Раб сердец - Александр Лукьянов

— Кто вы такой? Откуда? Зачем здесь?

Обращение «вы» потрясло и сломило Самуся. Из горла вырвалось длинное рыдание. Он обрушился на четвереньки и взмолился: — Добрые люди… господа мои… прошу, спасите… дочка при смерти…

— Поднимите-ка голову, уважаемый. — с внезапным удивлением сказал ратник. — Что-то, смотрю, лицо знакомое… Откуда родом?

— Из Смердунов… Из Больших Смердунов.

— Вот оно как! Земляк? Надо же… А не ли Ярыги ли сын?

— Его… Самусь…

— Вот даже как. — повторил ратник и лицо его сменило удивлённое выражение на настороженное. Их окружали другие бойцы. — Узнал теперь. В Поползаевск переехали, помню. И чем занимались всё это время?

— Я… начальник отделения «Валинор-займ»… начальником был… — само собою вырвалось у Самуся.

Ратник закивал, как бы в подтверждение собственным догадкам: — То есть ростовщик? Разоритель разорённых? Шёлковые простынки, сладенькие пирожочки, розовенькое винцо, толстозаденькие служаночки? Да вы встаньте, уважаемый встаньте, зачем же в ногах валяться? Вот к этой стеночке прислонитесь, будьте так любезны. Став, малыш, дай, пожалуйста, свой самострел.

— Эй, Ясень, что тут у вас стряслось? — послышалось за спинами собравшихся и Самусь увидел проталкивающегося воина в кольчужной безрукавке, очень похожего на того, с кем он сейчас разговаривал.

— Вишь, Смурень, — всё так же ровно отвечал ратник, — односельчанина встретили. Самуся. Помнишь такого?

— Слабо. И что?

— Гнидой оказался, вешать надо. Но хочу, всё-таки, по знакомству уважить, пристрелить.

— Погоди-погоди, брат… Что ж ты сразу — «вешать», да «стрелять». Разобраться бы… — неуверенно сказал Смурень, рассматривая оцепеневшего Самуся. — Может, возьмём, на работы определим? Рук же везде не хватает.

— Он не будет работать. — холодно отрезал Ясень. — Не сможет, поскольку полудохлый. Но, главное, не захочет. Не для работы такие захребетники живут, что не знаешь?

— Знаю… Только не марался бы, братец. Отпусти, пусть сам с голоду подохнет.

— Отпустить? — проворчал Ясень. — Наотпускались уже досыта, мягкосердечные да добродушные. Случай с Надрыльским отрядом забыл?

— А, делай, как знаешь… — Смурень махнул рукой и отошёл. Тут же хлёстко ударила спущенная тетива.

Через несколько минут телега выехала со двора в окружении небольшого отряда. За ратниками трусил пёс. Самусь бессмысленно смотрел вслед им остекленевшими глазами. Упасть ему не давала стрела, пригвоздившая измождённое тело Лядащего к покосившемуся срубу.

7.

В конце ветреня Бран оставил Ждана Ратника продолжать осаду Поползаевска, а сам с одним полком отправился к Матюкалинску. Ученики дружно отговаривали его от столь рискованного шага, однако Бран уверил, что всё пройдёт как нельзя лучше. Он послал глашатая в городок, требуя безоговорочной сдачи, обещая свободный выход желающим покинуть Матюкалинск и полную безопасность оставшимся. В случае же отказа, Бран пригрозил что, в случае взятия города боем применит огнемёты. Обещание повергло матюкалинцев в неописуемый ужас: городок был полностью деревянным, включая ветхие стены с покосившимися от времени башнями.

Городская дума поспешно собралась в зрелищной хоромине, а на площади перед зданием глухо шумела толпа горожан, требующих отпереть ворота и встретить Брана хлебом-солью. Торговцы в четверть часа заперли все лавки, попрятав товар в погреба.

Городничий, бледный до синевы, с перекошенным от испуга лицом, заикаясь, прочёл думе требование Брана Учителя. Думцы, опустив головы, молчали. Их равно пугала как расправа со стороны властей за сдачу города, так и возможные последствия сопротивления.

Решено было заслушать воеводу, храброго воина, весьма опытного в ратном деле, под началом коего находился Матюкалинский пехотный полк. Тот с грубым красноречием бывалого вояки обрисовал положение: треть служивых разбежалась при подходе восставших, вторая треть собирается перейти на сторону мятежников с оружием в руках, прочие вряд ли будут сопротивляться.

Ужас, обуявший думцев, который только что лишал их дара речи, заставил почтенных мужей прийти в себя. Все дружно вскочили с дубовых скамей, будто ужаленные осами. Все завопили хором, что рехнувшихся нет и следует немедля открыть ворота, что будет весьма благоразумной и осторожной мерой.

Таким образом был занят третий по важности город волости. Бран пополнил Рать перешедшими на его сторону правительственными воинами и добровольцами из горожан. Так что к Поползаевску он вернулся уже с двумя полками.

8.

Для Карра в углу бранова шатра был устроен особый насест с задёргивающейся шторкой. Сейчас ворон крепко спал. Несколько часов перед этим выдались необычайно бурными. В первые дни осады городские голуби наотрез отказались сообщать Карру, что творится в Поползаевске: — «Зачем нам это надо?» — «Толстые балбесы! — обозлился Карр. — Скоро поймете, зачем. Только как бы поздно не было!» Голуби поняли. Произошло это, когда голодающие горожане обратили на них внимание. «Дошло наконец? — не упустил случая поиздеваться Карр. — Съедобными оказались? Ладно, убирайтесь оттуда прочь, Братство птиц не трогает. Но на разведку летать будете, как миленькие!». Голуби угрюмо молчали. От разведывательных полётов им так и не удалось отвертеться. Время от времени они проникали в Поползаевск и по возвращении докладывали Карру, что там творится. Делая поправки на пресловутую голубиную тупость и сравнивая донесения с отчётами круживших над городом воронов, Карр готовил доклады для Брана.

Вот и сейчас, выслушав усталого крылатого друга, Бран поблагодарил его, усадил на жердочку и задёрнул шторку. После чего пригласил Учеников на совещание. Пришло время взятия Поползаевска.

Глава 7

Восходящая Луна

1.

Заканчивалась длинная весенняя ночь. Зор Меньшой вытянулся на деревянной лежанке. Сознание начало прясняться, вот-вот должен был уйти сон, тяжёлый и рваный, но всё же хоть как-то восстанавлива-ющий силы. Лежанка была жёсткой и грязной, но всё же лучше холодного каменного пола, на котором приходилось спать в прежней тюремной келье. Он поднялся на локте — показалось, что у двери кто-то топчется. Нет, тихо. Поглядел в узенькое зарешечённое окошко. На верхнем этаже допросного дома, что стоял напротив, теплился огонек. Встревоженные голоса раздались во дворе, затопали кованые сапоги. Кто-то распахнул завизжавшие ржавыми петлями ворота. Зловещими тенями начали метаться по двору стражи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});