Невинная для бандита - Дина Данич

заметила.

— Может, чего-то хочешь? — Но я лишь покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Если что-то понадобится тебе или ребенку — смело обращайся к Оле.

— Кажется, она не очень-то рада гостям, — равнодушно заметила я.

— Моя жена… — он усмехнулся, — ревнива. Но я все ей объясню. Так что проблем не возникнет. Надеюсь, вы сможете найти общий язык.

— А долго мы здесь пробудем?

— Столько, сколько понадобится, чтобы подготовить документы и новое место жительства.

Мужчина уже был в дверях, когда я все же не удержалась:

— Максим!

— Да?

— А есть шанс, что… — горло сдавило, и стало трудно выговаривать слова. — Что это ошибка?

Григорьев не ответил. Но посмотрел так, что я все поняла сама. Нет, ошибки быть не может. И мне предстояло принять новые реалии.

— Тебя что-то держит в твоей старой жизни? — вдруг спросил Максим. — Родные или… мужчина?

— Нет.

— Учеба, работа?

— Тоже нет.

— Тогда, может, стоит воспользоваться возможностью?

Здравые, логичные рассуждения. Вот только от них не становилось легче. Пока мне было сложно понять и принять случившееся.

— Спасибо за помощь, — тихо ответила я, укладывая Катю на постель. Хозяин дома тихо вышел из комнаты.

Какое-то время пришлось потратить на то, чтобы разложить необходимое, сделать приготовления. Механические действия отвлекали и помогали. Правда, ненадолго.

Тянущее, скребущее чувство внутри не покидало меня.

Его больше не было. Германа больше не было. И пока Катя возилась с погремушками, я перебирала в памяти все моменты, начиная со знакомства, заканчивая вчерашней ночью.

Мороз будто чувствовал неладное, не отпускал меня до самого утра. Даже когда я была едва живая и уже без сил, он все равно продолжал ласкать и шептать пошлые вещи, продолжал брать меня снова и снова.

“- Давай, девочка, еще немного…

— Я больше не могу, Герман…

— Можешь, сладкая, можешь… Вот так, да, позволь мне…”

И несмотря на то, что мне казалось, будто сил не было, мое тело снова и снова сдавалось на его милость, и очередная волна удовольствия накрывала меня.

Знал ли он? Мог ли догадываться, что это была его последняя ночь?

Наша ночь…

Или же дело было только в том воздержании, что предшествовало этому?

Ответов у меня не было. Да и вряд ли когда-то будут. Максим прав — мне придется двигаться дальше. Несмотря на то, что сейчас было очень больно и тоскливо.

Раздался тихий стук в дверь. Уложив Катю подальше от края, я пошла открывать. И очень удивилась, увидев Олю. Она робко улыбнулась.

— Муж мне все рассказал.

— Понятно, — кивнула я.

— Макс сказал, вы пробудете у нас какое-то время. У нас пока нет детской, да и мебели подходящей тоже. Так что, может, ты захочешь сама что-то выбрать?

— Для чего? — не поняла я.

— Ну, для малышки, — девушка кивнула мне за спину.

Я растерянно оглянулась на Катю.

— Ради нескольких дней? Зачем?

— Чтобы было удобно. Хотя бы кроватку.

Я задумалась. Было крайне неудобно напрягать кого-то. Просьба Германа касалась только меня и его дочери. Да, очевидно, Максим был ему другом, но имела ли я право злоупотреблять его гостеприимством?

— Думаю, мы и так поместимся.

Ольга нахмурилась.

— Ты уверена? Если ты стесняешься или думаешь, что это неудобно… — Я тактично отвела взгляд, чтобы не выдать себя с головой. — Ясно. Значит, подберу сама.

— Да не надо…

— Надо! — возразила Оля. — Ты не чужой человек в этом доме.

Последние слова заставили меня удивленно уставиться на девушку. Та, заметив это, усмехнулась.

— Да, когда-то Герман очень помог нам с мужем. И меньшее, что мы можем сейчас сделать — помочь тебе и малышке.

Помог… Надо же. Значит, все же он умел и вот так. Черт, да конечно, умел! Разве я не убедилась в этом? Другое дело, что делал он это порой так, что и не верилось в помощь эту. Впрочем, о мертвых или хорошо, или никак…

— Ладно, — сдалась я под настойчивым взглядом хозяйки дома.

Она тут же улыбнулась в ответ.

— Познакомишь нас?

Теперь уже я не смогла удержаться от улыбки. Столько любопытства было на лице Оли. И учитывая ее положение, ей наверняка хотелось потискать девочку.

— Конечно. Заходи.

32. Есения

Дни сменяли друг друга. Понемногу я стала привыкать к новой роли — ведь теперь я стала мамой. Больше никто не приходил и не спрашивал, как Катя провела день, что делала, что сказал врач. Теперь это полностью было моей ответственностью — от и до.

Теперь это я была главным человеком в жизни малышки.

С Олей мы довольно быстро нашли общий язык. Муж ее постоянно пропадал на работе, а девушке явно не хватало общения. На мои осторожные вопросы, устраивает ли ее это, она лишь вздыхала и заверяла, что это явление временное.

Каждую ночь мне снился Герман. Снился по-разному — то с окровавленным лицом, в автомобиле. И тогда я просыпалась в холодном поту и до самого утра больше уснуть не могла. То снились наши ночи. И тогда я в итоге оставалась с огромным неудовлетворенным желанием, от которого мучалась все утро.

Тоска по мужчине притупилась, но не прошла окончательно. Видимо, моя привязанность к нему оказалась куда глубже, чем я изначально думала.

Но не зря говорят, что время лечит. Повседневные заботы о ребенке помогали отвлечься, Оля тоже старалась, как могла. Я видела это и была очень ей благодарна.

Мысль, что вот-вот мне придется уехать, пугала меня. Потому что в доме Григорьевых я почти не испытывала одиночества, старалась абстрагироваться. И это более-менее выходило.

А что будет потом? Об этом я старалась не думать.

Но все имеет свойство заканчиваться. И однажды вечером ко мне пришел Максим.