Анатолий Афанасьев Реквием по братве - Анатолий Афанасьев

— Хорошо, сейчас прослушаем, — ткнул толстым пальцем в аппаратуру на столе. — Умеешь управляться с этими штуками?

— Конечно… Но сперва, Рашид Львович, разрешите один вопрос?

— Говори.

— Ваши громилы очистили у меня карманы — бумажник, часы, ключи от машины — это как понять? На сохранение, что ли, взяли?

— Перестарались, — усмехнулся босс. — На, забери.

Клим рассовал барахло по карманам, подошел к столу: компьютер, звукозаписывающие и передающие устройства, музыкальный агрегат — все новейших моделей, от лучших фирм. Не любит, ох, не любит дешевки пахан Рашид Бен-оглы. Клим зарядил дискету, пощелкал рычажками настройки, подал звук.

Хозяин дышал у него за спиной.

— Умеешь, да? А документов нету. Журналист — и никакого документа. Так не бывает. У них много документов.

— Обижаете, Рашид Львович, — Клим достал из нагрудного кармана пластиковое удостоверение: эмблема журнала «Огонек», специальный корреспондент, Альтшулер Рахим Иванович. Печать, дата. На немой вопрос Рашида Львовича ответил:

— Я ксиву в руке держал, когда шмонали. Она мне дороже денег.

— Ага, — кивнул Рашид Львович в некоторой растерянности. — Что-то не похож ты на Альтшулера.

— По отцу я хохол, — пояснил Клим. — Но в основном Альтшулер.

— Бывает, — согласился хозяин и вернул удостоверение. — Давай, заводи шарманку.

Клим нажал кнопку пуска. При первых обрывочных фразах, прозвучавших из динамика, Рашид-борец насторожился и окаменел. Латунное лицо заблестело словно в испарине. С особым вниманием прослушал то место, где стороны договаривались о цене за устранение «жирного борова». Запись шла минут десять. Клим успел выкурить сигарету, сочувственно поглядывая на пахана и сокрушенно качая головой: дескать, вот, владыка, водится же такая мразь на земле. Потом в чреве магнитофона что-то щелкнуло — и звук исчез, хотя какое-то шуршание еще доносилось и зеленокрасные огоньки перемигивались. Клим засуетился, воскликнул:

— Ой, что это такое?! — попытался заново наладить звук, но ничего не получилось. Развел руками: — Извините, Рашид Львович, похоже, какая-то техническая накладка.

— Не можешь опять включить?

— Вроде запись стерлась… Сам не пойму, в чем дело. Надо ехать за новой дискетой.

— Что там дальше было, помнишь?

— Очень много всего, досточтимый. Вплоть до конкретных имен.

Рашид-борец вернулся за свой стол, развалился на кожаном вертящемся стуле, вдавив его тушей в пол. Поманил пальцем Клима.

— В игрушки хочешь со мной играть?

— Рашид Львович! — Клим трагически воздел руки к небу, жалея, что в эту минуту его не видят Санек с Таиной. — Если бы это зависело только от меня, я отдал бы эту штуку бесплатно. Я же патриот, в конце концов, и понимаю: от таких, как вы, зависит будущее этой страны. Но поймите и вы меня. Я не один. Люди старались, добывая информацию, рисковали жизнью. Надо же их как-то вознаградить.

— Где купил рубаху? — неожиданно спросил Рашид.

— Вам понравилась? — Клим поправил галстук, расписанный красными гвоздиками по черному полю. — Жена одевает, она у меня модница.

Если бы Клим умел заглядывать в чужие души, то прикусил бы язычок, увидя, какой ад разверзся в душе бизнесмена и гуманиста. Восточные предки поднялись из мертвых со своими сверкающими кривыми клинками и требовали отмщения. Все переплелось в один узелок — похищение племянника, явление «синего», предсказанное колдуном, и, главное, гнусная измена Черного Тагира, которого он сразу узнал по голосу, потому что на этой неделе трижды разговаривал с ним по телефону. Удар был слишком неожиданен. С Тагиром его связывали давние деловые отношения и дружба, и, если между ними возникали проблемы, а это неизбежно при таком щекотливом и сложном деле, как дележка огромного покоренного города, они всегда решали их полюбовно, как говорят политики, находили обоюдовыгодный консенсус. Он не собирался враждовать с Тагиром, признавал в нем крупную личность, соратника и рассчитывал, что и дальше они пойдут рука об руку — в Сибирь, где пока медведь не валялся, на Дальний Восток, на Запад, через океан, — неосвоенных мест еще много, и без попутчиков все равно не обойтись. Больше того, на пару с Тагиром они вели переговоры с известными деятелями из крупных партий, и некоторым знаменитым демократам и реформаторам отстегнули по мешку монет на предвыборные кампании. И вот после всего этого Тагир… Черный Тагир… Что ни говори, кличку зря не дают — черное сердце, черные мысли, черная душа.

