Юнга (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Попали, самки собаки. Ну, не мудрено. Смотри, наши уже начали снижение, ух, — от резкого перепада высот у обоих желудки подскочили к горлу и наглухо заложило уши. Капитан транспорта, не дожидаясь, пока его корабль превратят в груду искореженного металла, отработал гравидвигателями, буквально провалившись разом на пятьсот метров. И дальше «Аргунь» скорее продолжила падать, чем снижаться, упорно пробивая себе дорогу к Сеулу. Это дало им немного времени.

— Хотят дотянуть до города, — сообразил Вахрамеев. — А ведь может получиться!

Как будто подтверждая его слова отчаянно застучала автоматическая турель, в тщетной попытке отогнать почуявшего кровь хищника.

— Наши тоже стреляют, — стараясь перекрыть оглушительный шум, во весь голос прокричал, уже ничего не таясь, Ким.

— Толку-то, — зло отозвался Март. — Корвету это, что слону дробина.

— Ты думаешь?

— Знаю! В общем так, пока есть время, расчехли и заряди винтовку. Рюкзак на плечи. И давай отсюда выбираться поближе к кормовым люкам.

Март и сам вытянул боевое снаряжение из мешка. Застегнул ремень с подсумками на поясе, следом достал кобуру с маузером. Загнал магазин на двадцать и пристегнул приклад, накинув ремешок через шею и плечо под правую руку. Затем проверил второй пистолет и сунул его за пазуху.

— Пошли.

Дверь закутка, в котором их разместил Степан, выходила прямиком в просторный и гулкий трюм, освещавшийся мерцавшей под потолком лампочкой дежурного освещения. Большая его часть оказалась заставлена прикрепленными к полу поддонами с каким-то грузом, и лишь перед самой аппарелью оставалось небольшое свободное пространство.

Людей видно не было. Очевидно, после «ревуна» все члены экипажа заняли места по боевому расписанию, и только два безбилетных пассажира шарахались без дела.

Все это время противник, не останавливаясь, бил по транспорту и, что еще хуже, попадал. Один за другим замолкали двигатели, и «Аргунь» все больше теряла ход.

— Как думаешь, дотянем? — неожиданно громко крикнул Ким.

Вахрамеев, сконцентрировавшись, вышел в «сферу», постаравшись охватить как можно большее пространство видением. Реальность происходящего разом обрела глубокий смысл и ясность. Оба корабля сияли в энергополе словно новогодние елки.

— У них нет ни одного одаренного на борту.

— У кого?

— У японцев. И это хорошо. Жаль, мне до них не дотянуться. Так, хватайся за что-нибудь, скоро будет жесткая посадка. До Сеула уже точно не долетим.

— Жаль.

— Вроде того…

Несмотря на то, что на «Аргуни» вышли из строя три из четырех ее маршевых двигателей, антигравы и главная дизель-электрическая установка продолжали работать вместе с блоками аккумуляторов. Поэтому снижались пусть и очень быстро, но вполне управляемо.

— Контролируемое падение, чтоб его… Да, Витя, не повезло нам. Ты извини, дружище, что втянул тебя в эту историю.

Ким, у которого от непривычности и опасности происходящего немного затрясло руки, с трудом подавляя дрожь, промычал сквозь стиснутые зубы:

— Страшновато, если честно, — от собственного признания ему стало чуть легче, и он даже постарался пошутить, кривя в улыбке побелевшие губы. — Я еще ни разу с неба на землю не падал.

— Это нормально. Мне тоже офигеть как страшно.

— По тебе особо не заметно.

Вахрамеев лишь пожал в ответ плечами.

— Главное запомни. Если выживем, держись рядом, прикрывай мне спину. Соблюдай тишину, а лучше вообще помалкивай и без приказа ничего не делай. Понял?

— Ага.

— Блин, как же меня все это замотало. Ну ничего. Разберемся. Держись, сейчас шлепнемся.

И в тот же миг громада корпуса транспорта, ломая стволы деревьев, ухнула на дно небольшого распадка между двух высоких холмов. Удар. Стук, скрежет, и вдруг неожиданно наступила почти полная тишина.

Март, не теряя времени, бросился к люку. Крутанув запорный штурвал, он попытался открыть створку, но ничего не получилось. Что-то явно мешало, блокируя ее снаружи.

