В преддверии бури (СИ) - Рудкевич Ирэн

— Меня учили людей бить, а не рептилий в собственной постели искать, — отрезала я.

Влад опять расхохотался, глядя на него, наконец, не сдержалась и я.

— Какие гости-дорогие, а я и не знал, — раздался от двери радостный возглас, и в таверну, слегка прихрамывая, вошел Швель. — Влад, дружище, где ты пропадал столько времени?

— Завтра приду делать вам новые столы, — едва слышно прошептал Влад и, встав с табурета, с кружкой в руке отправился навстречу хозяину.

— Как всегда, — себе под нос недовольно пробурчала я. — В этот раз и недели не простояли.

Из-за двери кухни с вопросительным выражением лица выглянул Кай. Я многозначительно показала глазами на Швеля с Владом. Мальчишка понимающе кивнул, юркнул обратно на кухню и спустя минуту выбежал с подносом, уставленным бутылками. Следом, сохраняя надменную гримасу, выскользнула не теряющая надежды Аина, неся закуски, прошлась, лавируя между столами.

Крепкий бородач, допивающий уже третью кружку, поднял руку. От звонкого шлепка широкой заскорузлой ладони, пришедшегося как раз туда, куда не следует, подавальщица взвизгнула, подпрыгнув от неожиданности, и выронила поднос. Бородач довольно ухмыльнулся.

— Да как ты смеешь?! — взвилась Аина. — Тут тебе не бордель! Мужлан! Свинья грязная!

Мужик поперхнулся пивом, глаза налились кровью. С размаху швырнув кружку на стол, он, раскрасневшись от гнева, стал подниматься.

— Четвёртый, — вздохнула я, выходя из-за стойки и хватая ближайший стул — уж больно крепок был мужик, чтоб наставлять его на верный путь голыми руками. Стул такой воспитательный процесс, конечно, не переживёт, ну да и карг с ним. Накануне попойки хозяина со знакомцем это не имеет совершенно никакого значения.

Посетители замерли — они ждали этого зрелища весь вечер.

* * *

Зима отступала неохотно. Она, подобно истинному воину, бесстрашному и несгибаемому, упорно отстаивала своё право властвовать над Тамрой: атаковала запоздалыми метелями и штормами, сыпала снегопадами и закрывала город от подступающего тепла надёжным щитом плотных низких туч. Но всё же она отступала, не в силах одолеть созданные Прародителем сезоны, что должны своевременно сменять друг друга каждый год.

И вот сегодня, наконец, зима сдалась, свежий бриз, задувший со стороны Внутреннего моря, разогнал броню туч, очистив путь солнцу, что давно уже приноравливалось послать на Тамру свои согревающие лучи. Сидя у окна, выходящего на немалых размеров внутренний двор, я нежилась в этих лучах и, жмурясь от удовольствия, медленно потягивала любимый горячий отвар.

Таверна была почти пуста, лишь за парой столиков сидели непривычно трезвые и серьёзные ремесленники, спешно доедая свой то ли поздний завтрак, то ли ранний обед — Тамра оживала после зимней спячки, и все любители проводить долгие тёмные вечера за кружечкой-другой пивка или эля, тратя честно заработанные злоты, сейчас стремились поскорее вернуться к работе. Портовый город, всегда затихавший, затаивавшийся с появлением первых сугробов, с приходом весны зашевелился, забурлил, зашумел голосами и звуками, возвращаясь к жизни — будто медведь, проснувшийся после зимней спячки.

Отступили шторма, всю зиму лютовавшие на Внутреннем море, и в гавань Тамры вновь пришли корабли — пока лишь с близлежащего Торгового Архипелага; но скоро уже появятся и быстроходные имперские каравеллы, и неповоротливые барки с Западного и Рудных островов, и, чем карг не шутит, пузатые шхуны с Южного Осколка заглянут, неся на своих палубах команды темнокожих, почти чёрных людей, по самые глаза укутанных в непривычно многослойные одежды, а в трюмах — диковинные товары, каких не сыскать в землях Заката.

Едва слышно хлопнула дверь, отвлекая меня от мыслей; дохнуло всё ещё морозным воздухом. В зал, на ходу снимая шапку, ворвался Кай.

— Имперцы в Тамре! — с порога взволнованно закричал он. — Представляешь, Аэр? Алые Плащи, цельная сотня! А с ними магики!

