Мир клятв и королей (СИ) - "Mikki Host"

«Господина Данталиона заинтересовала её кровь».

«Способный маг?»

«Скорее искательница. Её привёл господин Джонатан».

«Я чувствую магический след, исходящий от неё».

«Способный…»

Бормотания стихли так же неожиданно, как и настигли её. Кит, задрав голову и простонав что-то о том, что он ненавидит экстренные собрания, всё же поплёлся за Шераей и Гилбертом. Джонатан, подтолкнув Пайпер в спину, сказал, чтобы она шла вперёд.

Ноги были ватными. От круга, в котором они оказались, пройдя через портал, вперёд тянулась выложенная цветными плитами дорожка. По обе стороны от неё расположились громадные колонны, уходившие в высокий потолок. Там, переливаясь всеми цветами, плыли картины, похожие на те, что Пайпер видела в особняке. Но на этот раз они были более масштабными, таинственными и яркими, словно вытканными из сияющих нитей, которые простирались на не имеющим краёв потолке. Пайпер проследила за тёмной частью потолка с картинами и заметила, что он начинается там, где в зале был расположен круг с символами. Остальная часть потолка в зале была совершенно обычной, белой, без каких-либо движущихся картин. А эта часть… Эта часть источала магию.

Пайпер насчитала двенадцать пар колон. Вокруг верхушки каждой, тонущей в темноте, ветвились узоры. Иногда они, подрагивая, тянулись к центру и сплетались в причудливые узоры, круги и, как показалось Пайпер, магические символы. Некоторые получившиеся рисунки, распадаясь в сверкающую пыль, формировали новые очертания, до безобразия похожие на человеческие. Пайпер застыла на месте, следя за тем, как очередной круг распался, а его части, вновь став нитями, стали оплетать своеобразный «каркас», образовавшийся из других нитей. Сначала появилась мощная фигура, затем, судя по очертаниями, доспехи, и самым последним — длинный, сияющий золотыми искрами меч, рассекавший только что сформировавшийся магический символ.

— Это… — осторожно начала Пайпер, внимательно прослеживая дальнейший путь нитей, ещё недавно бывших очертаниями неизвестной фигуры. — Это тоже магия?

— Одна из самых простых, — даже не останавливаясь, бросила Шерая. Между колоннами с одной стороны было как минимум два метра, а женщина отдалилась от Пайпер на расстояние шести колонн, но при этом её голос донёсся без единого искажения.

— Иллюзорная, — пояснил Джонатан, томно вздохнув.

— Ага, иллюзорная, — нехотя согласилась Шерая, будто само признание такой магии было для неё тяжким испытанием. — Была создана с помощью чар фей. В результате мы имеем то, что ты видишь. Это напоминание о том, ради чего мы все сражаемся.

— Ради рыцаря с золотым мечом? — с расстановкой уточнила Пайпер. Она прекрасно понимала, что не знает сигридцев и их культуру и историю достаточно хорошо, но… иллюзорная магия, напоминавшая им о рыцаре? Это действительно было чем-то странным.

— Вообще-то, это был Эквейс, — шепнул Кит, идущий рядом с Пайпер. — Первый Святой рыцарь, после смерти ставший богом и покровителем всех воинов.

— И его изображение здесь, чтобы… напоминать нынешним рыцарям, ради чего они сражаются?

— Здесь изображены все боги, — всё тем же тоном ответил Кит. — Алтари бы приманивали демонов, так что сигридцы отдают дань уважения богам другими способами. В большинстве своём — через искусство. Сигридские боги любят искусство.

— А ещё их любит король Джевел, — вмешался Джонатан. — В его дворце куча мест, посвящённых богам. Когда тебя туда пригласят, ты обязательно всё увидишь.

— Когда? — недоверчиво переспросила Пайпер. Она-то, наивная душа, всё ещё пыталась надеяться на «если».

— Конечно, у тебя будет время подготовиться к этой встрече, — продолжил Кит, сложив руки за спиной. — С королём Джевелом дела вести проще, чем с его сыном, так что не переживай. Принц редко посещает собрания, предпочитая отсиживаться во дворце или ещё где-нибудь, где ему никто не будет мешать.

