Солнечная девочка графа Майори - Светлана Назарова

крупных, раза в два больше, чем этот, несколько как этот, и с десяток маленьких.

— Куда тебе столько? — посмеялся граф, оставляя мастеру предоплату за заказ.

Женевьева непринужденно пожала плечами:

— У меня дома было гораздо больше.

— Миледи, для чего Вам такие горшки, — удивился хозяин гончарной лавки.

— Я хочу посадить в них растения, — улыбнулась девушка.

Теон тихо присвистнул:

— Значит, ты любишь цветы?

— Очень, — подтвердила она.

Мужчина с интересом наблюдал за семейной парой, граф забрал у жены из рук горшок, тихо отметив, что тот тяжелый, и посетовал:

— Чем тебя сад не устраивает?

— Сами же говорили, что зимой дуют холодные ветра, и садом не насладишься, — возмутилась она.

— Ты права, зимой он и правда представляет из себя унылое зрелище, — согласился граф и перевел взгляд на любопытствующего мужчину, — когда будет готов заказ?

— Мне понадобиться около недели.

— Замечательно, — благодарно кивнул граф и задумался, кажется, он заражается от Женевьевы излишними хорошими манерами.

— Леди, не сочтите за наглость, но не могли бы Вы мне как-нибудь показать, что у Вас из этого получится? — обратился хозяин лавки к своей покупательнице.

— О, если у меня выйдет, то я могу подарить вам один, думаю, он украсит вашу лавку, — улыбнулась она.

— О, нет-нет, тогда я сделаю дополнительно еще один горшок для себя, — запротестовал мастер.

— Хорошо, вы любите гортензии? — улыбнулась девушка.

— Гортензии? — растерянно спросил мужчина.

— Понятно, — тихо посмеялась графиня, — тогда просто сделайте еще один большой горшок.

— Хорошо, миледи, — н снова расплылся в улыбке, — спасибо Вам и хорошего дня.

— О, спасибо, Вам тоже, — выдохнула она с улыбкой, в то время как Теон буркнул свое «До свидания» и уже тащил жену к выходу.

— Ты чего? — с тихим смехом спросила она, когда они уже стояли на крыльце лавки.

— Боюсь, что скоро придется устраивать дуэли, — проворчал он.

— Дуэли? — ее глаза округлились от удивления, — Нет-нет-нет, даже не вздумай.

— Ты против? — вдруг весело улыбнулся он.

— Конечно, — настал черед фыркать Женевьеве.

— Будешь смотреть только на меня? — прищурился граф, спросит тихо, можно даже сказать интимно.

— Какой ты несносный, — возмутилась она и попыталась отнять свой горшок.

— Но-но-но, — возмутился со смехом граф, — тяжелый, сам понесу. Пошли обедать.

Она тяжело выдохнула и серьезно посмотрела на него.

— Понял. Переборщил, — примирительно улыбнулся Теон, не сводя глаз с жены.

Женевьева кивнула и выдохнула:

— Пойдем, с голоду ты такой что ли…

— Какой? — рассмеялся он.

— Несносный! — спустилась она с крыльца гончарной лавки, пропуская миловидную старушку внутрь.

Граф Майори покачал головой и пошел следом за девушкой.

Кто бы сказал ему месяц назад, что он будет ревновать свою жену, он бы его высмеял. А сейчас таскается по лавкам за ней хвостиком и таскает… горшок? Теон мысленно рассмеялся. Парой размашистых шагов он догнал супругу и поравнялся, произнеся:

— Знаешь, я тут знаю одно чудесное укромное место.

— Я полностью доверяю твоему вкусу, — не задумываясь ответила она.

А граф чуть ли не проурчал от удовольствия. Ему доверяют. Это очень приятно.

— Тогда я надеюсь, что тебе там понравится, — он перехватил цветочный горшок одной рукой, а второй взял Женевьеву за руку, утягивая в небольшой переулок, который заканчивался небольшим кафе.

