Задача на выживание - Тимоти Зан

— Возможно, вам представится такой шанс, — сказал Прессор и, достав управляющий жезл, вставил его в дроидное гнездо, имевшееся на пульте. — К сожалению, при атаке было уничтожено большинство записей.

Он коснулся кнопки, и перегородка между четвертой и пятой кабинами скользнула вверх, открывая проход в соседний лифт.

Когда одна из стен их тюрьмы исчезла, трое одетых в черное чиссов среагировали, точно куклы на веревочках, и, круто развернувшись, схватились за свое оружие, упрятанное в кобуры. Двое героонцев, напротив, всплеснули руками и кинулись к своим соплеменникам, будто разлука длилась годы, а не лишь несколько минут. Старший чисс, чей наряд был окрашен в желтый и серый цвета, просто повернулся к Прессору и кивнул.

— Добрый день, — произнес он на общегалактическом со странным акцентом, но вполне понятно. — Я — аристокра Чаф'орм'бинтрано из Пятого Правящего Семейства, представляющий Чисскую Державу. Вы можете называть меня Формби. Имею ли я честь говорить со Стражем Прессором?

— Совершенно верно, — произнес Прессор, возвращая кивок. Наименьшее, что он мог сейчас сделать, — это показать, что столь же воспитан и вежлив, как его визитеры. — Добро пожаловать на «Дальний полет», аристокра Формби, и простите за такой прием.

— Не нужно никаких извинений, — заверил аристокра. Его пылающие красные глаза взглянули на женщину-чисса, все еще жавшуюся к Джинзлеру, словно проверяя, все ли с ней в порядке. — Ваша осторожность вполне понятна.

— Страж Прессор намерен проводить нас к здешним людям, — заговорил Джинзлер. — После чего, полагаю, мы обсудим возможность их возвращения в Новую Республику.

Аристокра нахмурился:

— Возможность?

— Именно, — подтвердил Прессор. — Я вовсе не уверен, что мы захотим вернуться в Республику. Или вообще куда-либо улететь, раз уж зашла речь.

Он подрегулировал управляющий жезл.

— Вы разве не объяснили ему, где они находятся? — спросил Формби, направив взгляд на Джинзлера.

Прессор застыл, держа палец на кнопке пуска.

— Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Боюсь, наш разговор не зашел настолько далеко, — признал Джинзлер.

Прессор посмотрел на Формби, ощущая, как в животе формируется узел.

— Почему бы вам не сказать это сейчас? — предложил он.

У Формби дернулся рот.

— Вы — в самой глубине засекреченного оборонительного рубежа Чисской Державы, — сообщил он. — Находиться тут запрещено без специального разрешения. Теперь, когда мы про вас знаем, боюсь, вам не будет позволено остаться.

Узел в животе Прессора затвердел.

— Ясно, — сказал он, вновь принимая бесстрастный тон. — А если мы откажется улететь?

— Надеюсь, вы не откажетесь, — произнес Формби столь же бесстрастным голосом. — Разумеется, мы предоставим вам любую помощь, необходимую для доставки ваших людей в любое место, в которое вы захотите отправиться. Это лишь небольшая компенсация за то, что вам пришлось пережить.

— Ясно, — повторил Прессор. — Что ж, вы можете представить этот вопрос на рассмотрение директора Улиара и Распорядительного Совета. Они и примут окончательное решение.

Джинзлер наклонил голову набок.

— А кто это: директор Улиар?

— Он глава нашей колонии, — ответил Прессор, нажимая кнопку пуска.

Дверь позади него закрылась, и сдвоенная кабина начала спускаться.

— Понятно, — кивнул Формби. — Простите… я принял вас за здешнего лидера.

— Я — Страж, — сказал Прессор. — Мои Миротворцы и я поддерживаем в колонии порядок. А все политические решения принимают директор Улиар и Распорядительный Совет.

— Вы говорите словно о корпорации, — заметил Джинзлер.

— А почему нет? — пожал плечами Прессор. — Корпорации функционируют гораздо лучше, чем та политическая сумятица, которую мы оставили в Республике.

— Да, конечно, — поспешно согласился Джинзлер.

— А сколько вас тут? — поинтересовался Формби. Прессор отвернулся от них.

— Полагаю, все дальнейшие вопросы вам следует задавать директору Улиару.

В кабине наступила тишина, если не считать далеких скрипов, громыхания турболифтовой машинерии и мелодичного бормотания героонцев, сгрудившихся в дальнем углу. По-видимому, все еще заверяют друг друга, что с ними все в порядке, решил Прессор, брезгливо разглядывая мертвых зверюг, обернутых вокруг их плеч.

С хриплым скрипом сдвоенная кабина остановилась.

