Избранные произведения в двух томах: том I - Артюхова Нина Михайловна

В первый раз ребята увидели, как Маруся рассердилась.

Розовые щеки, лоб и даже шея стали ярко-красными, пушистые брови сурово сдвинулись, образуя гневную складку.

— Уйдите! — сказала она. — Все уйдите! Я одна быстрее вас сделаю.

Кирилл пытался протестовать:

— Маруся, да мы…

— Кому Маруся, а кому Марья Петровна! — гордо ответила девушка.

Она отобрала у всех ножи и унесла в кухню картошку, очищенную и неочищенную. Ребята, не ожидавшие такой вспышки, растерянно молчали.

Нужно все-таки думать, Витя, когда ты что-нибудь говоришь, — сказал Кирилл. — И какой же ты… — он запнулся, подыскивая нужное слово, наконец нашел и веско закончил: — барин доисторический!

* * *

Вечером на линейке начальник лагеря сказал:

— Ребята, сегодня к нам приезжали из колхоза с просьбой. Они сейчас картошку окучивают. Торопятся прополоть. После дождя сорняки пошли в рост, много нужно рабочих рук. Помочь просили. Я сказал, что рук у нас много, не очень большие, не очень умелые, но зато энергичные руки. Правильно я сказал?.. Так вот, поедут завтра, прямо с утра, старшие ребята, все, кому разрешит врач.

Ребят в лагере было около сотни, но Анатолий Иванович как-то очень хорошо умел видеть и слышать всех вместе и каждого в отдельности. Он сразу заметил, кто закричал: «Правильно!» — в ответ на его слова и кто молчал с кислой физиономией. Он увидел разочарование и даже обиду в глазах малышей. Он видел, как недовольно переглянулись мальчики из Витиного звена.

— Поскольку старшие уедут, — продолжал Анатолий Иванович, — пятому отряду придется их заменить здесь, в лагере. Не забудьте, ребята, что в воскресенье мы ждем гостей, нужно приготовиться…

Не только дежурным — каждому звену нашлось очень важное дело.

Потом Анатолий Иванович сделал небольшую паузу — она заставила всех насторожиться — и добавил как нечто само собой разумеющееся:

— Первое звено первого отряда завтра в колхоз не поедет.

— Почему? — невольно вырвалось у Кирилла.

Вместо того чтобы сделать ему замечание, Анатолий Иванович спокойно пояснил:

— Потому что плохо работаете. Я не хочу за вас краснеть.

После линейки Витя и Кирилл, хмуро посовещавшись, подошли к начальнику лагеря.

— Анатолий Иванович, — сказал Витя, — вот вы говорили всем, что делать здесь, в лагере, а нашему звену ничего не сказали.

Анатолий Иванович улыбнулся с подчеркнутой любезностью:

— Ничего не будете делать. Отдыхайте!

* * *

Оба грузовика были украшены флажками и березовыми ветками. На бортах огромными буквами было написано мелом: «Будь готов!» — «Всегда готов!» и: «Привет нашей молодой смене!»

— Красиво, а?

Из кабины высунулся белозубый шофер и подмигнул ребятам. Увидев Леню Жегалова, весело сказал:

— Здравствуй, Леня! Здорово в футбол играешь!

— Почему вы знаете?

— А я вам в прошлое воскресенье овощи привозил и как раз на ваше состязание попал. Вон тот большой парень тоже очень хорошо играл, капитан ваш, Витей, кажется, его зовут, центр нападения. Я, ребята, за ваш лагерь болел. Очень жалко было, что не мог остаться до конца, но было уже ясно, что вы победите. Вратарь у вас тоже высшего класса. Я как узнал, что вы сегодня у нас будете работать, говорю: «Эти могут!»

Ребята со всех сторон облепили грузовик, прыгали на колеса, переваливались через высокие борта. Старший вожатый уже стоял в кузове и, нагнувшись, протягивал крепкую руку, помогая влезть девочкам. Девочки бежали от крыльца, на ходу надевая панамы, и кричали:

— Сергей Николаевич! Нас подождите!..

— Панамы — это хорошо, — сказал шофер, подсаживая девочек, — сегодня будет жаркий день. Эх, — залюбовался он своей машиной, — давно такого веселого груза не возил: полон кузов белых грибов!.. Леня, ко мне садись. Всю футбольную команду прошу ко мне. Товарищи футболисты, что же вы? Леня, почему они не идут? Капитан? Вратарь? Защита, полузащита?..

