Невинная для бандита - Дина Данич

довольно резко отказала ему, заявив, что меня интим не интересует. И больше такие вещи обсуждать с ним не стану. На следующий день он утром попросил прощения и сказал, что ни в коем случае не хотел меня обидеть.

Еще пару дней я настороженно наблюдала за ним, но все вроде бы вернулось на привычные места.

Вот только… что, если он передумал? Вдруг решил попытаться еще раз? Теперь уже чтобы наверняка…

От этой мысли стало не по себе. Потому что объективно, если он решит поступить по-своему, сопротивляться я, конечно, буду, но в итоге-то… Силы однозначно не равны.

— Кто здесь? — наконец, не выдержала я спустя несколько минут. Мой голос сорвался, превратившись в хрип. Я попыталась нашарить выключатель, но, как назло, получилось только с третьего раза. И когда, наконец, приглушенный свет бра развеял темноту, созданную намеренно, я увидела темный силуэт.

Мужской.

Не узнать который у меня попросту не вышло бы. От неожиданности я практически закричала, но за какие-то мгновения незваный гость оказался рядом и накрыл мой рот своей ладонью. Так, что вместо крика выходил лишь сдавленный хрип…

Мамочки…

Я не могла нормально дышать, сердце билось в груди, словно раненая птица, а в ушах звенело. В голове была только одна мысль — этого не может быть!

Просто не может!!!

Очень медленно я прикоснулась пальцами к лицу мужчины и провела по его скуле. Ощущения были настолько реальными, что впору считать себя безумной. Ведь покойники не могут быть такими теплыми, правда?

— Тише, Кудряшка, — раздался хриплый шепот. И тут меня окончательно накрыло. Потому что внешний вид, образ, взгляд… Но голос… Нет. Его спутать я не могла.

Здесь и сейчас со мной был Герман.

Живой… Настоящий…

Всхлипнула и почувствовала, как слезы все же скатились по щекам.

— Я уберу руку, а ты не будешь кричать. Да?

Я медленно кивнула, после чего получила, наконец, возможность говорить. Но ничего связного в мыслях не было. Единственное, на что я была способна — молча глазеть на Мороза и пытаться поверить в происходящее.

Он же сам, похоже, был совершенно спокоен. И только потемневший взгляд выдавал его истинные эмоции.

— Ты жив… — наконец, с трудом выдавила я.

— Жив.

— Мне сказали…

— Знаю. Так было нужно.

Короткие рубленые фразы. Все как раньше. А меня захлестывало глупое желание податься вперед, прижаться и выплакать всю ту боль, что еще не отгорела во мне.

— Тише, маленькая, — прошептал он, и я не сдержалась. Заплакала чуть не в голос. А потом резко спохватилась.

Мы были в доме не одни.

— Ты пришел ночью… Значит, все не будет, как прежде?

— Не будет. По крайней мере, пока.

Я не успела что-то еще спросить, он подался вперед, настойчиво целуя меня. Я все еще пребывала в шоке, поэтому просто позволяла ему все. Беспомощно цеплялась за крепкие мужские плечи.

Однако заминка оказалась непродолжительной — острые, забытые ощущения нахлынули, выметая остатки мыслей из головы. Настолько, что я застонала в голос. А потом испугалась!

— Денис, там, внизу…

— Тш, я позаботился о нем. Твой охранник не проснется, — ухмыльнулся Герман в своей манере. — Но все же придется стараться быть потише, детка.

Я смутилась от собственной несдержанности. Сейчас, получив короткую передышку, я снова хотела забросать его вопросами. И будто почувствовав это, Мороз перешел к куда более активным действиям. Теперь его руки вовсю хозяйничали у меня под футболкой.

Поцелуи-укусы клеймили кожу, и завтра наверняка останутся следы. Но я настолько одурела от происходящего, что совершенно не была против. Казалось, мое самое заветное желание исполнилось, и я была как девочка, которой Дед Мороз принес под елку ту самую куклу.

Настойчивые пальцы пробрались под резинку пижамных штанов, а в следующее мгновение уже оказались во мне.

— Блядь, мокрая, — прошипел Герман, а я только шире раздвинула ноги.

Сколько раз мне снилось подобное? Сколько раз я вспоминала наши ночи? Не счесть. И вот это происходило здесь и сейчас. Наяву. По-настоящему. Вживую.

Всхлипнув, подалась ему навстречу, стараясь стать еще ближе.

— Пожалуйста, — слетело с моих губ.

— Все такая же горячая, — рыкнул мужчина, резко сдирая с меня штаны вместе с бельем. Закинув мою ногу себе на талию, резко погрузился в меня. И я от неожиданности вскрикнула. Это оказалось слишком для меня.

Мороз замер, ловя мой взгляд.

— Прости, но сдерживаться и быть аккуратным сейчас я вряд ли смогу… — И такая потребность отразилась в его глазах…

Я просто не могла поверить. Настолько это пьянило. Он хотел меня. По-прежнему. До боли. С безумной жаждой. Настолько, что контроль срывало напрочь.

— И не надо, — мягко ответила я, нежно прикоснувшись к его губам. — Будь собой…

На мгновение успела заметить, как во взгляде появилось восхищение, а затем все перестало иметь значение. Потому что дальше были только он, я и его жадные, рваные движения. И с каждым вздохом казалось, что вот-вот мы станем ближе. Хотя куда еще-то? Герман не просто трахал меня. Брал со всей жадностью, оставляя синяки на бедрах, насаживая меня на свой член до упора. И с каждым толчком я все ближе оказывалась к тому, чтобы полностью раствориться в происходящем.

Отрывистое дыхание, редкие жалящие поцелуи, жадный взгляд, который не отпускал, хриплые ругательства — все смешалось воедино.

И как только оргазм накрыл меня, буквально следом за мной излился мне на живот и Герман. Его взгляд по-прежнему не отпускал меня. А когда его ладонь легла мне на кожу и медленно размазала семя, будто клеймя… Я зажмурилась, чтобы хоть немного сдержать эмоции, накрывавшие меня. Но это было настолько сложно, что несколько слезинок все же скатились.

— Есения… — хриплый шепот, прошивший сознание. Как последняя капля, чтобы окончательно добить меня. Я даже не подозревала НАСКОЛЬКО скучала по нему. Глупое сердце билось в унисон с его, даже понимая, что места в нем мне никогда не будет. — Моя девочка…

Последние слова я едва разобрала. Даже показалось,