Демоны Вебера - Денис Кучеренко

очень скрытно, они группами прочесывали лагерь, изредка осматривая личный состав. Отказываясь отвечать на любые вопросы, белые фигуры мрачно переговаривались о чем-то, иногда указывая на каменный храм. С момента их прибытия охрана лагеря удвоилась, патрули ходили теперь не только у частокола, но и вблизи храма у входа в который теперь на постоянной основе стояло не меньше шести человек.

Обязательные медицинские осмотры, начавшиеся с санитаров, теперь стали обыденной частью жизни всего личного состава лагеря. Перемены затронули даже расписание вылазок. Теперь группы покидали лагерь не чаще двух раз в неделю. Но все же самым страшным аспектом этой новой обыденности стала пропажа людей, — ни один отправившийся к храму зараженный так и не вернулся.

Начальство утверждало, что все больные находятся под строгим карантином и должны быть отделены от основной массы сослуживцев ради общего же блага. Вот только отвратительный запах сжигаемых органических отходов с тех пор стал доносится из-за частокола еще чаще. Солдаты уже попросту боялись озвучивать свои мысли на этот счет.

Какое-то время спустя Нилу посчастливилось наткнутся на человека что таки смог приподнять завесу над этой тайной. К концу своей рабочей смены, уставший и замученный духотой де Голль осматривал неглубокое ножевое ранение заглянувшего к нему сержанта, прибывшего прямиком из разведывательной группы. Угрюмый мужчина с растрепанной шевелюрой пустым взглядом буравил ткань палатки. Свет исходящий из керосиновой лампы, недурно освещавшей запекшееся ранение, формировал на лице сержанта длинные глубокие тени, подчеркивая его и без того резкие черты.

Закончив зашивать края раны и смыв водою засохшую кровь, Нил устало протер лоб, убирая скопившиеся там капельки пота.

— Скорей бы уже это все закончилось. Не терпится снять с себя чертов балахон и забыть все это как страшный сон, — пробормотал юный санитар ополаскивая рабочие инструменты.

— Можешь на это не рассчитывать. Зараженных будет только больше, — гулким басом огласил сержант, растирая затекшие от пребывания в неподвижной позе конечности.

— С чего бы?

— Это очевидно. Весь лагерь уже заражен. Это лишь вопрос времени, когда проявятся симптомы. Все мы закончим в тех ямах для сожжения тел.

Нил похолодел. Не смотря на то, что сержант не предоставил никаких доказательств, и вероятно просто озвучил свои мысли, заявление прозвучало очень даже жутко. Подпитываемый неуемной фантазией и последними нерадостными событиями страх подобного исхода изо дня в день креп в юноше. Сглотнув, санитар решил навязать разговор, интереса ради:

— Откуда же такая уверенность?

Привставший с кушетки сержант отхлебнул из припрятанной фляги, после чего полил зашитое ранение небольшим количеством спиртного, изрядно поморщившись, но не проронив при этом ни звука. Стойкий вояка слегка наклонил голову в сторону Нила, оценивающе окинув санитара взглядом.

— Думаешь там наверху ничего не знают? — Вместе с запахом перегара и удушающим смрадом недельного пота до де Голля долетел снисходительный смешок сержанта. — Ты, чертила, работаешь с этим каждый день и должен понимать, что никакой это не вирус.

— Грибок. — Нил демонстративно держался отстраненно, стараясь не выдавать своей заинтересованности. — Что-то вроде плесени. Разумеется, я изучал образцы в лаборатории.

— Даже местные никогда не видели ничего подобного. Это дерьмо не из этих мест.

— Из этих или нет, не думаю, что штабс-капитан сгноит весь лагерь. Сюда ведь даже прислали команду врачей из столицы. — Де Голль нащупал в карманах санитарной формы блок дешевых сигарет. В те далекие времена он еще курил, нередко и в присутствии пациентов. Последние зачастую были довольно безразличны к этому факту, — не курить в армии сродни героическому подвигу. Большинство и вовсе было не прочь задымить на пару с санитаром, хоть уставом и строго-настрого запрещалось курение в помещениях и наметах. Затянув густой горький дым из папиросы без фильтра, Нил не сводил глаз со своего гостя, облокотившись о стоящий рядом грубо сбитый деревянный стул.

— Это не врачи, — еще раз противно хихикнул сержант. — И они приехали сюда вовсе не спасать наши шкуры. Сынок, хочешь знать истинную причину по которой мы здесь подохнем?

— Допустим.

— Грибок притащили сюда жуки, чтобы защитить от нас свои земли. Видимо приняли весь этот военный фарс за наступление на, мать их, свои жучьи права, — проговорил вояка с придыханием. Искажавшие лицо сержанта тени податливо отступили с его переносицы, когда он внезапно сделал шаг в сторону де Голля.

— Великий Рой? — Вопреки тому, что юноша был одновременно напуган и заинтригован, санитар старательно сохранял свой невозмутимый образ, не поведя и бровью при приближении собеседника.

— Нет. Местные, южные ренегаты. Эта часть ползучих гадов давно откололась от Роя. Они жестче, хитрее, безжалостней. Эти сволочи где-то раздобыли грибок и теперь растаскивают его по лесам. Они помечают закопанные грибницы феромонами, чтобы обезопасить своих. Даже псы не всегда могут учуять эту гадость. Мы и подавно. Достаточно просто наступить ногой на странный мягкий холмик, и все эти споры… — Сержант плавно закатал штанину, открывая взору Нила нелицеприятную картину. Сигарета беспомощно выпала изо рта санитара, но тот даже не обратил на это внимания. Его глаза были прикованы к ноге посетителя. Каждый открывшийся ему сантиметр кожи, что только был виден в свете керосиновой лампы, покрывала тонкая белая пленка, скрывающая под собой неестественно розовую плоть. Подобно грибам, подымающимся из-под опавшей листвы после дождя, из множества лопнувших участков белой пленки торчали крошечные гроздья наростов. Создавалось впечатление что нога была садом для этой чужеродной человеку формы жизни.

Де Голль так и застыл с открытым ртом. Он хорошо знал, что должен был делать в такой ситуации согласно правилам, но все еще раздумывал о возможных последствиях для своего здоровья. Если он попробует позвать на помощь или даже задержать сержанта самостоятельно, то велик шанс что чудной вояка может выкинуть что-то, например, бросившись со своей насквозь проеденной грибком конечностью на санитара. Нил стиснул кулаки, но так ничего и не предпринял. Напрягшись всем телом он был готов в любой момент рвануть прочь из палатки. Но что-то удерживало его, уж точно не вера в человечность собеседника, что-то более похожее на неутолимый интерес.

Сержант подошел еще на шаг ближе. Наконец свет лампы осветил его глаза: нечто темное и ужасное, это были пустые глаза человека не просто смирившегося, но уже принявшего свою смерть. Два темно-карих колодца, что проглядывали из-под густых черных бровей, утягивали в себя все внимание Нила. У живых людей, по крайней мере тех, что еще считают себя живыми, такого взгляда быть не может.

Вопреки всем опасениям санитара сержант отступил, опустив свою штанину. Вояка явно был доволен тем как сильно смог напугать Нила, о чем свидетельствовала расползшаяся по его