Тьма и Хаос (СИ) - Владимиров Денис

По дороге в Демморунг на староимперском тракте и поблизости от Черноягодья возникали совершенно иные чувства, поэтому сейчас адаптировался, мне здесь еще не одни сутки находиться. А так, опять ничего нового, знал точно, пройдет немного времени, и со всеми этими негативными ощущениями не просто свыкнешься, они станут привычными. Рабочими. Но самое важное, невнятное не будет забивать сигналы реальной интуиции.

Именно поэтому, находясь под невидимостью, изучал настоящую, относительно непотревоженную жизнь леса. А еще проверял некое эльфийское чутье, которое должно было проснуться, по заверениям магов. В чем оно выражалось, никто четко не объяснял, но говорили о неком чувстве живых существ и деревьев. Сейчас наблюдал. Зверье продолжало заниматься своими делами, его видел как глазами, так и при обычной работе сканера. Поэтому не раз и не два подбирался к зайцам, лисам и даже наглому ежу, на расстояние от шага до двух и пытался, закрыв глаза, почувствовать их. Ничего. Прикладывал обнаженную правую руку к шершавой коре исполинских дубов и сосен. «Тянулся» мысленно к великанам, обращался взором к татуировкам. Не обошел вниманием кусты, молодую траву, мох, подлесок. Отклик от всего нулевой.

Шаманизм не мешал мне обдумывать битву и подводить ее итоги. Если бы Жнец не захотел взять меня живым, то в истории глэрда Райса можно было смело ставить точку. У меня не имелось шансов. Врага подвела вера в тотальное превосходство, и надо отметить, не без основания. Встретиться же с ним предстояло вновь, и теперь он не станет миндальничать, мне же разумных убивать придется в любом случае. Одного — точно. Вполне возможно, я ослабил монстра, уничтожив одну личину, однако Нерр фактически вскрыл весь мой артефакторный и оружейный арсенал, кроме райса. Смог заблокировать его, вплоть до эвакуатора. Не помогла невероятная уникальность многих предметов. И все же, предполагал, что родовые умения для противника остались загадкой, убил Жнеца я «Когтями Дисса». Вот на них и буду делать ставку.

Еще из сомнительных козырей имелся ирс — поделка целиком и полностью принадлежала Оринусу, к силе которого пока старался не прибегать, но, если будет нужно, воспользуюсь без всяких сомнений.

Далее, танос Аронос знал о свойствах созданного им оружия все. И, уверен, не видел особой угрозы ни для себя, ни для любимого Буцефала. Блевотные глаза, скорее всего, дешевые расходники, их он не брал в расчет, легко списывая в утиль. А, значит, сожгла лошадь именно алхимическая граната, не зря же враг верещал: «Ты уничтожил мои труды! Они сгорели!». Да и многие и многие утверждали, что против поделок гоблинов мало имелось средств защиты. Жнец же просто не ожидал такой подлости в любимом парке.

И вопрос на засыпку, сделает ли он выводы из боя? Обезопасится ли от подобного в следующий раз? Я бы обязательно. Враг не глупее. Поэтому использовать алхимию, но держать в уме возможный ее отказ. Пока приходило в голову, открывать портал эвакуации перед схваткой, проблема одна он держался около пятнадцати минут, а затем схлопывался в автоматическом режиме. Впрочем, на крайний случай, нырять туда даже вместе с тварью. В Демморунге можно было надеяться на помощь.

Еще, если Жнец так пекся об «украденном» имуществе, то почему обращался с ним небрежно? Вариант первый, привязанное оружие не имело ценности, а после моей смерти оно в любом случае становилось его. И второй, оно совершенно не интересовало таноса. Тогда что? На перемещение, учитывая разрушения вокруг, он потратил энергии прорву. Хотя я мог и ошибаться. Но, если не взирая на такие затраты, Нерр пришел именно за моей душой, то выходило ее ценность в глазах всех тварей вокруг выросла по экспоненте после всех поглощений, и они готовы на многое. На очень многое. А всякие «вор», всего лишь отговорки и желание пустить по ложному следу.

Плохо ли это? С какой стороны посмотреть. Например, родовой алтарь настолько наполнен, что захватывало воображение от перспектив. Разбираться же с прокачкой собирался на привале, после тщательного обдумывания, что мне необходимо в первую очередь. И никакие жалкие тотемные с таким количеством энергии не равнялись, вырежи я их даже сотню. Поэтому пойму, как убивать монстров, и пусть лезут.

