Избранница теней - Мэри Сэйбл

понесете ребенка короля. Они должны быть мне благодарны! Наследник родится не от крестьянки, а от законной принцессы! Я оказываю им услугу. После появления на свет ребенка у вашей матери не будет выбора, кроме как стать моей! Спите крепко, принцесса, о друзьях и Роланде не беспокойтесь, скоро с ними будет покончено.

Его слова доносились словно из-под толщи воды.

Джоан слышала стук своего сердца, бьющегося в страхе. У нее онемел язык, тело не слушалось, а бороться со сном становилось невозможно. Все вокруг исчезло еще до того, как лицо покрыла ткань.

Лорд Ларден привязал ее руки к ржавым кольцам, видневшимся в стенах над кроватью, а затем накрыл ее тело от рук до таза. Снял с нее одежду и начал протирать влажной тряпкой, которую принес с собой. После долгого путешествия от нее исходил сильный запах пота и грязи, а для короля это стало бы большим потрясением. Закончив отмывать ее, лорд обвязал простыню вокруг ее шеи, чтобы лицо случайно не открылось в тот момент, когда король будет исполнять свой долг.

– Знаете, принцесса, при всем вашем уродстве вы очень похожи на мать. А ваше тело… оно прекрасно! Бедра и грудь просто идеальны. Вашему брату понравится. Я вот думаю, а не родить ли вам и мне наследника? – прошептал он, касаясь ее между ног. Молодое тело и сходство с женщиной, которую он так любил, манили его. Никто бы не узнал, если бы на трон взошел его ребенок. Кровь начала быстрее курсировать по жилам, плоть напряглась.

Тут за дверью раздался шум, сбив весь настрой, и ему пришлось быстро заканчивать разговор со спящей принцессой.

– И все же ты не Маргарита, – злобно добавил он. – Она станет моей, а ты умрешь здесь, прямо в этой комнате, после того как исполнишь долг.

Закрыв за собой дверь, лорд Ларден направился к комнате Гаррета и Уильяма и уловил странные звуки. Дверь словно выбивали тараном, но та не поддавалась. Он позаботился об этом – закрыл ее снаружи на засов в тот момент, когда они проворачивали ключ.

У Бастьена пересохло в горле. Эти два крестьянина могли помешать его планам, и он вдруг пожалел о том, что не избавился от них раньше. Грохот двери пугал его, петли сильно расшатались, и лорд засомневался в прочности дерева.

– Из-за этих двоих еще указ для солдат о неразглашении тайного входа писать, – пробурчал он.

Он быстро побежал прочь за подмогой, а когда вернулся, громкие звуки уже стихли, а дверь по-прежнему была заперта. Он с облегчением указал на нее.

Стража из двадцати человек ворвалась в комнату и разом навалилась на двух мужчин. Их сопротивление впечатляло, но силы были неравны. Тощий Уилл успел уложить троих солдат перед тем, как его схватили. Гаррет отчаянно сопротивлялся, будто великан, – Бастьен даже испугался, что он одолеет всех, – но удар по голове оглушил его. Им засунули кляп в рот, связали руки и потащили ко входу, по которому они сюда спускались. Перед лестницей стоял лорд Ларден.

– Я ведь просил вести себя тихо, а теперь вас повесят, как самых опасных преступников. Вы и сказать ничего не успеете, – прошептал он на ухо Уиллу так, чтобы его никто не услышал, а затем обратился к страже: – Увести этих преступников, они хотели навредить вашему королю! Хотели подорвать доверие к королю! Сволочи! Мне повезло узнать об этих планах прежде, чем они сделали что-то непоправимое. Своей хитростью я завлек их сюда и запер, – сообщил он. – Завтра на рассвете повесить, первыми в очереди! Не позволяйте разговаривать. Не вынимайте кляпы. Наденьте мешки на головы, и не дайте им ускользнуть.

Перед тем как Уиллу на голову накинули мешок, он посмотрел на Лардена так, что тот невольно отшатнулся. Он даже подумал, что если второй путник придет в сознание, то они снова будут бороться за свою свободу. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как поторопить стражу.

Королева-мать провожала взглядом закатное солнце. Как только оно скроется за горизонтом, ее сын пойдет на преступление, на которое она сама же его подтолкнула. Впервые со дня смерти дочери ей захотелось помолиться Богам. Маргарита знала о слухах, которые ходили о ней: она отвернулась от Богов, и поэтому они не дают наследников ее сыну, наказывая за грехи матери. Если бы она только раньше искупила грехи молитвой в святилище, Боги бы смилостивились над Шарлоттой, и та смогла бы родить здоровых детей для продолжения рода. Но было уже слишком поздно молиться о ней, поэтому ей оставалось только просить, чтобы никто не узнал о страшном плане и наконец-то появился долгожданный малыш в знак прощения за все ее грехи.

Маргарита спешно направилась в святилище в сопровождении королевской стражи. Многие горожане провожали ее злобными взглядами. Ей казалось, будто все они подозревали, что она натворила. Только у святилища ей стало легче. Зайдя внутрь, она опустилась на колени перед алтарем и начала молиться. За окнами стало темнеть, но она не торопилась уходить.

За спиной она услышала приближающиеся шаги.

– Моя королева! Боги наконец-то вас помиловали, и к вам вернулась вера, – сказал мужчина с опущенной головой. Голос звучал очень знакомо, но от волнения она не могла понять, кто это.

– Я вас знаю?

– Меня зовут Роланд, моя королева. – Он преклонил перед ней колено. – Я верный друг вашего покойного мужа и короля. Помните меня?

– Сир Роланд, прошу, простите мне мою растерянность, я очень взволнована. – Она чувствовала себя неловко. Она ведь всегда уважала преданного рыцаря, что служил ее мужу и взял на себя ответственность за произошедшее с ее дочерью. – Конечно. Конечно, я вас помню.

Увидев перед собой высокого рыцаря, чье лицо выглядывало из-под капюшона, Маргарита впервые за столько лет ощутила, как внутри у нее что-то сжалось. Хотя она не смела думать о других мужчинах ни при жизни короля, ни даже после его смерти.

– Я уже давно не сир, королева, – отозвался Роланд. – Я даже не представляю, как вы взволнованы. В честь такого события Боги отпустили священника Питера в мир иной. Все священники сейчас прощаются с ним. Я держал его за руку, когда сегодня днем его душа улетела, но на лице сохранилась улыбка. Он так долго ждал этого, и теперь будет спать спокойно.

Маргарита разволновалась. В мыслях она уже представила, что все знают о ее планах, но взяла себя в руки и спросила с дрожью в голосе:

– Он прожил долгую жизнь, но что за счастливое