Эпохи Айры. Книга первая - Аксинья Лукриянова

впечатляло и внушало уважение.

— Вам стоит знать, Мааль, — чуть слышно проронила Цефея, надевая кольцо на палец, — что мое сегодняшнее милосердие для вас — это предмет долга, который вы сегодня у меня получили. Рано или поздно все долги приходится возвращать. Поэтому будьте готовы к тому, что в любой момент я попрошу вас возвратить его.

Но Мааль ничего не ответил. Он развернулся к ложе, где находился Император со свитой:

— Сирра, я был вашим советником многие годы. На смену мне пришел новый Хранящий, превосходящий меня по силе. Закон обязывает меня передать свой титул избраннице Рагнарека. И я, как ваш верный подданый, беспрекословно следую закону.

Император жестом попросил Цефею приблизиться к его ложе. Хранящая подчинилась.

— Я, также как и Мааль, признаю твое превосходство. — Сообщил Ио. — Именем Запада и Востока, Севера и Юга, я Император Ио, правитель Сентория, наделяю тебя правом носить имя Цефеи Хранящей матери знания Рагнарека. Я вверяю тебе великую волю быть старейшиной Вечного совета и личным советником Императора Сентория. Ты сильнейшая из Хранящих, но будь же еще и мудрейшей из них. Оправдай мое доверие к тебе, Цефея.

Хранящая склонила голову и в тот же миг почтенные отцы и матери, шагнув вперед и встав за спиной Императора, хором проговорили:

— Мы нарекаем Цефею своим старейшиной. Совет последует за тобой, почтенная мать на протяжении всего пути твоей службы. Волею Сентория, как и велит закон.

Цефея подняла глаза на своих советников — почтенных отцов и матерей, которые были втрое старше ее. Их взгляды были полны равнодушия. За ее спиной стоял враг, чьи ледяные мысли обжигали не хуже пламени. Перед ней, в богато украшенной ложе сидел Император в окружении свиты и растерянности Ио ощущалась как собственная, он едва мог скрыть чувство собственной беспомощности за личиной глубокой задумчивости. Лишь на верхнем ярусе Арене стояли друзья Цефеи, ставшие ее наставниками. В этом широком океане чувств, которые тревожили горожан последние дни, ее друзья оказались единственной лучиной спокойствия. Перед глазами Цефеи заструился круговорот красок и света. Так чужие эмоции душили Хранящую, она ощутила приступ головокружения. Едва удерживаясь на ногах, она нашла глазами Рубина и Энифа, которые, угадав мысли своей подруги, кивнули и тут же затерялись в толпе, направившись к лестнице.

Когда кто-то из зрителей решился на аплодисменты, Цефея вздрогнула. Этот звук, будто сняв общее оцепенение оглушающей тишины, подхватили присутствующие на трибунах, наполнив Арену хлопком тысяч пар рук. В сердцах собравшихся разжигался опьяняющий восторг победы, но от этого Цефее не становилось лучше. Хранящая была бы готова отдаться потоку общего чувства, но Мааль, стоящий рядом, наклонился к ее уху и прошептал:

— Не для того, чтобы получить ваше расположение, Цефея, а лишь чтобы дать вам шанс остаться целой. Научитесь делить на сто все то, что вы будете наблюдать от почтенных отцов и матерей во время службы в совете.

Цефея не успела ничего ответить, так как Мааль, поклонившись Императору и своей преемнице, спешно покинул Арену.

Хранящая, тем временем, ощутила дрожь, бьющую ее руки. Эмоции, наполняющие арену, смешивались в тягучий, тошнотворный ком чувств, сдавливающий ребра. Едва удерживаюсь на ногах, Цефея подняла глаза к отверстию в куполе арены, сквозь которое виднелся диск голубого неба. Овации шумели, словно бушующее море.

— Вот-вот я и сама поверю, что быть Хранящим — это проклятье. — Беззвучно проронила Цефея, делая глубокий вдох и прикладывая усилия к тому, чтобы совершить первый шаг в направлении ворот Арены.

Бесспорно, в тот день Цефея доказала свое могущество. Однако, в тот день ее победа породила и иные чувства в сердцах горожан. Алморрцы выходили с Арены, осторожно переговариваясь друг с другом; Хранящие, погруженные в молчание, задумчиво брели по улицам города, размышляя о дальнейшей судьбе Сентория. И лишь Император, впервые за долгие годы, отправился в миреру и несколько часов находился там, благодаря Создателя за день, когда Цефея явилась в Айру. Одновременно с радостью и верой в нем копошился жалкий червь трусости, который он надеялся задавить усердной молитвой, однако так и не смог унять свои тревоги, до глубокой ночи размышляя о последствиях сегодняшнего признания титула Цефеи.

На закате того же дня двое Хранящих, заняв белоснежную скамью на набережной, ожидали закат. Речка, закованная в мраморное русло, безмятежно утекала под белоснежные стены замка, исчезая где-то в глубинах лабиринта подземных рек. Через час день обещал окончиться ярким закатом, а сейчас оставалось время насладится безветренным, теплым вечером. Смех ребятни, следящей за полетом воздушного змея и лепет девчушек, старательно заплетающих друг другу косы, служили лишним поводом задуматься о том, какое детство предоставила в твое распоряжение Судьба и вспомнить яркие деньки когда-то пережитого лета. Однако, мысли Цефеи были обращены к минувшему сражению с Маалем. Память Хранящей все еще хранила страх Мааля, который она разделяла вместе с врагом.

— Что делает с нами кровь Перворожденного, Рубин? — спросила Хранящая, запрокидывая голову к небу. — Сегодня во мне будто что-то надломилось. Это была моя последняя соломинка, соединяющая с людьми. За время, проведенное в Айре я испытала слишком многое: страх тысячи душ, гнев сотен горячих сердец, боль каждого павшего воина мира. Проклятие ли это?.. Сегодня я едва не забыла о милосердии, вновь чуть не подчинилась желанию разорвать врага, раздавить его в тисках голосов. Скажи мне, как я — та, что сражается за право быть надеждой на спасение Айры — могла едва не забыть о праве Мааля на жизнь? Мне так страшно от того могущества, которую Рагнарек вверил в мои руки.

Рубин тоже поднял лицо к небу. Он сжал руку Цефеи и только тогда девушка ощутила, как от волнения ее все еще колотит мелкая дрожь.

— Что же особенного случилось сегодня, Цефея? Ты всего-навсего познала ярость, с которой мы сталкиваемся еще в юности. А еще познала силу власти, которая многих обходит стороной. Но, в отличие от многих, ты сохранила жизнь своему противнику и сохранила свое достоинство. Не это ли говорит, что в час битвы милосердие не покинуло твое сердце? Возможно, оно едва не сдалось под натиском гнева, едва не потухло в ярости, но все же выжило и одержало верх. Ты сомневаешься в выборе Рагнарека? Думаю, если бы я был знаком с тобой по рассказам горожан и многочисленным слухам — я бы сомневался в тебе не меньше прочих. Но мне выпала честь стать твоим другом и я знаю, что Рагнарек не мог избрать лучшей Хранящей для своей мудрости и силы. Ты прошла сегодняшнее испытание. Так не