Ни слова о магах - Михаил Кликин

Наступало утро.

Незаметно для себя Легорн задремал.

Сквозь сон он слышал, как открылась дверь и кто-то вошел.

– Спит, – сказал знакомый голос… – Пусть отдохнет, – откликнулся еще кто-то.

Легорн хотел открыть глаза, но не смог. Мелькнула смутная мысль, что голоса эти могут оказаться голосами из сна. И он тотчас забыл про них.

– Приведем позже.

– А пока куда?

– Пускай посидят в карцере. Только поесть им принеси.

– Ладно.

Дверь тихо закрылась.

Легорну грезилось, что он бредет по темному подземелью, держа в руке факел. Обрывки тьмы прыгают по неровным, сочащимся влагой стенам, и непонятно, чьи это тени – его или тех существ, что прячутся во мраке и тянут, сосут из него жизнь. Тени ли это вообще? Факел вот-вот догорит, и тогда тьма набросится на него, и он уже ничего не сможет сделать. Легорн брел по узкому ходу, мрак был впереди и позади, а стены все смыкались и смыкались. Огонь в руке трепетал, готовый сорваться и улететь прочь. Навсегда. Кто-то подкрадывался сзади. А он даже не мог сказать, в верном ли направлении двигается сейчас. Он просто шел, пока горит огонь. Потому что стоять – это так страшно…

Меч упал, хищно лязгнув, на пол. Легорн вздрогнул и открыл глаза. Осмотрелся, приходя в себя.

Кто-то ведь был здесь, разговаривал. Или почудилось?

Он встал, поднял меч. Встревоженно походил по комнате, выглянул в окно.

На улице уже рассвело. Ночная вьюга намела свежие сугробы, и трое бойцов, сложив доспехи и оружие в стороне, сноровисто орудовали широкими лопатами, расчищая дорожки к казармам. На раскидистых ветвях деревьев расселись вороны, наблюдая за работающими людьми. Небо уже очистилось и светилось прозрачной весенней синевой.

“Скоро конец зимы”, – подумал Легорн, с удовольствием потягиваясь.

Скоро весна.

Он оделся и вышел на улицу.

Бойцы, расчищавшие дорожки, выпрямились, отсалютовали, выбросив кулаки в его сторону. Он узнал их – все они были из его отряда – и поприветствовал ленивым кивком.

“Еще месяц, – подумал он, – и я разорен окончательно”.

Содержать тысячу солдат – дорогое удовольствие. Обычно он обходился немногочисленным гарнизоном, состоящим исключительно из профессионалов. Теперь же ему пришлось созвать всех, даже ополченцев, в мирное время спокойно живущих в своих деревнях, в родных семьях.

Из-за казарм – длинных деревянных бараков – доносились крики и металлический лязг. Легорн неторопливо направился туда.

На просторной площадке, где обычно проходили деревенские ярмарки, под присмотром инструкторов тренировались бойцы. Легорн, не желая, чтобы его заметили, спрятался за стволом дерева и стал наблюдать.

Отрабатывались действия в строю. Выстроившись ровными коробками – в каждой сто воинов: двадцать человек по. фронту, пять шеренг в глубину, – бойцы выполняли команды сотников. В первом ряду стояли мечники, закованные в тяжелые доспехи и вооруженные двуручными мечами. За их спинами выстроились в три ряда копейщики. Замыкали строй воины в кольчугах с клинками обычной длины.

– Раз! – выкрикивал сотник, и передний ряд тяжеловооруженной пехоты расступался, растягивался, разреживался, прикрывая теперь не только фронт, но и фланги.

– Два! – Копейщики опускали свое оружие. Коробка тотчас становилась похожей на дикобраза.

– Атака! – Бойцы синхронно шагали вперед, копейщики делали выпад.

– Смена! – Передняя шеренга копейщиков уходила назад. Впереди оказывался второй ряд.

– Атака! – Снова лязг и грохот.

– Смена!

– Атака!

– Резерв! – На фланги выбегали бойцы в кольчугах.

– Бегом! – Лязгая и грохоча, неудержимо катилась монолитная сотня до самой крепостной стены.

– Россыпь! – Сотня рассыпалась на части.

– Строй! – кричал сотник, и в считанные секунды, без суеты и толкотни каждый вновь занимал свое место.

Легорн залюбовался слаженными действиями бойцов и не услышал, как к нему подошли сзади.

– Они молодцы, – сказал голос за спиной.

– Да. – Легорн обернулся. Старый Зелд, бывший начальник гарнизона, с улыбкой следил за перестроениями.

– Я никогда не умел ходить в строю, – сказал он.

– Зато ты непобедим в единоборстве.

– Был.

– Ты всегда будешь мастером.

– Даже когда не смогу поднять меч?

– Даже тогда.

Зелд хмыкнул и согласился:

– Действительно, зачем настоящему мастеру поднимать меч?… Но в строю я никогда не умел ходить.

– Тебя это расстраивает?

– Теперь меня расстраивает все, – улыбнулся Зелд. – Я стар…

Они помолчали, наблюдая за тренирующимися бойцами и словно позабыв друг о друге.

– Там к тебе пришли, – неожиданно сказал Зелд.

– Кто? – спросил Легорн, уверенный, что услышит имя Хурхаса.

– Я их не знаю, никогда не видел.

– Не Хурхас?

– Нет. Не он.

– И что им надо? Зелд пожал плечами.

– Спрашивают тебя. Больше ничего не говорят. Странные они какие-то. Не наши.

– Где они?

– Герт закрыл их в карцере.

– В карцере?! – ужаснулся Легорн.

– А что? Там не холодно, соломы много, да и одеты они тепло – не замерзнут. Их накормили, напоили…

– Ладно, пошли, – прервал Легорн старика…

Карцер не всегда был карцером. Когда-то в этой небольшой каморке с низкими потолками, разделенной решетками на несколько отсеков, размещалась псарня. Дед Легорна любил охоту и разводил собак. Выведенные им волкодавы стоили как породистые лошади. Бывало, за щенками приезжали из мест, о которых Легорн ничего не знал, кроме того, что это очень далеко. Когда дед умер, псы вдруг стали болеть, мельчать и хиреть. Через год всех оставшихся собак спешно распродали, а в освободившихся клетках поселили фазанов. Впрочем, и птицы прожили здесь недолго – до зимы, необычайно лютой, малоснежной, и как-то в одну ночь все фазаны разом померзли. Комнатка эта на северной стороне замка потом долго пустовала, пока однажды Легорн не засунул в нее пойманного на воровстве охранника. Через шесть дней бойца выпустили, и никогда больше он не зарился на чужое. С того времени так и повелось – провинившихся бойцов на несколько дней запирали в тесной клетке, где нельзя было выпрямиться в полный рост или лечь, вытянув ноги… Карцер действовал безотказно…

Легорн потянул на себя низкую, окованную железными полосами дверь и, согнувшись, нырнул в пахнущий прелой соломой полумрак. Зелд входить не стал – и без того тесно.

– Отведите нас к хозяину замка, – сказал кто-то из темного угла, из груды прошлогодней соломы. Язык был совершенно незнаком Легорну, никогда раньше он не слышал таких слов, таких странных звукосочетаний.

Легорн, прищурясь, оглядел незваных гостей, всмотрелся в незнакомые лица.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});