Корабли Мериора - Дженни Вурц

— Давно мы не попадали в такой переплет, — сказал он. Воссозданием картин прошлого предстояло заняться Асандиру.

— Не затянется ли наша прогулка в прошлое? — осторожно спросил у него Сетвир.

— Будем рассчитывать, что милосердие Эта не даст мне замешкаться.

Подавленность мага сразу заметило кошачье племя, которое тут же сгрудилось вокруг него, готовое помочь и поддержать. Асандир ласково погладил нескольких хвостатых утешителей и с печальной иронией произнес:

— Спасибо, мои дорогие. Я вам очень благодарен. Но мы еще не закончили, и я прошу вас не мешать.

Остренькие ушки тревожно зашевелились. Магия с ее заклинаниями нравилась котам не больше, чем неожиданное купание в холодной воде. Шерсть встала дыбом, хвосты надменно задвигались взад-вперед, и обиженные спутники Веррэна вновь растворились в сумраке.

В другое время страж Миртельвейна от души посмеялся "бы над кошачьей выходкой, но сейчас ему было совсем не до смеха. Маги не объяснили ему, чем вызвана необходимость заглянуть в недавнее прошлое. Достаточно того, что она существовала и явно была серьезной и безотлагательной, ибо члены Содружества никогда не тратили силы понапрасну. Асандир отложил проржавевшее кресало и замер в напряженном молчании. Глаза его были закрыты; сейчас только он наблюдал момент, когда проклятие Деш-Тира коснулось обоих принцев. Однажды он уже пытался разгадать эту сводящую с ума загадку. Шесть лет назад, по горячим следам случившейся беды.

Нарастающая волна силы была ослепительно яркой; она затопила и смела замешательство Веррэна. Волна становилась все шире. Она с легкостью могла бы расплавить камень или зажечь металл, будто сухую щепку. Над черной, истершейся тканью плаща Трайта возникла картина, рожденная волей и магией Асандира. Пламя свечи расширилось, став окном в прошлое. Асандир воссоздал тот день, когда тысячи итарранцев собирались на торжественную коронацию наследного принца Ратанского…

Под весенним солнцем реяли королевские знамена. Преобладали два цвета: серебристый и зеленый — цвета Ратанского королевства. На широком балконе одного из домов, окаймляющих главную городскую площадь, стоял светловолосый, нарядно одетый человек, сияя драгоценными камнями. Неожиданно его лицо перекосилось от гнева, он простер руки и начал что-то говорить. Воссозданная . картина была немой; собравшиеся за столом не услышали ни его слов, ни шума толпы. Но слова только помешали бы сейчас, ибо Асандир воссоздал мгновение, когда одна из сущностей Деш-Тира совершила одержание, подчинив себе Лизаэра Илессидского. Осознавая себя вершителем справедливости, принц нанес удар по своему главному врагу…

Умом Веррэн понимал все: Лизаэр стал жертвой мести Деш-Тира, умело воспользовавшегося его обостренным чувством справедливости. Справедливость была отличительной чертой династии Илессидов; в давние времена, для борьбы со злом, Содружество намеренно наделило ею эту династию. Веррэн знал, что расправа над Повелителем Теней не удалась. И тем не менее, глядя на охваченного «праведным» гневом Лизаэра, он не мог побороть внутреннего отвращения. А картина прошлого продолжала разворачиваться.

Рукотворная молния прочертила в воздухе огненную дугу. Целью удара был черноволосый человек. Он что-то крикнул и попытался вырваться, однако двое грузных торговцев крепко держали его за руки и колени. Меч помог бы ему высвободиться, но оружие валялось на земле и было вне досягаемости. Один из торговцев для верности заломил Аритону правую руку. Фаленит словно ничего не видел и не чувствовал. Его брат по крови начал их смертельный поединок, перед которым меркло все остальное.

Веррэн ощущал себя мотыльком, пригвожденным булавкой немого изумления. Он видел, как Аритон сумел вывернуться из лап торговцев и вовремя подхватить свой пара-вианский меч — наследство династии Фаленитов. Благородная магия древнего оружия рассекла смертоносную нить, посланную Лизаэром, а меч с неслышимым звоном вновь упал на камни площади.

Когда безоружный принц Ратанский поднял руку, приготовившись сотворить защитную тень, послышался резкий, как щелчок хлыста, голос Сетвира:

— Останови этот момент.

Асандир бесстрастно выполнил просьбу. Он словно вырезал кусок из времени. Веррэну почему-то подумалось об отражении, вмерзшем в зеркало. Ему было не по себе. Наверное, так мог бы выглядеть чей-нибудь предсмертный крик, остановленный магией и обреченный звучать столько, сколько понадобится. «И все-таки,- недоумевал Веррэн,- зачем магам терзать себя этими картинами?»

Аритон Фаленский поднял голову к небу. Широко раскрытые глаза, похожие на два сверкающих турмалина, были полны душевной боли. Аритон следил за вороном, кружащим над толпой. Пальцы согнулись, чтобы исторгнуть тень и защитить птицу. По замыслу Трайта, ворон должен был привести Фаленита к Сетвиру и тем самым уберечь от столкновения с Лизаэром. Сам Аритон находился на волосок от беды, но его сейчас заботило не собственное спасение, а дальнейшее развитие событий. Оно не было однозначным, и, если не предупредить об этом магов Содружества, под угрозой окажется не только жизнь и судьба его самого, но, возможно, и судьба всей Этеры…

— Дар предвидения, свойственный Ахелласам! — не удержавшись, воскликнул Веррэн. — Я и не знал, что наряду с присущим Фаленитам состраданием Аритон унаследовал и дар своей материнской линии.

— К несчастью для Аритона, Лизаэр тоже унаследовал этот дар, — печально добавил Сетвир. — Каждый из братьев обладает качествами, присущими двум королевским династиям.

Увиденное вновь заставило Трайта сожалеть о своей тогдашней оплошности. Глотнув воздух, он закрыл глаза и прошептал:

— Эт милосердный, если бы я только знал! И зачем я послал ворона?

— Если бы и не послал, их столкновение все равно произошло бы, — с раздражающей твердостью возразил Асандир.

Он держался пугающе отрешенно, не проявляя никаких чувств. Но он и не имел права отвлекаться, иначе воссоздание картин прошлого могло сбиться или нарушиться.

— Сейчас я вырежу этот кусок, и ты сам убедишься. Маги далеко не всегда считали нужным объяснять свои намерения. Вот и сейчас Веррэн терялся в догадках: то ли это делается в помощь ущербному восприятию Трайта или его собственному, все еще недостаточно развитому, то ли у магов опять появилась какая-то скрытая причина. Сетвир оборвал напряженные раздумья Веррэна.

— А почему бы нам вообще не пропустить этот кусок? . Деш-Тир и его природа таковы, что, боюсь, нам придется вычленять и внимательно разглядывать все куски подряд. Асандир кивнул и перестроил картину. Сознание Веррэна еще не до конца освободилось от оков тинеллы. Он невольно вздрогнул, увидев не изображение, а тонкие объемные узоры нитей. То были узоры жизненной силы ратанского принца, картина его характера и чувств. Здесь же светились рубиново-красные нити торговцев, запечатлевшие всю их ярость и ненависть к Аритону. Но его узор был намного более цельным и гармоничным. Фаленит сопротивлялся им, не проявляя ответной ненависти.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});