Времена негодяев - Эдуард Геворкян

— Что, плохо дело? — догадался Виктор.

— Да не то чтобы плохо, — скучно отозвался Месроп. — Дела вообще нет. Или меня грандиозно обштопали, или я дурак, и мне это не по зубам. Информация была достоверная, верней не бывает. На что Мартын, мужик осторожный и недоверчивый, и то клюнул. И здесь все сходится. Боятся этих ребят жители, муниципальные власти предпочитают не связываться, народ всякий трется вокруг. Ну нечисто здесь, и зреет что-то! А мы, как цуцики, ходим вслепую. Как бы фатально не опоздать…

— Куда не опоздать?

— К раздаче серег сестрам, — сердито буркнул Месроп. — Может, действительно, сверху попытаться? — Он с надеждой посмотрел на Виктора. Помнишь, ты хотел через крышу…

Тут он безнадежно махнул рукой и сказал, что таких умных тоже много совалось во все дыры. С тем же успехом. Виктор ждал, когда Месроп признает свое бессилие и скажет: «Настал, мол, твой час!» Но слов этих так и не дождался к великому своему облегчению. Там, в Саратове, в пьянящем воздухе ежедневных стычек, боев, схваток все виделось иначе, и само путешествие казалось захватывающим рейдом, состоящим из приключений и загадок. Сейчас ему ничего не хотелось разгадывать. В конце концов, дело гонца — взять и доставить. Но теперь он не сомневался, что все кончится пшиком. Нашли, где искать оружие или силу — у сектантов! Пару дохлых вшей, больше ничего не найдешь. И Саркис, наверно, понял, что связался с придурками, вот и дал ходу. Петро же сейчас отчитывается доктору Мальстрему в растраченных чонах.

Набрав несколько пакетов еды, они подошли к своему дому. Месроп долго возился с замком на лестничной клетке, ругал скаредную хозяйку, экономящую энергию. Наконец, замок щелкнул.

В прихожей горел свет. Месроп вопросительно посмотрел на Виктора, тот отрицательно качнул головой. Беззвучно опустив пакеты на пол, Месроп взялся было за ручку двери, но тут из кухни вышел невысокий широкоплечий человек, строго глянул на них сквозь тонкую оправу очков и сказал по-русски с еле заметным акцентом:

— Что же вы остановились? Прошу в апартаменты.

И, наверно, для того, чтобы просьба не была проигнорирована, из апартаментов вышли еще двое крепких мужчин, причем стволы в их лапищах подтверждали серьезность приглашения.

У Виктора возник соблазн мазнуть по выключателю и скинуть тяжелую бронзовую вазу, что стояла на тумбочке в прихожей, под ноги нежданных гостей. Потом нырок влево и, пока они будут палить в проем двери, думая, что он уходит на лестницу, перекатиться в кухню, сбив с ног первого незнакомца. Все это быстро возникло в голове и так же быстро исчезло. Вкатится он на кухню, а там сидят за столом и пьют пиво еще, скажем, человека три! Глупый у него будет вид!

Месроп пожал плечами и вошел в комнату, Виктор последовал за ним. Один из громил мимоходом провел рукой по их одежде.

В любимом кресле Виктора прямо напротив экрана сидел немолодой человек в светлом костюме и внимательно смотрел на вошедших. Из-за их спин появился широкоплечий и выложил на стол пакеты с едой. Немолодой раскрыл один из пакетов.

— Обожаю помидоры, — сказал он. — Рад, что у нас общие вкусы.

Он посмотрел на широкоплечего, и тот исчез. Показал на кресла. Месроп сел, а Виктор остался стоять.

— Вы тоже садитесь, молодой человек, — обратился к нему незнакомец. Вы ведь Виктор, так? Видите, Месроп уже сидит.

Слова незнакомца очень не понравились Виктору. Месропу, судя по кислой улыбке, еще меньше. Никто здесь не знал их имен. Хозяйке они как-то назвались и тут же забыли, а пасс вообще был на предъявителя. Судя по тому, как Месроп кусал губы и щурился, в голове у него шла бешеная работа — он явно перебирал в памяти, с кем встречался, о чем говорил и кто мог их раскрыть. А потом Виктор увидел на миг вспыхнувшую в его глазах искру торжества, хорошо ему знакомую, и понял, что все не так просто и еще неизвестно, кто оказался в западне. «Гудок в тумане» сработал.

— Давайте знакомиться. Меня можно называть Адам. Мистер, герр, сеньор или пан — на ваше усмотрение. Считайте, что я принес извинения за бесцеремонное вторжение в ваше жилище. В случае, если мы придем к соглашению, наши извинения приобретут более ощутимый характер. Надеюсь, я понятно излагаю?

— Да, да, нечто в этом роде я и предполагал, — невпопад отозвался Месроп.

Виктор, не отвечая, сел напротив пана, сеньора, герра или мистера Адама и бесцеремонно уставился на него. Не был похож Адам ни на англосакса, ни на поляка, ни, конечно, на итальянца. Чем дольше Виктор вглядывался в жесткие усы, чуть припухшие веки и короткий ежик волос, тем больше убеждался, что есть польза даже от самых бездарных исторических боевиков про ниндзя. Несмотря на матовую бледность гостя, его правильнее было бы называть Адам-сан, если, конечно, дети богини Аматерасу вправе себя числить потомками ветхого днями праотца.

— Я знаю, что вы здесь делаете, — продолжал Адам. — Заметьте, я не говорю «мы». Не намерен представлять ни одну организацию или территорию. Только от своего имени. Вы и я, больше нам никто не нужен. Меня не интересует Сармат, вас не касаются мои интересы. За это время вы ничего не добились. Так. Не скрою, у нас, извините, у меня успехи аналогичные.

— Ага, вы предлагаете сотрудничество? — поднял брови Месроп.

Адам опустил веки.

— Рассчитывал на ваше понимание. Рад. Еще раз извините за вторжение. Вынужден.

Короткая, отрывистая манера говорить озадачила Виктора. Может, все-таки не японец? Немец, что ли?

— Мы найдем общий язык, — удовлетворенно сказал Адам. — Уже нашли. Мы помогаем вам людьми, техникой, деньгами. Вы достаете то, что вас интересует. Делаете копию. Одну. Вручаете нам. Все. Вознаграждения не предлагаю. Оригинал ваш — это и есть вознаграждение. Я не прав?

Месроп, не отвечая, поднялся и медленно пошел к двери. В проеме мгновенно возник широкоплечий.

— В холодильнике есть пиво и коньяк, — небрежно сказал Месроп, — ну, и там закуски поищите.

Короткий взгляд на Адама, кивок головы, и через минуту на столе возникли бутылки, банки, тарелки и прочие атрибуты хорошего вечера. К удивлению Виктора, Месроп, разлив коньяк, сам взялся за пиво. Адам пригубил, оценивающе пошевелил губами и допил бокал. Виктор не притронулся к выпивке и налег на овощи.

После второй рюмки Адам ослабил узел галстука, а после третьей повесил пиджак на спинку кресла. Погрозил пальцем Месропу и сказал, что ценит такой подвиг, зная его любовь к хорошему коньяку. Месроп хмыкнул, но продолжал тянуть из банки.

— Вы можете мне не верить, — продолжал Адам, — но я с вами отдыхаю душой и телом. Здесь все свои. Не надо врать, выкручиваться, прибегать к силовым акциям. Мы поймем друг друга с полуслова. Это так хорошо понимать друг друга с полуслова! Когда все кончится, и мы разъедемся по домам, я буду вспоминать эти часы…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});