— Следуйте за мной, — сказал Прессор, вновь касаясь управляющего жезла. — Нужно разыскать директора Улиара.

Дверь открылась, он шагнул наружу…

И круто затормозил. В глубине турболифтового вестибюля, как и было оговорено, стояли наготове трое Миротворцев, чьи лица выражали разом и настороженность, и враждебность, и обычную нервозность. Позади них молча ждала группа, состоявшая из директора Улиара, двух членов Распорядительного Совета, а также инструктора Розмари Табори, чьи каштановые волосы блестели в свете коридорных ламп, — сестры Прессора и матери Эвлин.

И вот насчет этой части Прессор уж точно не договаривался.

— Директор Улиар, — сказал он вместо приветствия и двинулся через вестибюль к группе старших, стараясь сохранять спокойный вид. — Советник Таркоза; советник Кили, — добавил он, поочередно кивая каждому из этих двух стариков. — Что вас привело сюда?

— Не изображайте невинность, Страж, — посоветовал Улиар. — Вам это не идет. — Затем он увидел странную компанию, появившуюся из кабины турболифта, и морщины вокруг его глаз сделались еще глубже. — Так это и есть наши гости?

— Некоторые из них, — ответил Прессор, бросив быстрый взгляд на сестру. Лицо Розмари будто застыло, а ее кожа выглядела слегка бледной. — Знаете, вряд ли это место годится для такой исторической встречи. — Он со значением посмотрел на двух советников. — Так же как и состав участников.

— В полном составе Совет соберется чуть позже, — сказал Улиар. — Но я считаю, что те из нас, кто действительно пережил Разорение, имеют право первыми взглянуть в лицо наших погубителей.

— Это важное событие, с которым будут связаны важные решения, — настаивал Прессор, не повышая голоса. — Вероятно, самое значительное из того, что произошло с момента нашего прибытия сюда. Хартия специально оговаривает, чтобы при обсуждении таких вопросов присутствовал весь Распорядительный Совет, а также представители Выживших и колонистов.

— И они будут присутствовать, — пообещал Улиар, с усилием улыбнувшись. — А пока, мне думается, в роли наблюдателя колонистов может выступать инструктор Табори.

— Но…

— Которые из них джедаи? — вклинился Кили, нервно шныряя взглядом по группе чужаков, остановившихся у двери турболифта в некоторой неуверенности. — Страж! Которые из них джедаи?

— Здесь нет джедаев, — ответил Прессор. — Они все еще заперты в одной из кабин турболифта.

— Нет джедаев, говорите? — снова заговорил Улиар. — И даже не… Ба, глядите, инструктор Табори: тут ваша дочь! Ну надо же…

Невольно напрягшись, Прессор оглянулся. Эвлин как раз выходила из кабины, следуя за последним из героонцев, и ее спокойствие резко контрастировало с волнением ее матери.

— Она мне помогала, — пояснил Прессор, возвращаясь взглядом к Улиару.

— Да неужели? — сказал Улиар, словно для него это было сюрпризом. — Вы взяли племянницу наверх, в Четвертый дредноут, подвергнув ее повышенной радиации? Не говоря о риске, исходившем от потенциально опасных нарушителей… Весьма странный поступок.

— Ей нравится проводить время с ее дядей, — решительно вмешалась Розмари, хотя на ее лице по-прежнему проступало беспокойство. — Всегда нравилось.

— В самом деле, — произнес Улиар, глядя, как Эвлин, проскользнув мимо Джинзлера и Формби, подошла и остановилась рядом с матерью. — Привет, Эвлин. Как ты?

— Со мной все отлично, директор Улиар, — заверила Эвлин с серьезностью, выглядевшей странно неуместной в столь юном создании. Но быстрое объятие, которым она одарила мать, вполне соответствовало ее десяти годам. — Вы не должны за меня волноваться. Дядя Джорад все сделал правильно. Мне не грозила никакая опасность.

— Не сомневаюсь, — сказал Улиар, вновь уставившись на Прессора. — Так же, как тебе не грозила опасность два года назад, да? Когда Джавриел свихнулся и попытался взять в заложники всю детскую? Тогда ты ведь тоже помогала своему дяде, если я не путаю.

— Не путаете, — подтвердил Прессор, чувствуя, как под его воротником начинает проступать пот.

Итак, Улиар тоже заметил способности Эвлин. Следовало ожидать, что старый Выживший догадается. И из всех моментов, которые он мог выбрать, чтобы поднять этот вопрос…

У Прессора вдруг перехватило горло. Или Улиар выбрал этот момент намеренно? Момент, когда, впервые за пятьдесят лет, на их корабль ступили посторонние, включая джедаев. Посторонние, которые, не зная здешней ситуации, возможно, захотят и смогут подтвердить его подозрения насчет Эвлин?