Сон длиной в зиму (СИ) - Либрем Альма

— Да, я замужем, — кивнула Зоя. — И ребенок, конечно же, от мужа, вы не подумайте!

— Я ничего и не думаю, — улыбнулась Надя. — Жизнь — непредсказуемая штука, и в ней, увы, случается разное. У каждого свои причины…

— Просто это очень неожиданно, — промолвила Зоя, мысленно отчитывая за то, что вообще вешает свои проблемы на голову постороннему человеку. Да и какие там проблемы, скорее так, сомнения… — Мы не планировали… Сейчас. Вроде как ещё рано. Кого не спроси, все после тридцати, и тут я, добрый день. Я даже не знаю, обрадуется ли он…

— Обрадуется, если вас любит, — твердо промолвила Надя. — А что рано… У меня дочке — два года.

Она сказала это так просто, так спокойно, что Зоя невольно впилась взглядом в девичье лицо. Надя казалась ещё совсем молоденькой.

— А мне сейчас двадцать один, — развеяла все сомнения Зои касательно своего возраста Надежда. — И мужа у меня нет. Только мама, ну, и дочка.

Зоя молчала.

— И мне многие говорили, что нечего тратить свою жизнь на это, — твердо промолвила Надя. — Тем более, что… Если б я не стала… Если б не стала мамой в той ситуации, меня бы никто не осудил. Если б вообще кто-то узнал, конечно. Сказал бы, правильно поступила. Но я оставила ребенка. И Оля — дочка, — самое чудесное, что есть у меня в жизни. Как бы сложно мне ни было. Я знаю, что ситуации бывают разные, — она подалась вперед и взяла Зою за руку. — И вижу, что вы на самом деле уже успели полюбить этого ребенка, просто ещё не приняли мысль о том, что в вас растет маленькая жизнь. И боитесь. Но, может быть, не стоит бояться? Своего возраста, реакции мужа?

— Я… А вдруг он не обрадуется? — выдохнула Зоя, понимая, что в одном простом словосочетании скопилось слишком много её страхов.

Надя в ответ только улыбнулась.

— Он обрадуется. Вот увидите. Он ведь вас любит?

— Любит, — выдохнула Зоя и почувствовала себя слабой-слабой, глупой-глупой.

Вот, та же Надя говорит — она даже не сомневалась! А ведь она была гораздо младше, не замужем, без работы, наверное, только закончила медучилище… И Зое стало дико стыдно за свой страх.

— Скажите мужу, — промолвила Надя. — Тайны — это очень сложно. Тем более, такие. Никогда не знаешь, чем оно потом обернется.

В голосе молодой медсестры прозвенела боль, и Зоя тихо вздохнула; кажется, история её была далеко не такая радужная, как она пыталась рассказать.

Только дочку свою всё равно любила.

И Зоя подумала, что ей, наверное, надо бы вдохновиться чужой смелостью, а не трусить. А потом набрала номер Богдана.

***

В больницу он, разумеется, приехал. Зоя попросила не заходить внутрь; она сама забрала предписания у врача, подписала нужные бумажки и направилась к выходу, чувствуя себя всё также неуверенно, как и раньше. Переступить порог, впрочем, было легко; Зоя с удовольствием покинула больницу, оставила её у себя за спиной и вдохнула воздух полной грудью, наслаждаясь возможностью побыть немного на свободе. И весна за те пару часов стала какой-то более весенней.

Богдан стоял рядом и, только завидев её на крыльце, бросился к Зое.

— Что случилось? Что говорят врачи? — выпалил он в одну секунду, прожигая Зою напряженным, серьезным взглядом.

Она несмело улыбнулась.

— Я…

— Тебе сказали, почему ты сознание-то потеряла?

— Сказали, — тихо шепнула Зоя и закусила губу.

Ей захотелось промолчать. Захотелось, чтобы кто-то другой взял на себя сейчас обязанность обо всём уведомить Богдана. Ведь мало ли, как он отреагирует, мало ли, что скажет.

Но она обернулась и увидела, как на крыльцо вышла медсестра Надя. И улыбнулась ей, подмигнула едва заметно.

Это Зою убедило.

— Сойка, — ласково прошептал Богдан, — скажи, что?

— Беременна я, — выдохнула Зоя. — Вот. Срок — две-три недели. Потому и сознание потеряла, душно стало. Всё в порядке, здорова, просто… Беременна.

Сказала — и замерла, ожидая, когда Богдан хоть как-нибудь отреагирует.

Он молчал, наверное, секунд тридцать, и Зоя успела придумать себе настоящий апокалипсис — как только себя не накрутила! А потом Богдан вдруг радостно рассмеялся и подхватил её на руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ребенок! — выдохнул он, не тая эмоций. — У нас будет ребенок! У нас! Будет! Ребенок!

— Да, — прошептала Зоя. — У нас. Ребенок. Я боялась, ты не будешь рад…

— Да я очень рад! — он закружил её и, спохватившись, поспешил поставить на место, а потом приник к губам нежным поцелуем. — Я очень, очень, очень рад… Зоя! Это лучшая новость, которую ты только могла сказать. Я уже успел себе надумать…

О да. Надумывание — это, кажется, заразно, потому что Зоя тоже успела себе надумать, и такого, что на уши не налезает.

Но сейчас это не имело никакого значения. Потому что Богдан целовал её, нежно и с любовью, и эта любовь распространялась и на их будущего ребенка, и Зоя уже решила, что она станет самой счастливой мамочкой на свете. И дура вообще, что сомневалась в реакции мужа…

Они с трудом оторвались друг от друга, и Богдан собирался уводить жену домой, но Зоя на мгновение вывернулась из его рук и бросилась к Наде; та стояла на крыльце больницы и внимательно на них смотрела.

— Спасибо! — быстро выдохнула Зоя. — Спасибо и… Будьте счастливы.

— И вы, — улыбнулась Надя.

— Буду, — пообещала Зоя — и бросилась к мужу, в самом деле не чувствуя земли под ногами от переполнявшего её счастья…

Я была счастливой невестой, но знакомство с семьей жениха всё изменило.

Его мать меня ненавидит, а отчим, Игорь Горский, хочет, чтобы я принадлежала ему.

А ещё Игорь — мой начальник, и он ясно дал понять, что не оставит меня в покое. Но я не имею права в него влюбляться.

Ведь если я не уберегу свои тайны, он сможет отобрать мою двухлетнюю дочь.

Конец