— Да брешешь, малец, — немолодой уже ремесленник, оторвавшись от еды, привстал со стула, хотел было досадливо сплюнуть на пол, но, настороженно глянув на меня, сдержался и плюхнулся обратно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что они тут забыли? — подозрительно спросила я, ощутив неприятный холодок меж лопаток. Алые Плащи — элита имперских войск, лучшие из лучших. Этих просто так никуда не пошлют. А тут — сотня, да магами усиленная.

— Сказывают, ищут какого-то преступника, очень опасного, — Кай подскочил ко мне, уселся на стул напротив и возбуждённо зашептал, важно подняв палец. — Магика. Аж к главам магистратов с поклоном пришли, грамоты имперские принесли с просьбой о помощи. Самим императором подписанные.

— Имперцы, да с просьбой? Точно брешут! — не поверила я.

— Вот Отцом-Прародителем клянусь! — воскликнул Кай. — Пришли, значится, вот как есть, к магистрату, с главами что-то там переговорили и разошлись дозорами по Тамре, объявления везде развесили… Да вот, гляди, они одно обронили, а я подобрал.

Покопавшись в карманах объёмной тёплой шубы, он вытащил скомканный кусок пергамента, положил на стол, провёл по комку руками, разглаживая. Я с любопытством вгляделась в рисунок. С мятого клочка на меня смотрело хорошо прорисованное лицо разыскиваемого: худое, бледное, обрамлённое копной длинных белоснежных волос. Глаза — чёрные, глубоко посаженные, в самую глубь смотрят, выворачивая нутро; силен, видать, маг-то, раз даже через рисунок взгляд его чувствуется.

Лицо мага почему-то казалось мне знакомым.

«Разыскивается опасный преступник, — прочитала я под рисунком. — Именем императора всякому, кто укажет на местонахождение сей персоны или сообщит любые сведения, что окажутся полезны в поиске и поимке, будет немедленно выплачена награда в размере ста полновесных имперских злотов».

— Поймают его, как пить дать поймают, — воскликнул Кай. — Я в порту слышал, имперцы во все города да баронские угодья отряды Плащей отправили. Обещают даже, что коли что порушат солдаты, так хозяевам все потери возместят с верхом.

— А что, с баронами они тоже к согласию пришли? — потирая лоб холодными пальцами, удивилась я. — У Торговых городов с имперцами пакты да договоры, а с баронами они враждуют вроде.

Кай довольно закивал, а я погрузилась в собственные мысли.

«Кто же ты такой, беловолосый маг, чем смог настолько насолить императору, что ради твоей поимки он, наступив на собственное горло, обратился за помощью к ненавистным ему баронам?»

Приданных Плащам имперских магиков я не боялась — пока сама силу свою в дело не пущу, никакие ищейки (а я не сомневалась, что в Тамру прислали именно их) не почуют, что я маг. И следа моего у них нет — неоткуда было взять, да и зачем? Но отчего-то по спине всё равно течет тонкая струйка холодного пота, а чутьё на неприятности во всю глотку орёт «Беги!».

Кай что-то возбуждённо говорил, но я не слушала его.

Мятежные маги существовали всегда: кто-то мстил за пойманных на незаконной волшбе родных и любимых, кто-то боролся за идею свободы чародейства. Но магики Башен любые повстанческие очаги прижигали быстро и эффективно: где «уговорами» калёным железом да палаческими тисками, а где и при помощи показательного суда и последующего костра для «особо упорствующих в заблуждениях». И не допускали, чтоб уже пойманные враги «столпов, на которых зиждется Империя», сбегали из башенных застенков. Но никогда они не вели свою охоту на отступников столь явно, столь… громко.

Что же ты, беглец, натворил, раз магики не побоялись во всеуслышание объявить тебя преступником задолго до того, как ты попал им в руки? Как, преследуемый взявшими след безжалостными ищейками, добрался аж до Альтара, вынудив горделивых имперцев идти на поклон к баронам?

— …Так я быстро знакомцев портовых да городских скличу, всю Тамру оббежим да найдем быстрехонько, — радостно хлопнул в ладоши мальчишка, вырвав меня из раздумий.

— Нет! — рявкнула я, вмиг похолодев, и со всей силы хлопнула ладонью по столу, так, что подпрыгнула кружка, и ароматный отвар плеснул через край, тёмным пятном разлившись на уголок пергамента с портретом. Не ожидавший такого Кай испуганно вжался в спинку стула, ошарашено глядя на меня округлившимися глазами — таким тоном я не разговаривала даже с буйными выпивохами, которых каждый вечер выкидывала из таверны.