Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг. - Хрусталев Денис Григорьевич

Юрий Всеволодович находился в не менее критичной ситуации. Речь шла о выигрыше во времени. В случае если к нему успеет подойти новгородское войско, ход войны можно будет изменить. В этом отношении место для военного лагеря было выбрано хорошо. Здесь можно было сохранять коммуникации с Новгородом, которые монголам сложно было бы прервать: даже если перекрыть Мсту, главную транспортную артерию, то оставалось бесчисленное количество лесных троп. С другой стороны, сконцентрированные здесь войска имели неограниченные возможности маневра. В зависимости от обстоятельств удары могли быть нанесены как в центр княжества, так и в любой другой важный регион: расстояния от Сити до Твери, Переяславля или Ярославля – практически одинаково. Удобно было и укрываться в этих местах – они и сейчас остаются малонаселенными. Выставленные вовремя небольшие заградительные отряды должны были полностью исключить возможность внезапного нападения.

Примечательно, что планы Юрия, казалось бы, начали осуществляться. Как было подсчитано выше, он к началу марта уже располагал почти десятитысячной армией. И это только за месяц. На Сити раскинулся целый передвижной город, огромный лагерь вытянулся вдоль реки. По летописи видно, что полки продолжали прибывать. Спешил к брату Иван Всеволодович «с малым войском» из Стародуба. Но ждали прежде всего Ярослава с новгородцами и, возможно, южанами. Причем ожидание длилось уже долго. Великий князь решил покинуть Владимир после возвращения разгромленного под Коломной Всеволода. Это могло произойти примерно 10 января 1238 г., далее следовали совещания и сборы. Реальный выход из города состоялся, скорее всего, около 15 января. Если учитывать то, что Юрий двигался по землям медленно, собирая ополченцев и давая указания, то расстояние до Сити (ок. 250 км) он проделал примерно за 20–25 дней и лишь в самом начале февраля основал лагерь. Монголы подошли туда 4 марта, а следовательно, русские полки бездействовали целый месяц. Это должно было сказаться на настроениях и дисциплине.

Было ясно, что большое войско внезапно подойти к лагерю на Сити не может: слишком узки дороги и слишком хорошо они просматриваются. Однако злой рок опять подготовил сюрприз великому князю, который снова просчитался.

Судя по всему, татары подошли к лагерю Юрия не с той стороны, где были выставлены «сторожи». Когда князь послал в этом направлении заградительный отряд, было уже поздно: «Князь же Юрьи посла Дорожа в просики в 3000-х муж, и прибежа Дорож и рече: “А уже, княже, обошли суть нас около Татары!”»[252].

Все другие источники (как ростовские, так и новгородские) также подчеркивают внезапность монгольской атаки: «и се внезапу приспеша Татарове» или «и сице ему [Юрию] молящуся с слезами [о погибших во Владимире], и внезаапу приидоша Татарове»[253]. Непредвзятый южнорусский источник более конкретно указывал на обстоятельства тактического успеха монгольских полководцев: «совокоупляюшу ему [Юрию] около себе вои и не имеющоу сторожии, изъехан бысь безаконьным Бурондаема, всь городъ [то есть лагерь] изогна и самого князя Юрья убиша»[254].

Битва на реке Сить 4 марта 1238 г. Книжная миниатюра XVII в.

Отсутствие сторожей – непростительная оплошность. Можно себе представить чувства полководцев, оценивших произошедшее. Великолепный стилист, русский книжник очень изысканно выразил грусть, охватившую князя Юрия после получения известия о подходе татар:

«…внезапу приспеша татарове <…>,

Юрьи же князь отложи всю печаль и поиде к ним…;

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И съступишася обоих полци,

и бысть сеча зла и велика…»

(Софийская 1-я летопись)[255].

Монголы явились столь неожиданно, что великий князь даже не успел выстроить части: «…и постави полки около себе, но не успеша ничтоже»[256]. Это подтверждается археологическими находками. Тумен Бурундая подошел к вытянувшемуся вдоль Сити русскому лагерю с северо-запада, а не с юго-востока от Углича, откуда его ждали. Внезапным налетом он прижал часть войск Юрия к реке и уничтожил. Оставшиеся в меньшинстве и дезориентированные пешцы были обречены. Бурундай двинул своих всадников вдоль речного русла и, создавая численное превосходство на каждом участке наступления, обратил противника в беспорядочное бегство. Последовала широкомасштабная резня, в ходе которой были убиты великий князь, воеводы и многие воины.

