал головой.

— Ты и доктор…

Шерлок повернулся.

— Да. Я и… Джон, — голос Шерлока был непривычно тихим и прерывающимся. — Его. Зовут. Джон. И мы… мы начали новый виток наших отношений. Надеюсь, он станет последним.

— Поэтому ты и позволяешь ему так много, — констатировал Старший.

Шерлок повернулся к нему спиной и замолчал надолго, склонив голову, а потом спросил, упираясь сжатыми кулаками в подоконник:

— Ты же понимаешь, как это?... Когда в груди болезненно тянет при одной мысли о нём? Когда сердце бьется часто-часто, а каждый вдох и выдох даётся с огромным трудом? Если бы знать наверняка, что еще одна смерть избавит от таких мучений... Пожалуй, я бы сделал это не раз.

Майкрофт сочувствующе вздохнул.

— Это — чувства, мой мальчик. Чувствовать всегда больно. Пойдем со мной, — мягко добавил он, поднимаясь с кресла, — в твоем распоряжении будут все данные, что имеются у нас на мистера Мориарти. Пора вплотную заняться его империей. А ближе к вечеру нанесем визит Гарри Ватсон в клинике.

***

Шерлок ехал на Бейкер-стрит и бездумно смотрел, как за окнами такси проносились огни вечернего Лондона.

День выдался настолько загруженным, что дома он так и не появился. Наверняка Джон страшно зол на него — и за то, что не сообщил о планах, и за неотвеченные звонки. Впрочем, пропущенных вызовов было всего два, но Шерлок не стал перезванивать — оправдываться по телефону не хотелось.

На время работы в секретном отделе телефон нужно было выключить, а потом Шерлок настолько погрузился в анализ данных, что совершенно потерял ощущение времени. За всё время он отвлёкся лишь пару раз, на чашку кофе и кусок бисквита, когда желудок сводило спазмами от голода. Всё-таки попытки Джона приучить его организм к регулярному приёму пищи увенчались успехом.

Шерлок закрыл глаза и улыбнулся, предвкушая, как поцелует Джона при встрече, стирая все дневные тревоги и обиды. А потом потащит в свою комнату и без всяких слов сумеет попросить прощения так, что упреки замрут на губах, переходя в бессвязные стоны удовольствия.

Когда же такси, которое тащится со скоростью черепахи, доставит его к дому?

Шерлок в раздражении откинулся на спинку сидения, закончив словесную перепалку с водителем — тот уже третий раз отказывался прибавить скорость, а в последний вовсе пригрозил высадить нервного пассажира на первой же автобусной остановке. Только после этого Шерлок утихомирился.

Наконец показался знакомый фасад дома, черная дверь с золотистыми цифрами, девятнадцать скрипучих ступеней, по которым он просто взлетел…

Джон сидел в кресле у камина.

Невозможно было разглядеть с порога выражения его лица, но то, что Джон не набросился на него с упреками, было плохим знаком. Осторожно приблизившись к креслу, Шерлок наклонился, чтобы обнять Джона, обвить его длинными руками, как лиана крепкий ствол дуба, и увидел лицо Джона — абсолютно бесстрастное, подсвеченное алыми отблесками огня, оно не предвещало ничего хорошего. В груди завозилось что-то тянущее и тревожное, сдавив лёгкие и сердце.

— Ты вернулся? — совершенно невыразительным тоном спросил Джон, будто не слышал его шагов по лестнице.

Преодолевая её девятнадцать ступеней, Шерлок Холмс взлетел... чтобы больно упасть обратно.

Шерлок сделал шаг назад. Он ожидал гневных криков, упрёков, чего угодно, но только не встретившего его холодного безразличия. Джон не способен на такое, это же Джон, его Джон, его...

Ватсон поднял на него глаза, и Шерлок ощутил, как слова застыли на губах, опалённые равнодушно-холодным взглядом.

Глаза, в сравнении с которыми море Уэдделла, покрытое белоснежными айсбергами, показалось бы тропическим раем.

Глаза, в которых остались только лёд и синяя солёная горечь.

Шерлок сделал ещё один шаг назад, чувствуя, как замок его мечты осыпается, крошится, распадается острыми жалящими осколками, погребая его под собой. В ушах стоял звон бьющегося хрусталя, напоминая, как непрочен и хрупок материал, из которого он был выстроен.