— Но вот своей капризностью он может сравниться с королевой Ариадной, — вновь вмешался Гилберт. Замерев у последней пары колонн он, игнорируя строгий взгляд Шераи, ждал, когда они подойдут. — Королева Ариадна любит, когда ей выказывают уважение и почтение. Не сказать о том, как прекрасно она выглядит, — самоубийство. Всегда помни, что её глаза красивее самого драгоценного камня во всех мирах. Благодаря её чарам они, к слову, могут заглянуть тебе в душу. В буквальном смысле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А ещё она постоянно опаздывает, — с нотками стали в голосе произнесла Шера, — но ненавидит, когда опаздывает кто-то другой. Если ты появился позже королевы, считай, что ты труп.

— Божечки, — простонала Пайпер, остановившись возле последней пары колонн. — Давайте уйдём, пока не поздно? Я вопросы и в другой раз могу задать.

— Спокойно, — поспешил успокоить её Гилберт, — не всё так страшно. Правила очень простые…

— Со старейшинами старайся не спорить, — перебил его Кит. — Если они в чём-то ошибаются, задай какой-нибудь наводящий вопрос, который подскажет им, что они думают не в том направлении. А когда они дойдут до сути, скажи, что ты с ними согласна.

— Когда обращаешься к королеве Ариадне, — напомнила Шерая, — всегда говори «Ваше Величество».

— К королю Джевелу можешь обращаться просто по имени, — добавил Джонатан. — Он не любит формальности, а вот его сын не станет тебя слушать, если ты не обратишься к нему так, как должна.

— На шутки Данталиона внимания не обращай, — вновь сказал Кит.

— Рыцари будут следить за тобой и без нашего приказа, — произнёс Джонатан, постучав себя под подбородку.

— Ты, возможно, будешь чувствовать, как магия давит на тебя, — отчеканила Шерая. — Это барьеры, охраняющие и маскирующие это место. Первое время они могут сводить с ума, но после ты…

— А можно я уже хоть что-то скажу?! — громко произнёс Гилберт, нахмурившись.

Пайпер, до боли сжав кулаки и закусив нижнюю губу, едва успевала переводить взгляд от одного собеседника до другого. В её голове только-только укладывалось первое предостережение, когда звучало уже второе, а следом за ним и третье. Шёпот в голове не отступал, без конца повторяя их. И Гилберт, довольно наглым образом вмешавшись в озвучивание предостережений, на несколько мгновений заглушил навязчивый шёпот. Пайпер смотрела на него, ожидая, что и он скажет что-нибудь важное, но Гилберт молчал. Он хмурился, кусал нижнюю губу, то сжимал, то разжимал кулаки, словно сам не понимал, что должен делать. Было в его поведении что-то, что напоминало Пайпер капризного ребёнка, которому никто не уделяет внимания.

Гилберт издал какой-то странный звук, похожий на рычание, и, сверкнув кристально-голубыми глазами, направился к массивным дверям. Вырезанные на белом дереве линии вспыхнули, разбежались в разные стороны, убрав рисунок с замысловатым замком, и без единого звука распахнулись.

— Это тоже магия, — сказал Кит прежде, чем Пайпер успела открыть рот. — Двигайся, Первая. Не заставляй нас ждать.

Кит говорил так, будто был самой важной персоной на этом собрании. Но когда он коснулся её, подтолкнув в спину, Пайпер что-то почувствовала. Не мгновенно возникшую глубокую любовь, молнией пронзившее всё её существо, нет. Она почувствовала волнение, страх и неопытность, которые окружали Кита. Они буквально впитались в него, проникли под кожу и засели в мышцах и костях. Широкая улыбка Кита мгновенно стала для Пайпер маской, которую он не на мгновение не снимал. Встретившись с ней взглядом, искатель улыбнулся ещё шире.

Значит, он боится этого собрания так же, как и она? Но почему? Не он ли говорил, что он лучший искатель во всём Ордене? Или есть что-то такое, о чём присутствующим на собрании лучше не знать?

Возможно, он просто чувствовал себя не в своей тарелке. Вокруг если не бессмертные, то долгоживущие иноземцы, часть из которых обладает магией, другая — чарами, а третья — какой-то силой, о которой Пайпер ещё ничего не знала. Даже Джонатан, глава Ордена, знал и умел больше него. А он — обычный парень, землянин без капли сигридской крови в жилах, каким-то образом «открывший глаза». Всё внутри него кричало о том, что он здесь не к месту. И Пайпер казалось, что понять это ей помогла магия, дремлющая в ней. Шёпот в голове стал громче. Может, это было лишь её воображение, но на несколько мгновений неразборчивое бормотание слилось в одно слово, звучавшее эхом.