Разлом. Том 2 (СИ) - Островская Алина

Ребята исчезли из вида, судя по всему, норовя зайти сзади неприятеля. А Альдерик продолжает подбадривать своих воинов, оставшихся в численном меньшинстве. Потрепанные, покрытые копотью, потом и кровью, превозмогая боль в мышцах они вставали и шли. Шли защищать свой мир, свои дома, свою привычную жизнь. Я следовал за наследником нет-нет да подсказывая о приближении опасности. Кричал: «осторожно, сзади!», «а теперь на три часа!», «щит!», «ну же, двигайся, не стой, а то убьют!». Скакал там возле него, как встревоженный за своего подопечного тренер у ринга.

Не знаю зачем я это делал, но мне как-то становилось легче. Он конечно же меня не слышал, но оставаться безучастным в разгар такой бойни просто невозможно. Я хорошо знаю ту силу, что есть в этих руках. Альдерик мог бы сражаться так всю ночь, разбрасывая противников. Помимо прочего, его питала жажда отстоять свои земли. Свою империю, которую развивали и о которой заботились его пращуры. Это его наследие. В свободном Аваллоне его продолжение. Это придавало сил и помогало двигаться дальше даже тогда, когда казалось, что рука больше не сможет сжать рукоять меча и поднять его.

Кронпринц в этом сражении оказался мишенью номер один. Уничтожение наследника, наверное, одна из основных тактических задач сражения. И вот, своим кровавым безумием он привлекает-таки внимание того, кого краем глаза я заметил несколько минут назад.

Ронан.

Я бы и спросонья его ни с кем не перепутал. Тот же напыщенный и высокомерный боец, однако с двумя глазами. Чему я искренне удивился. Он так глубоко всадил меч в грудину одному из наших воинов, что Ронану пришлось упереться ногой в доспех поверженного, чтобы вынуть его. Острым концом меч коснулся некогда наполированного латного нагрудника, открывая кровоточащую рану. Воин, утратив точку опоры в виде вражеской стали, навзничь рухнул на спину шурша кольчугой.

Альдерик разрубил одного безумца надвое и остановился, поправляя накренившийся шлем. Тяжело дыша он встретился взглядом с Ронаном, бодро вышагивающим в направлении наследника.

Да, это противостояние уходит корнями далеко в прошлое. Сложно представить каких наград и почестей удостоится Ронан, если именно его меч оборвет великую династию действующего императора. Если именно его меч принесет Авал’атару желаемое. Он жирными буквами впишет себя в историю великим военачальником, которым будут вдохновляться тысячи рекрутов.

Альдерик постепенно ускорялся и вскоре перешел на бег. Где-то за его спиной мелькнули разряды молний, поразившие наших солдат. Они так же резко оборвались, как и начались. Я перевел взгляд за спину Ронана и увидел, как Даэрон и Энель запустили ядро из катапульты в сердце магического сосредоточения. А теперь рубят иго темное, приближаясь к дезориентированным магам. Кто-то из менее оглушенных приспешников Аримана, плетет магию и обвивает ноги Даэрона тугими корнями, удерживая его на месте. Энель же, разбрасывая противников в стороны, спешит на подмогу, метко постреливая между делом из лука.

Я непроизвольно улыбнулся. Вот о чем он пытался сказать мне… Оскорбил бравого воина. Назвал немощным стариком…Э-э-эх.

Вернуться к битве лидеров заставил треск земли под ногами. Останавливая напористость Альдерика, Ронан прибегнул к той же тактике, что была избрана, когда мы сражались с Собиславом. Он остановился и читал заклинания разверзая под ногами бездну. Две половинки поля стали трещать по швам и расползаться в разные стороны, обрушаясь небольшими скалистыми островками. Где-то там, далеко на дне пропасти рыжела магма адовыми воротами. Сотни тел, лишаясь опоры под своими спинами ниспадали в разлом, навсегда вписывая свои имена в списки безвести пропавших.