Джон поднялся из кресла и встал напротив Шерлока. Пришла пора истины.

— Джон...

— Да, Шерлок.

— То, что случилось…

Джон тут же поднял руку, отметая все его оправдания.

— Не стоит, Шерлок. Я сожалею о том, что случилось. Хотелось бы вычеркнуть эту ночь из нашей памяти.

— Ты уверен? — с робкой надеждой в обратное спросил Шерлок.

— Абсолютно. Я не хочу быть развлечением или лекарством от скуки. Посчитаем произошедшее кратковременным безумием и на этом остановимся. Иначе, — тяжело вздыхая, признался он, — мне придется отсюда съехать.

Джон говорил спокойно и ровно — скорее всего, это не было скоропалительным решением. Возможно, он размышлял об этом с самого утра, ожидая его прихода.

И Шерлок поддался, принял условия этой игры, ощущая, как всё внутри немеет от горечи. Если это цена, чтобы не потерять Джона — пусть будет так.

— Я согласен, — кивнул Холмс, замечая, как расслабились и опустились напряженные плечи Джона. Тот испытывал явное облегчение.

— Я иду спать, — сообщил Шерлок, — день был очень напряженным.

Джон сел обратно в кресло, радуясь, что сложную проблему так легко удалось решить, и бросил в спину Шерлоку.

— Ужин на столе.

Детектив остановился напротив кухонного стола, где стояла накрытая салфеткой тарелка и чуть тёплая кружка чая, приготовленные доктором. От этой простой и обыденной заботы стало немного легче, хотя в этот момент он не смог бы проглотить и кусочка.

Шерлок посмотрел на Джона, который взялся за свой ноутбук, произнёс тихое «Спасибо» и отправился к себе.

Рухнув в кровать прямо в пальто и ботинках, Шерлок бессмысленным взглядом смотрел в потолок, а перед его внутренним взором, словно обрывки киноленты, мелькали эпизоды сегодняшней встречи с Гарри Ватсон.

========== Глава 20 ==========

*два часа до возращения Шерлока домой*

Когда-то он думал, что нет ничего хуже души, заточённой в темницу бессмертного тела.

Вновь и вновь выныривать из тихого омута забвения, продолжая бесконечную цепочку жизней, видеть, как люди, к которым ты невольно привязываешься, угасают у тебя на глазах, а ты — живой, дышащий, бессмертный, не в силах отдать им часть бесценного дара вечной жизни. Дара, ставшего проклятием. В его ситуации смерть выглядела долгожданным подарком.

Но теперь, на пороге Бетлемской королевской больницы — нынешнего пристанища Гарриет Ватсон, мысль о заключённом внутри смертного и хрупкого тела разуме ужасала его ещё больше. Прожить жизнь в порождаемом играми подсознания мире, будучи полностью оторванным от реальности, было немногим лучше бессмертия.

С этими мыслями Шерлок разглядывал клинику, тонувшую в быстро густеющих сумерках. Невысокое здание тёмного кирпича, узкие белые оконные рамы, маленькая башенка с часами над красной крышей — образчик британского благолепия, увитый плющом и окружённый аккуратными клумбами. Хотя одно радовало — по крайней мере, ещё с ХІХ века это место славилось тем, что душевнобольных здесь больше не морили голодом и не заковывали в цепи.

Сдерживая волнение, Шерлок толкнул двери, ведущие в широкий холл. Старший брат следовал за ним шаг в шаг. В вечерней тишине больничного коридора их шаги отдавались гулким эхом. Пройдя длинную вереницу безликих дверей, братья остановились у последней. Шерлок замер: волнение и страх буквально раздирали его на части.

Что, если их поиски окажутся тщетными, и они не получат ответа на свои вопросы?...

Что, если они всё-таки их получат?... Что будет дальше?...

В маленькое застеклённое оконце можно было увидеть аскетичную кровать и сгорбленную фигуру Гарри, безучастно смотрящую в стену. Шерлок почувствовал, как его локтя коснулась рука брата — от этой тёплой молчаливой поддержки тиски, сдавившие грудь, ослабили свою хватку.