И да, если бы у меня сейчас спросили, а готов ли я вновь рискнуть и получить столько же, вытерпев эту дичайшую боль, обретя столько попутных проблем, ответил бы четко и однозначно — «да». Поэтому и ломал голову над вариантами уничтожения второй ипостаси Жнеца. Мысли имелись. И не нужно думать, что мне не страшно. Конечно, страшно, а порой и до шевелящихся волос и седин, инстинкт самосохранения никто не отключал, и, как в тех играх не сохранялся, но… Но овчинка того стоила. Хочешь роста — рискуй. Тренируйся я до посинения в тепличных условиях — такого прогресса никогда бы не добился.

Отдельную благодарность хотелось выразить ин Наоросту, решая задачи, связанные с ним, вновь усилился прилично, хоть везде за собой таскай. На цепи. Источник возвышения, мать его.

Плохо другое, эрлглэрд Уолтер о твари знал мало. Лишь некоторые донельзя «ужасные» слухи, которые к делу не подошьешь, там даже косвенного ничего удавалось вычленить. А если учесть, что народная молва рассказывала об уже уничтоженной сущности Жнеца и его верном коне, то точно это знание лишнее. «Обычные» высшие призрачные, не такие как попавшийся мне урод, а твари межмирья, сильные настолько, что способны были проявляться в нашей реальности даже при свете Сердца Иратана, выглядели очень и очень похоже на изображения земной смерти с косой. Этакое серое приведение, перепоясанное цепью из черного серебра, с огромной косой в бестелесных руках. Под балахоном скрывался не скелет, а клубилась сама тьма, на месте глаз яростной злобой горели багряные угли, будто висели в воздухе. Это все поведал драконий сотник пока его подопечные шарили на поле боя.

Впрочем, не только проверка эльфийских способностей занимала меня. Наконец-то оставшись один, я в движении проводил испытание и освоение перчатки Иммерса. Всех своих умений я не собирался открывать никому, даже принесшим полные клятвы верности на крови. Управляемое мыслью щупальце вдохновляло. Четырехметровый хлыст спокойно держал мой вес вместе с рюкзаком и доспехом, который я в качестве эксперимента, довел до тонны изведя на такие эксперименты большой кристалл в броне. Импровизированная лебедка в долю секунды утаскивала меня, если держали ветки. Ломал тонкие деревья с помощью незримой веревки, главное, вместе с «Бастионом» использовать. А затем, когда возникла идея представлять тонкую, фактически нить, то стал резать не только дерево, но и камень. Другое дело, получалось медленно. Порой приходилось останавливаться. Но если довести процессы до автоматизма, то перспективы уникальные. Удивить можно кого угодно. Тварей же, как Нерр, — по пальцам перечесть, поэтому можно таких сбрасывать со счетов. Еще постоянно отслеживал заряд в перчатке, он оставался неизменным. Хорошо.

Когти тоже получилось проверить. Призрачный размытый змей, крутящийся над темным провалом между двух валунов, не ожидал прилета. Взмах. И тот распался на части, не проявляясь в нашей реальности, а куски пропали вместе с поднимающейся от них серой дымкой.

Так строя планы, как осуществить все задуманное и не сдохнуть, тренируясь я двигался по дороге. Перекусывал на ходу жареной печенью и драконьим мясом с хлебом, запивал все приллом. Совершил трехминутную остановку, пристрелив небольшого оленя, который зачем-то вышел к дороге. Приварок отличный. Освежевывать на месте не стал, взвалил на рюкзак сверху, закрепил и ходу. Вес совершенно не чувствовал, усталость я не испытывал. Не те это теперь нагрузки для организма. Хотя битва со Жнецом практически и опустошила резервуар с праной, в который теперь вливался только один поток.

В остальном без всяких приключений достиг границы леса с каменистой равниной, на которой изредка торчали клыки и зубы скал, само пятно начиналась в метрах пятидесяти от многовекового леса, и с некими натяжками, согласно карте, представляло окружность радиусом в пятьсот шагов. В центре безопасной территории два невысоких нагромождения скал образовывали с очень и очень большими допущениями стороны трапеции, вершина которой была направлена на север, а основание лежало с моей стороны.