Рашид нажал кнопку на панели и, нагнувшись, буркнул в микрофон:

— Ахмета и Валерика ко мне!

Ничего в его тоне не было угрожающего, но у Клима сердце оборвалось.

Пришли Ахмет и Валерик — оба в пятнистой полевой форме, рослые, но Валерик постарше и в очках. Ахмет — обыкновенный волчок с черными усиками и волосатыми кулаками.

— Теперь, господин журналист, — усмехнулся Рашид, — скажу, как дальше будет. Ты тут шутки шутишь, но ведь я занятой человек. У меня времени нет на такие игры. Зато Ахмет с Валериком — специалисты. Они с тобой сейчас поработают немного, и тебе уже не захочется шутить. Помрешь не сразу, не надейся. Валерик врач, у него диплом, он не даст сразу помереть. Сперва кое-что расскажешь.

Какой он сделал знак, Клим не уловил, но в ту же секунду боковым ударом Ахмет сбил его со стула и наступил ногой на грудь. Положение, в котором он оказался, было очень унизительное, и он обратился к Рашиду с претензией:

— Рашид Львович, мы же культурные люди. Зачем эти первобытные приемы? Я и без побоев все скажу, что пожелаете.

Рашид распорядился:

— Валерик, отрежь ему ухо. Пусть у него будет один глаз и одно ухо. Так лучше.

Валерик открыл маленький кожаный чемодан, который принес с собой, и достал инструменты: щипчики, скальпель, а также пачку ваты. Вид у него был озабоченно-серьезный, как у всякого хирурга перед операцией.

— Клееночку бы постелить, — заметил он скрипучим голосом. — Насвинячим на ковре.

— Ничего, — успокоил Рашид. — Ковер старый, давно пора менять.

Если они блефовали, то вполне убедительно. Но они, к огорчению Клима, не блефовали. Врач Валерик набросал ему под голову газет, а Ахмет, выполнявший, видимо, роль медбрата, как-то ловко подломил руки под спину и коленом уперся в горло так, что сделай лишнее движение — и задохнешься. Потом Ахмет ухватил его руками за уши, а врач Валерик точным и быстрым взмахом сделал надрез по верхнему хрящику. Боль была такая, как если бы в висок вонзилась стрела. Клим завизжал, задергался — и ему удалось изогнуться и ногами захватить сидящего на нем Ахмета за шею, перевалить на пол. Держась рукой за кровоточащее, зудящее ухо, он с ужасом смотрел на Рашида, но тот словно забыл про него: с озабоченным лицом перебирал какие-то бумаги на столе. Валерик промокнул Климу шею ватой и раздраженно заметил:

— Что же ты такой нервный, клиент? Работать мешаешь.

Ахмет, сидящий рядом на полу, тоже укорил:

— Вязать надо, да? Потерпеть не можешь? Всего один ухо.

Клим оценил их юмор, но ему было не до смеха.

— Рашид Львович! — натужно воззвал он. — Скажите хоть, чего вам надо? Я же не отказываюсь.

— Сам знаешь чего.

— Клянусь мамой, не знаю.

— Зачем пленку стер? Кто тебя послал?

— Как же иначе, Рашид Львович? Товар летучий — информация. Какая гарантия, что заплатите, если сразу отдать? Я же не хотел вас обидеть. Так все делают. Подстраховка.

— Рашиду не веришь, зачем к нему пришел?

Клим уже понял, что «хирурга» на него напустили скорее всего для острастки, на самом деле пока не собираются мочить, и немного расслабился.

— Вам лично верю как отцу родному, но ведь дельце щекотливое. Большие люди замешаны. Поневоле оробеешь.

— Давно этим занимаешься?

— От случая к случаю… Разрешите закурить, Рашид Львович.

Хозяин махнул рукой, и Ахмет с Валериком в четыре руки переместили его обратно на стул, при этом Ахмет не Удержался, ткнул локтем в печень, а Валерик шаловливо почесал ему скальпелем под подбородком.

— Ну, говори! — с латунного лица насмешливо щурились два черных перископа.

— О чем, досточтимый?

— Кто послал? С кем работаешь?

— А-а… У нас коллектив маленький, в сущности, редакционный. Иногда что-то появляется, что можно продать. А с этой дискетой… — Клим отвечал по инструкции, полученной от Таины, но, естественно, с вариациями. — У меня кореш работает на Тагира. В одном из его офисов. Вот он постарался. Он и цену назначил. Я лично, поверите или нет, хотел сразу к вам бежать, бесплатно отдать. Эго же беспредел! Куда мы катимся? Если на таких, как вы, замахиваются, на столпов общества… Тогда получается, как писал классик, все дозволено?

— Пол-лимона — не подавишься?

Клим смущенно потупился.