У входа росли лианы, увивая вход, а из самого здания доносилась тихая приятная музыка, которой не было слышно на оживленной улице. Весь вид небольшого здания напомнил девушке новой год: кафе словно с праздничной открытки. Уютное, с большими окнами, за которыми видны свечи, стоящие на столах, украшенных клетчатыми скатертями. Не хватает только хвои и аромата мандаринов.

— Мне уже нравится, — подарила графиня свою улыбку мужу.

Глава 27

На нее смотрели две пары мужских глаз.

— Что?! — возмутилась Женевьева.

По одному она как-то терпела этих закадычных друзей, но вместе.

— Ты нас совсем не слушаешь, — возмутились они хором.

Мужчины сидели в кресле. Точнее, в кресле сидел Теон, а Лайт, Женевьева мысленно сравнила его с коршуном, уселся на одном из подлокотников, подпирая друга своим боком. Девушке хотелось написать подарок королю, а молодые люди увязались за ней в ее мастерскую. Она недоумевала, почему они сегодня оба дома. Вообще, вроде как очередь Теона отправиться на службу, но они почему-то решили, что сегодня им надо допекать ее вдвоем.

— Да слушаю я вас, слушаю, — выдохнула девушка, в очередной раз промывая кисть в банке и набирая желтый цвет акварели.

На бумагу легли мазки. Алый тут же потек в желтый, смешивая, делая плавные переливы, разливаясь, устремляясь на новые красочные территории и живя своей жизнью. Девушка снова окунула кисть в воду и влагой прошлась по бумаге, делая работу воздушной и дышащей, продолжая своё повествование:

— Держаться либо рядом с одним из вас, либо с королем. Амулет не снимать. Собственно, я и не собралась.

Тишину нарушил звук взбаламученной в банке воды.

— Не собиралась что? Держаться рядом с ними? — усмехнулся друг мужа.

— Амулет снимать не собиралась, — сдержала она себя, чтобы ответить тактично.

— Я надеюсь на твою благоразумность, — серьезно заметил верховный маг.

— Ты правда думаешь, что кто-то нападет на меня на балу при короле? — девушка вскинула бровь и вопросительно поглядела на Лайта.

— Да что ты такая спокойная-то, а? — возмутился маг.

Граф Майори тяжело вздохнул: опять эти двое собачатся. И как обычно, на пустом месте. Графиня не унималась:

— Пуганная уже! — Женевьева фыркнула, сдерживая себя от того, чтобы не показать магу язык, все-таки по статусу теперь не положено. Но хотелось. Очень хотелось. А учитывая, что Теон параллельно пытался рассказать ей о правилах этикета.

— Да, фырчать на балу тоже не стоит, — посмеялся граф.

— Знаю, — устало протянула девушка и снова уткнулась в свою работу, чтобы не смотреть на них.

— Похоже мы ее напрягаем, — философски заметил верховный маг.

— Похоже на то, — весело вздохнул глава департамента внутренней безопасности страны.

— Вообще-то я все слышу, — буркнула девушка.

— Да-да, будешь завтра себя так вести, мы сгорим со стыда вместе с королем.

Она посмотрела на них долгим внимательным взглядом, а потом произнесла:

— Я буду паинькой, — и мило улыбнулась, улыбка получилось такой милой, что была похожа на звериный оскал, от нее мужчины невольно шарахнулись назад.

Лайт тихо шепнул на ухо Теону:

— Знаешь, друг, мне кажется, Элизия была не таким уж и плохим вариантом, капризная, конечно, вредная, и скандальная, но эта-то совсем без башенная женщина.

Сначала графиня хотела повториться, что все слышит, но потом решила поиграть в игру мага:

— Правильно. Бойся меня. А лучше домой езжай, а то мало ли, вдруг ночью подушкой придушу.

С невозмутимым видом она продолжила писать зимний пейзаж, который собиралась