Ни слова о магах - Михаил Кликин

– И пусть кто-нибудь сообщит нам о появлении Хурхаса.

– Да, конечно.

– А быть может, имеет смысл тебе самому остаться там, где-нибудь поблизости, дожидаясь новостей?

– Если будут деньги…

– Деньги будут, не сомневайся. Да, Тум?

– Точно, – подтвердил толстяк.

– Что еще тебе нужно?

– Пусть Усман проводит меня – дороги сейчас опасные.

– Еще что-то?… – Назлух выдержал паузу. Подвел черту: – Значит, поступим так: вы с Усманом немедленно отправляетесь в замок. Узнаете, сколько воинов присоединится к Хурхасу. С этими сведениями Усман возвращается. Ты, Герод, дожидаешься, когда в замок войдет Хурхас. И немедленно сообщаешь нам. Все ясно?

– Да.

– И все же мы могли бы перехватить его в дороге, – негромко заметил Гелид.

– Ладно… – Назлух повернулся к темноволосому военачальнику, помолчал, размышляя. Проговорил задумчиво: – Можно попробовать и это… Отправь десять всадников навстречу Хурхасу и его барду, заодно они сопроводят Усмана и Герода… Даже если из этой затеи ничего не выйдет, не думаю, что Хурхас решит, будто эти разрисованные дикари – мои. И, кто знает, может быть, на этот раз нам повезет…

Глава 11

Легорн ненавидел зиму.

Именно зимой на него наваливалась куча проблем – надо было расчищать подъезды к замку, скидывать снег со стен и крыш. Постоянно требовались дрова – многочисленные очаги пылали круглосуточно, но в замке все равно было холодно, по просторным комнатам гуляли стылые сквозняки. Именно зимой в окрестных лесах появлялись волки. Они сбивались в стаи и ночами жутко выли, вгоняя мучающегося бессонницей Легорна в беспросветную тоску. Голодные хищники совершали вылазки на окрестные деревни, резали скот, губили домашнюю птицу. Частенько нападали на людей. Крестьяне приходили к Легорну и жаловались на обнаглевших зверей. И ему приходилось посылать своих бойцов на охоту. Местные крестьяне отдавали ему часть урожая, и поэтому он должен был защищать их. Или хотя бы делать вид, что защищает.

Все же это были его земли и его крестьяне.

Зимой он постоянно хворал – из носа текло, болело простуженное горло, садился голос, ломило мышцы. Он чувствовал себя слабым и разбитым.

Он ненавидел свою слабость.

Долгие тоскливые месяцы Легорн сидел в кресле перед открытым очагом, укрывшись пледом, положив на колени любимый меч и наблюдая, как огонь жадно глодает дрова.

Он страдал от вынужденного безделья.

Он ждал весну.

Мучаясь от скуки, он порой собирал свое войско и отправлялся в поход на кого-нибудь из соседей. Воевать было интересно, но невыгодно. И до кровопролитных битв Дело никогда не доходило. Помаршировав на виду у противника, выстроившись в боевые порядки, оба войска высыпали парламентеров. Предводители встречались в какой-нибудь натопленной крестьянской избе и, попивая горячий травяной отвар, мирно решали все проблемы, если таковые были, и договаривались о поединке. Для того чтобы определить победителя, от каждого войска выступал лучший боец. Закованные в доспехи воины сходились и долго рубились тяжелыми затупленными мечами. Упавший на землю считался проигравшим – его уносили под свист и улюлюканье, и потерпевшая поражение сторона выплачивала контрибуцию – воз дров, несколько мешков зерна или еще что-нибудь малозначительное.

Легорн и соседи были старинными товарищами. Они развлекались, играя в войну, и никогда не воевали друг с другом по-настоящему.

Просто все они ненавидели зиму… Но иногда на его земли приходил настоящий враг, грабил крестьян, угонял скотину, жег деревни. И тогда Легорн со своим войском выступал навстречу противнику, и мечи у воинов сразу оказывались в порядке. Лилась кровь, падали на землю безжизненные тела. Эхо металось меж перелесков, пытаясь повторить какофонию битвы – яростные крики, стоны, звон мечей и лязг доспехов, треск копий, посвист стрел… И, прослышав о беде, торопились Легорну на подмогу отряды из соседних замков.

А иногда на помощь приходил сам Хурхас. И враг всегда отступал…

Теперь же помощь нужна была Хурхасу. Три месяца назад, по первому снегу, маг пришел в замок и заявил, что скоро ему потребуется армия. “Зачем?” – спросил Легорн, не надеясь особенно, что Хурхас посвятит его в свои планы. Но маг ответил: “Настанут черные дни. Рой жутких существ ворвется в наш мир, и даже стены замка не защитят тебя. Помнишь ту тварь, что убила твоего отца и твою жену? Будут гибнуть люди, много людей, очень много… Мне нужна армия, чтобы остановить нашествие”. “Ты возьмешь меня с собой?” – спросил Легорн. “Я предлагаю тебе возглавить войско”, – ответил Хурхас. “Я могу собрать пять сотен воинов, – сказал Легорн. – Этого достаточно?”

Маг покачал головой. “Этого мало, – сказал он, – боюсь, нам придется биться не только с существами Роя. Назлух выступил против меня, он тоже собирает войско”. “Это плохо, – сказал Легорн. – А что остальные маги?” “Они решили не ввязываться. Им нет дела до вас, людей, и они ничего не будут предпринимать. Рой их не пугает, они смогут защитить себя”. “Ладно, – решил Легорн, – я поговорю с соседями, думаю, они доверят мне часть своих бойцов”. “Хорошо. Собирай войско и жди. Я скоро вернусь, и мы выступим”.

Примерно через месяц Хурхас вернулся. Четыреста лучников, пятьсот мечников и триста копейщиков ждали мага в казармах. “Выступаем?” – спросил Легорн. “Нет, – ответил маг. – Еще рано. Я пока не знаю, откуда придет Рой. Жди, скоро здесь соберутся мои друзья”. “А что слышно о Назлухе?” “Он преследует меня. Он вбил себе в голову, что Рой ни в коем случае нельзя останавливать…”

Хурхас ушел, оставив Легорна наедине с ненавистной зимой и грузом проблем…

Может быть, маг погиб? Может быть, Назлух добился своего и Хурхас мертв?

Сколько еще ждать?

Может, пора распустить людей?

Крестьяне недовольны, что им приходится кормить целую армию бездельников. Тем более в эту пору, когда запасов уже почти не осталось, а до нового урожая еще ох как далеко.

Скучающие в переполненных казармах воины то и дело дерутся меж собой. Уже четыре человека погибли, и еще троих пришлось повесить в назидание остальным.

Где же сейчас Хурхас?

Зима скоро кончится. Сколько еще ждать?

Надо ли?…

Легорн смотрел в огонь. На коленях поверх пледа лежал меч. На стали клинка змеились кроваво-алые отблески. Каменные стены, увешанные коврами и оружием, сливались с темнотой. Где-то наверху, под невидимым потолком трепыхалась, запутавшись во тьме, летучая мышь. Поземка царапала стекла узких черных окон, словно просила пустить ее внутрь. По ту сторону крепостных стен тоскливо завывали волки.

Стояла глубокая ночь, но Легорн не мог заснуть, не мог даже закрыть глаза. Тьма окружала его со всех сторон, готовясь наброситься, едва только он смежит веки. И лишь возле ног в очаге трепыхался огонь, теплый и ласковый, словно живое существо. А может, он и был живым?…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});