Излагая события сухо и порою формально, ростовский летописец пытается затушевать значение трагедии на Сити, в которой не лучшую свою роль сыграл великий князь: «то же [что обошли его татары] слышав князь Юрьи, всед на конь свои, с братом своим Святославом, и с сыновци своими, с Василком, Констянтиновичем, и со Всеволодом, и Володимером, и с мужи своими, и поидоша противу поганых, и нача князь полки ставити и се внезапу приспеша Татарове на Сить противу князю Юрью, князь же отложи всю печаль и поиде к ним, и ступишась обои полци, и бысть сеча зла, и побегоша пред иноплеменники, и ту оубьен бысть велликии князь Юрьи Всеволодичь, на рице на Сити и вои его многи погибоша, а Василка Констянтиновича руками яша»[257].

О численности войск у каждой из сторон в этом сражении судить затруднительно. Несмотря на то, что Юрий собирал войска со всего Северо-Востока, многие могли не успеть или отвлеклись на оборону своих поселений. Однако, надо полагать, около 10 тысяч русских воинов на Сити все же было. Судя по сообщению Рашид ад-Дина о том, что ханы после занятия Переславля решили «идти туменами облавой», можно предположить наличие у Бурундая, рыскавшего в поисках владимирского князя, войск не более тумена (ок. 10 тыс.). Получается, что в сражении 4 марта 1238 г. силы сторон были практически одинаковы; успех был связан с тактическим искусством, которым монголы полностью воспользовались, а руководители русской армии не смогли достойно ответить.

* * *

Рашид ад-Дин, описывая героические деяния армии Батыя на Руси, битву на Сити даже не упомянул. Для него это был результат погони за великим князем, который в момент своего убиения оказал сопротивление. Ростовский великокняжеский летописец, сохраняя лаконичность, изображал события в другой тональности. Смерть Юрия представлена настоящей трагедией для всех русских, теряющих последнюю надежду на спасение от «окаянных татар». В Лаврентьевской летописи на этом вообще заканчивается изложение о Батыевом пленении – далее следует только рассказ о смерти Василька Константиновича. Однако уже в статье 6747 (1239) г. сводчик возвращается к образу князя Юрия и вставляет обширный панегирик ему. Великий князь представлен миролюбивым и богобоязненным: «Се бо чюдныи князь Юрьи потщася Божья заповеди хранити и Божии страхъ присно имея в сердци, поминая слово Господне…» Особенно подчеркнуто его отношение к татарам в период до нашествия, когда они присылали послов: «преже мененыя безбожныя Татары отпущаше одарены, бяхуть бо преже прислали послы свое, злии ти кровопиици, рекуще: “мирися с нами!”; он же того не хотяше…»[258] Выходит, что Юрий изначально не верил в мирные инициативы и собирался воевать, а богатые подарки татарам были для затягивания времени. К сожалению, подобная предусмотрительность не подтверждается позднейшими событиями. Ежели Батыево посольство, прибывшее от Воронежа, покинуло Владимир в начале декабря 1237 г., а к границам княжества монголы подступили в начале января 1238 г., то как можно было при этом не успеть собрать полки и приступить к делу только после поражения под Коломной? На границах вообще первоначально находился лишь воевода Еремей «в сторожах», который после встречи с местным князем Романом послал Юрию предупреждение об опасности. Владимирский властелин отвечал рязанцам, что сам хочет биться с Батыем «особо», но навстречу кочевникам направил сына Всеволода, который никак не подходил на роль вождя главной армии. Все же приходится прийти к заключению, что древнерусский книжник лукавил в угоду сложившейся к 1239 г. конъюнктуре. Возможно, мира с язычниками заключать великий князь и не желал, но был вынужден это сделать, так как полагался на собственные представления о политических устремлениях монгольских ханов. В противном случае все его действия не поддаются логическому объяснению.