Леня деликатно ответил:

— Они… сегодня в лагере остаются.

— Жаль, — сказал шофер, — самые мощные ребята! Ну, как? — спросил он старшего вожатого. — Все в порядке? Поехали?

— Поехали!

Грузовик качнулся, кто-то взвизгнул со смехом:

— Держитесь, девочки!

Кто-то запел, ребята подхватили, с переднего грузовика песня перекинулась на второй и понеслась все дальше, дальше, к воротам и за ворота… Казалось, что песня уезжает из лагеря на двух грузовиках.

А вдогонку за песней бежали малыши — проводить до перекрестка.

Машенька Глебова, самая крошечная из всех ребят в лагере, как всегда, оказалась позади. Вожатая схватила ее за руку, помогая бежать. И было видно, что и маленькой Маше, и вожатой Анне Павловне одинаково хотелось бы уехать на грузовике вместе с песней.

— Поют… — желчно сказал Витя Грачев. — Посмотрим, что они запоют в поле, днем, когда самая жарища начнется!.. Что ж, ребята… — он обвел взглядом свою притихшую команду. — Поскольку нам велено отдыхать и пока еще не так жарко… Сергей, беги за мячом! Совсем получается, как в басне Крылова: «И щуку бросили в реку». Правда, Кирюша?

Кирилл сказал:

— Тьфу! — повернулся и ушел как можно дальше от футбольной площадки.

* * *

Жарко. Небо синее-синее. Прямыми рядами уходят вдаль темно-зеленые картофельные кусты. Ряды кажутся бесконечными; поле не было таким большим, когда смотрели с грузовика, подъезжая. Сочная, ломкая картофельная ботва еще не сомкнулась. В междурядьях после окучника земля рыхлая и чистая, а на гребнях вытягиваются желтые крестики сурепки, лебеда, не распустившиеся еще васильки, которые здесь абсолютно не нужны, мешают, вредят…

Леня Жегалов обеими руками захватывает эти сорняки, на которые даже смотреть противно, и вырывает их с корнями. Обязательно с корнями, чтобы не могли отрасти, чтобы совсем их уничтожить, начисто!

Устала спина, и, кажется, скоро будут мозоли на ладонях. А главное — жарко. Выпрямившись, Леня достает платок, вытирает лицо и шею.

Оля Воронова и Андрюша Кузнецов не отстают. Они почти догоняют Сергея Николаевича. А ведь он часто уходит со своей борозды, проверяет качество работы, подбадривает тех, кто позади.

Как по-разному работают Андрюша и Оля!

Оля очень собранная, и кажется, что она двигается не торопясь, а получается быстро. Она все так делает с охотой, легко, без усилия: шьет, танцует, бежит на шестьдесят метров, играет с малышами… Остановилась на секунду, спрятала под панаму мягкие золотистые пружинки волос и дальше пошла.

Андрюша, живой и стремительный, делает очень много лишних движений. Он устает больше всех, но, кажется, и увлечен больше всех. Он вгрызается в сурепку, ненавидит пырей, с огромной охапкой сорняков мчится к дороге и возвращается с таким видом, будто его позвали тушить пожар.

— Не спеши! — весело кричит ему Сергей Николаевич.

— Сергей Николаевич, я сейчас вас обгоню!

— Но-но! — отвечает Сергей Николаевич. — Это мы еще посмотрим!

Ему явно доставляет удовольствие, что ребята вот-вот догонят его, но в то же время приятно, что перегнать им не удается.

Леня прекрасно понимает его. Командир должен говорить: «Ребята, за мной!» — а если ребята обгоняют, какой же это командир!

Иногда, впрочем, командир имеет право отстать и даже совсем уйти в арьергард. Нельзя смотреть только вперед, направо и налево и видеть только тех, кто идет не отставая. Необходимо оглядываться.

Отстал Игорь Нежданов, рыхловатый мечтательный парень, и загрустил в своем одиночестве. Игорь отстает не потому, что он ленив или слабее других, — просто он какой-то не приспособленный к физической работе. Книжный человек, фантазер; хлебом его не корми, дай ему почитать о приключениях и героических подвигах…

Леня подходит к нему:

— Порядочно все-таки сделали, смотри-ка, Игорь!

Когда оглядываешься назад, видишь то, что уже сделано. Сначала думаешь: «Как мало!», потом, с удивлением и гордостью: «А ведь порядочно уже», и наконец наступает какой-то неуловимый перелом, после которого радостно говоришь: «Как много!»