Кронпринц ловко перескочил с одной половины поля на другую раньше, чем трещина достигла умопомрачительных размеров. И снова бежал с той же скоростью, стремительно сокращая расстояние. Ронан крутил кистями, сосредотачивая энергию, направлял ее, пытался выбить почву из-под ног неприятеля. Но Альдерик стал бежать заячьим методом, путая и сбивая его с толку. Не позволял прицелиться и спустя несколько мгновений достиг своей цели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И я замер, наблюдая за ожесточенным сражением достойных друг друга противников. Они бились, как львы. Кто-то за почет и славу, а кто-то за мирную жизнь и честь. Парировали, нападали, отступали и снова обрушали серию ударов. Сталь высекала искры. Глаза метали молнии. Неприязнь и ненависть осязаемым облаком клубилась вокруг них, пропитывая каждое движение. Каждый из них получил несколько ранений. Ронан хромал на правую ногу, придерживая рассеченную плоть. Альдерик выронил щит, из повисшей плетью левой руки. Место состыковки доспеха на его плече сочилось кровью, лишая наследника защиты. Окончательно вымотавшись, они отскочили друг от друга, восстанавливая сбившееся дыхание. Каждый понимал, что новое сближение, новое столкновение станет решающим. У обоих силы подходили к концу и вопрос оставался лишь в выносливости. Кто, стиснув зубы отстоит своё право на жизнь? Альдерик, изможденный неравным по численности боем, или Ронан, выскользнувший из тыла и сравнительно отдохнувший?

… противники обходят друг друга по кругу, упрямо глядят в глаза. Выжидают осечку или ошибку, подкарауливают момент. И вот… выпад. Альдерик наносит несколько сильнейших ударов, успешно парированных, но вынуждающих Ронана отступить на несколько шагов назад. Он спотыкается о нервность в рельефе и лишь на секунду теряет равновесие. И этого мгновения оказывается достаточно, чтобы Альдерик с размаху саданул по голове противника, сбивая шлем. Оглушенный металлическим звоном Ронан открывает и закрывает рот, пропуская колющий удар вражеским мечом. Острие находит глазницу и неглубоко заходит внутрь, лишая противника глаза.

Вот оно как произошло!

Ронан падает, истекает кровью. Альдерик облегченно выпрямляется и стирает со лба пот. Оглядывается по сторонам — почти все мертвы. Дай Бог хоть сотню живых человек набрать. И когда наследник приставляет лезвие меча к горлу Ронана, в спину его поражает разряд молнии, опаляя кожу. Я даже вскрикнуть не успел, пытаясь помочь, подсказать. Маг, нанёсший последний удар, словно ниоткуда взялся…

Кронпринц, военачальник медленно оседает на колени, держится несколько мгновений на волоске, но по итогу падает. Жалкий остаток от армии Авал’атара ликует. Враг разбит. Осталось лишь зачистить столицу и официально низвергнуть императора.

Я присел рядом с телом Альдерика и осмотрел рану. Расплавленный доспех и круглая обожженное отверстие на спине. Сильно не кровоточит, плоть спеклась от температуры. Но дыхание… такое слабое. Грудь едва поднимается и даже не видно, как на шее бьется жилка. Неужели вот так умрет?

Почти выиграл битву, почти уничтожил захватчиков. Сын, которым можно было гордиться.

Сколько просидел я так на поле среди трупов, сложно сказать. Воспоминание не оканчивалось и я уже грешным делом решил, что старуха обо мне забыла. Вдалеке редкой полосой шли воины Авал’атара и добивали тех, кто подавал хоть какие-то признаки жизни. Когда один из бойцов увидел императорский доспех Альдерика, он тут же присел и приложил два пальца к жилке на шее.

— Живой, — рапортовал своему напарнику. — Пригоните повозку. Новоиспеченный император наверняка обрадуется такому трофею.

И это, судя по белёсым, интенсивно разрастающимся пятнами, стало отправной точкой дня новой картинки. Глядя вслед повозке, трясущейся на ухабах, я вспомнил, что видение Разлома как раз-таки и оканчивалось взятием военачальника в плен и темницей. Так что, я примерно знал, чего ожидать от следующей анимации.

Когда пространство вокруг завертелось водоворотом, к горлу подступил тошнотворный ком. Головокружение и мерзкое ощущение, что мир едет без тебя, разом обвалились на меня. Ни с того ни с сего заныло между лопаток, да так сильно, что я попытался расправить плечи, унимая жжение. Тщетно. Волнами накатывала слабость. Хотелось лечь на землю, поспать, но вместо этого я встал на колени и оперся руками о землю, ловя равновесие. В глазах плыло, но мне все же удалось разглядеть темницу, к стене которой было приковано раненное тело Альдерика. Он стоял на коленях со свешенной головой, но лишь потому что ему не давали упасть руки, закованные в кандалы, на которых он повис.