— Значит, не хочешь по-хорошему? Тогда будет по-плохому.

Напитав руки силой, Вахрамеев от души налег на металлическое полотно, которое от его напора даже немного погнулось. Но что куда важнее, люк начал открываться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Давай-давай, родимая. Шевелись! — добавив еще больше силы, он, наконец, смог расширить проем достаточно, чтобы протиснуться наружу. Оттуда, из черноты внешнего пространства, сразу со свистом влетел мокрый от дождя порыв ветра.

— Нас утро встречает прохладой, — пробурчал Март, вытирая мокрое лицо. — Нас ветром встречает река…

— Ты о чем?

— Я говорю, застегивайся плотнее. Снаружи совсем не комфортно.

— Зато теперь на земле, — логично возразил Витька, после чего, видимо совсем отогнав от себя страх, добавил. — Ну ты силен, Марик!

— Сам в шоке, — пробормотал Вахрамеев, напряженно вглядываясь в темноту.

Осторожно выбравшись наружу, он понял, что упорно не желавший открываться люк оказался придавлен древесным стволом. Нечеловеческими усилиями ему удалось отодвинуть комель в сторону, но тот каждое мгновение мог посунуться назад, придавив своим весом подростков.

— Куда теперь? — шепотом спросил Ким.

— Подальше отсюда, — отозвался Март, осторожно прикрывая дверь. — Все, валим!

В природе царил полнейший бардак. А точнее, по горам и лесам Кореи, яростно гудя ветрами, гулял мощный океанский циклон. Черное, низкое небо исторгало из тяжелых туч тонны осадков. Почти мгновенно оба промокли до нитки.

Март в очередной раз оценил свой дар. Мало того, что для него, несмотря на ночь и мрак, мир вокруг виделся вполне отчетливо и даже куда более ясно, чем глядя обычным зрением. Постоянные тренировки делали свою работу. Вторым приятным сюрпризом стало то, что он совсем не мерз и вообще почти не ощущал дискомфорта от мерзкой погоды. И тут работала как его собственная сила, так и энколпион, который включился в защиту своего владельца.

В этот момент Март внезапно осознал, что восемь лет назад выжил при взрыве только благодаря помощи артефакта. А вслед за первой последовала и вторая мысль. «Надо же, я перестал разделять себя прежнего и нынешнего. Прошлое этой жизни стало частью памяти. Частью личности. Интересное кино».

Они отошли от борта на полсотни метров, продираясь по бурелому, и, отыскав большой дуб, смогли укрыться под его густой, раскидистой кроной. Здесь и ветер не так донимал, и дождь не лил как из ведра.

Не прошло и минуты, как на месте только что произошедшей авиакатастрофы появился черный силуэт вражеского корвета. «Что они будут делать? Жаль, летчики еще не успели эвакуироваться. Все на борту. А этим чего нужно?»

Ответ пришел очень скоро. Противник не стал искать площадку для приземления, а, нацелив слепящие лучи прожекторов на башенки ПКО[47], короткими злыми очередями подавил остатки сопротивления. Затем, зависнув над корпусом сбитого транспорта, корвет выкинул тросы, по которым вниз заскользили фигуры японских десантников.

Очевидно, дети страны восходящего солнца решили высадить призовую партию и захватить русский транспорт. Затем, в зависимости от обстоятельств: если удастся починить движки, — уйдут своим ходом вместе с грузом на японскую территорию; если нет — пригонят ремонтный бот и заменят моторы на новые.

«Интересно, сколько вас?» — отрешенно подумал вошедший в «сферу» Март, пытаясь определить численность вражеских абордажников. Вместе с командиром получалось четырнадцать человек. Многовато…

Вспышка вышибного заряда на мгновение осветила замерших вокруг надстройки японцев, а в следующую секунду с грохотом вдавила тяжелую дверь, освободив проход. Затем в проем полетели гранаты, а когда развеялся дым, внутрь полезли темные фигуры захватчиков.

— Март, Март, что там происходит? — опять стуча зубами, но теперь уже от холода, едва слышно пробормотал Ким.

— Высадили десант. Идет штурм.

— А мы что делать будем?

— Пока ничего. Продолжаем наблюдение.