Жестокое милосердие - Робин Ла Фиверс

Я целую герцогское кольцо. С ума сойти — дочь крестьянина, сеявшего репу, представлена самой государыне!

— Для меня величайшая честь служить вам, ваша светлость.

Она вновь улыбается. Все же она невероятно, просто бессовестно молода.

— Что ж, я рада приветствовать тебя при дворе. Мои бароны раздражительны и капризны — как бы твои навыки в самом деле нам не понадобились! — шутит герцогиня.

По крайней мере, я очень надеюсь, что это лишь шутка.

ГЛАВА 20

Я лежу в постели. В голове все еще невнятно гудят голоса царедворцев — вечер в замке был долог. Вроде бы много нового я узнала, но в сущности — совсем ничего.

Дюваль по-прежнему остается для меня загадкой. Если он изменник, как подозревают канцлер и аббатиса, то кому служит?

Он явно ненавидит и д'Альбрэ, и посланника Франции. Но если вдуматься, подобную ярость подделать достаточно просто. А вот таким свирепым защитником, каким он выступает по отношению к сестре, прикинуться куда как сложнее. Я вспоминаю его угрюмо сжатые губы и бешенство в глазах. Да из них чуть искры не летели! Он очень неплохой актер, но это даже для него слишком.

А значит…

А значит, все мои умозаключения рассыпаются в прах.

Остается предположить, что Дюваль на самом деле таков, каким хочет казаться. Верный брат и заступник, готовый костьми лечь, но короновать сестру на герцогство и благополучно выдать ее за сильного человека, способного встать рядом с ней против наседающих французов.

Похоже, что именно таким его видит юная герцогиня.

Сказав себе, что утро вечера мудренее, я закрываю глаза и гоню заведомо бесплодные мысли. И что же? Взамен передо мной возникают два розовых червя в черноте бороды — толстые, мясистые губы графа д'Альбрэ!

Гвилло. Вот кого напоминает мне д'Альбрэ. Несколько постаревшего и разжиревшего Гвилло. Вот почему от его вида и прикосновения меня аж затрясло!

Я широко раскрываю глаза в темноте спальни. Боюсь, нынче ночью меня будут мучить кошмары. Возможно, я, как раньше, увижу перед собой Гвилло, а может, меня ждет нечто новенькое, навеянное знакомством с д'Альбрэ? Поживем — увидим.

Слышу по ту сторону двери слабейший шорох, и сердце пропускает удар, а в голове вспыхивает: Дюваль!..

Тем не менее моя рука ползет под подушку, к стилету. Береженого, как говорится, бог бережет.

— Я-то думал, мы через это уже перешагнули, — раздается в потемках низкий голос Дюваля.

Я отрываю голову от подушки, чтобы определить, где он находится.

— Ты, может, и перешагнул, а вот я — нет пока.

Он ворчит:

— Как же мне это надоело!

Он движется. Угли, не до конца рассыпавшиеся в очаге, помогают проследить его путь от двери к креслу возле окна. Это еще можно перенести. Я совсем не рада его видеть — ну ничуть не рада, ни капельки! — однако спорить с ним все же лучше, чем смотреть поганые сны про Гвилло или д'Альбрэ.

— Зачем ты пришел?

— Исполнить еженощный долг по отношению к юной возлюбленной.

При этих словах я чувствую некий трепет глубоко в недрах своего естества. Что он мог бы означать?.. Я лишь понимаю, что он пугает меня ненамного меньше, чем ночные кошмары.

— Господин мой, я слишком устала для словесных ристалищ.

— И я тоже, — доносится из потемок. — Спи. Я посижу здесь часок-другой, потом уйду.

Я зеваю:

— Так долго?

Он отвечает не без лукавства:

— Надо же поддерживать репутацию.

Я тщетно силюсь понять, что он имеет в виду. Вновь зеваю и щиплю себя: я не хочу пока засыпать.

— Почему твой отец пообещал выдать дочку за графа д'Альбрэ? Невеста, за которой дают в приданое целое герцогство, могла бы рассчитывать на жениха и получше! А он… он же омерзителен!

Дюваль долгое время молчит, но наконец отвечает:

— Отец сделал это от отчаяния, желая спасти то самое герцогство. У него недоставало войск, чтобы остановить французов. Д'Альбрэ согласился вывести в поле свои полки, но поставил условие.

— Потребовал руки герцогини!

— Вот именно. Потребовал себе на ложе мою сестру.

Я попросту не нахожу слов. Оказывается, продают не только крестьянских девчонок вроде меня, но и знатных особ, разница только в цене. Меня продали за три сребреника, Анну — за герцогство, а в остальном никакой разницы нет.

— Вероятно, отец полагал, что проживет еще долго и сможет как-нибудь предотвратить этот брак, — говорит Дюваль. — По крайней мере, мне нравится так думать.

В его голосе звучит глубоко запрятанная боль, и я понимаю: он ощущает то давнее предательство так же остро, как я.

— Я не сомневаюсь, что ты прав, господин мой, — произношу тихо.

Откуда у меня вдруг появляется это желание утешить его?

— Знаешь, — говорит он, — я однажды поклялся: пусть д'Альбрэ ревет во все горло и грозит самыми страшными карами, а сестренку он получит только через мой труп!

Я против воли восхищаюсь Дювалем. Вот бы его папаша-герцог выказал хоть половину такой заботы о дочурке!

Установившаяся между нами кратковременная идиллия кажется мне подозрительной, но, к счастью, задерживается ненадолго.

— Хватит вопросов, Исмэй, — говорит Дюваль. — Не то я придумаю верный способ заставить тебя умолкнуть!

Я сразу вспоминаю беспокоящую игру, которой мы прошлой ночью с ним занимались. В его голосе звучит веселье, и я начинаю подозревать, что он думает о том же. Проверять как-то не хочется. Я устраиваюсь под покрывалами и закрываю глаза. Уверена, что не смогу уснуть, пока Дюваль сидит в комнате, но попытаться обмануть его можно. Вдруг поскорее уйдет?

…Я заперта в погребе у Гвилло. Моя щека прижата к полу, мои ноздри обоняют земляной запах. Что-то наваливается сверху, еще глубже вдавливая меня в грязь. Я выворачиваю шею и вижу над собой Гвилло. Он мерзко улыбается и теребит завязки ширинки. Навалившаяся тяжесть все невыносимей, мне заводят за спину руки, вот-вот кости затрещат! Кто держит меня? Волосы падают на лицо, но я вижу глаза: тусклые черные глаза графа д'Альбрэ! Его толстые длинные пальцы задирают мне юбку, пока Гвилло хохочет в потемках. Я извиваюсь и бьюсь, силясь сбросить его, но он лишь сильней выкручивает мне руки и вновь прижимает к земле. «Нет!..» — кричу я. Кое-как высвобождаю одну руку и скребу пальцами землю, пока не отыскиваю рукоять припрятанного кинжала. Я тотчас хватаю его и, перекатившись, всаживаю клинок в горло д'Альбрэ.

Он отвечает жутким ругательством. По моей руке течет горячая кровь. Я ухожу из его захвата, отбрасываю волосы с лица.

…И вижу Дюваля, сидящего на кровати. Он смотрит на меня, держа руку у воротника, и между пальцев сочится кровь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});