Царская немилость (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Да я вижу. Это очень дорогое оружие месье Мозер. Оно стоит не меньше ста рублей.

— Смешно, месье, оно стоит пятьсот рублей. Там одного золота полкило. Не говоря о том, что дерево это не берёза. Отнюдь. Это — Малайский падук. Самая дорога древесина из пород деревьев, которые имеют общее название — красное дерево. Привезено с Бирмы. Понюхайте, оно всё ещё пахнет кедром — это отличительный признак именно этих деревьев. — Всю эту галиматью ему Николай Никитич Демидов рассказал. Брехт даже записал, чтобы не забыть. Слова-то все незнакомые.

Француз, а чего это он не представился, ладно, отомстим, Брехт, галочку себе поставил, так француз безымянный снова взял штуцер и, правда, понюхал.

— А, чувствуете лёгкий аромат кедра месье …

— Буфе. Марсель Буфе. Да, что-то есть. Но пятиста рублей этот штуцер не стоит. От силы двести, только ради вас месье двести двадцать. — Он решил поторговаться. Ох, зря.

— Точно месье Буфе, он не стоит пятиста рублей серебром, он стоит восемьсот рублей на ассигнации.

— Но это больше, чем пятьсот рублей? — после минутной заминки вычислил очевидное оружейник.

— Ну, то ваши проблемы следующая цифра будет ещё больше.

— Так ведь не торгуются месье Мозер. Люди называют цену и приходят к компромиссу.

— И я куплю у вас примерно на сто рублей разного оружия, может и больше.

Событие шестидесятое

Узнав, почём фунт лиха, немного поздно торговаться.

Попили кофе, слабоват и запаха почти нет. Эта швабра французская экономить на нём вздумала?! За это время приходило трое покупателей, один раз байроновского вида молодой человек купил пару дуэльных пистолетов. Ох-хо, погибнет же завтра. Ну, меньше дурачков от него родится. Потом зашёл купец, скорее всего, и купил штуцер, при этом стал коситься на, всё ещё лежащий на прилавке золотой штуцер Брехта, даже попытался к нему пухленькую ручонку протянуть, но Буфе резко его со стола смёл. Третий просил пистолет. Тоже купец. Зачем ему один? Сейчас все пистолеты парами покупают. Даже гусары по два возят. Они помещаются в седельных кобурах — «ольстрах», именуемых в России также «ольстрядями». А эти сумки или кобуры прикрываются «чушками» (специальными матерчатыми накидками). А тут один решил пистолетик купить. Недоброе чего-то задумал, либо застрелить кого решил, либо сам застрелиться. Вольному — волю.

В результате с негражданином Буфе сторговались за шестьсот пятьдесят рублей ассигнациями и Брехт покупает на сто пятьдесят рублей оружия. Это не тривиальная сумма для самого начала девятнадцатого века. Пара пистолетов с латунным прибором оценивалась в 3 рубля, с железным — 2 рубля 50 коп. Прибор — это ствол. Латунный считается надёжней, он не ржавеет.

Брехт выбрал себе пару с отделкой серебром и слоновой костью работы самого мастера Лепажа за тридцать пять рублей. Купил обычную офицерскую кавалерийскую пару за пять рублей с чуть удлинённым стволом, целых триста тридцать миллиметров, если переводить с дюймов и линий. А потом так на всякий случай поинтересовался у месье Буфе, а нет ли каких супер-пупер необычных пистолетов.

— Вам хочется песен, их есть у меня, — почти дословно возопил прилизанный «оружейный барон». — У меня есть несколько диковинок, брал, думал в России заинтересуются, но люди здесь не склонны к экзотике, им подавай, чтобы без осечек, да понадёжней. Уже и отчаялся продать. Хотите взглянуть на эти образцы оружейной мысли?

— Конечно. — мало, вдруг чего дельного измыслили «мыслители».

— У меня есть многозарядные пистолеты: двуствольные, с поворотными стволами, с вращающимся барабаном и даже с веерообразным положением стволов. Этот удивительный пистолет известен под грозным названием «Рука смерти». А ещё у меня есть пара многозарядных одноствольных пистолетов-эспинолей с накладными зарядами, последовательно расположенными в стволе, и несколькими пороховыми полками по длине ствола. Очень сложное в применение оружие. Но им можно стрелять несколько раз без перезарядки. А вот это на самом деле шедевр оружейной мысли, месье Мозер. Вот смотрите, — и француз принёс из самого дальнего угла шкатулку раза в два больше обычной. — Смотрите, наши оружейники придумали интересный способ увеличить скорострельность. У этой пары отделяемые стволы: ведущая часть ствола соединяется с каморой на резьбе, и перед выстрелом стрелок заряжает камору, две каморы, пять, даже десять, хотя там уже будет большой нагар на стволе, а затем крепит к ней ствол. В результате можно сделать до пяти выстрелов в минуту. Пистолет переламывается вот так. — И месье Буфе переломил пистолет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ни хрена себя, — Брехт прямо глаза выпучил. Выходит, всё украдено до нас. По существу это не ствол никакой, а самый настоящий патрон металлический. Только не смогли додуматься, как предотвратить прорывание пороховых газов и вот таких хитрый способ наши. Стоять! Бояться! А если по этому принципу наделать штуцеров по образцу арабских мелкокалиберных карамультуков. Да полк вооружённый такими винтовальными пищалями всю наполеоновскую орду под Березиной положит. Ни один не пересечёт границу. Стоп. Понятно, что это очень дорого. Очень-очень дорого. Но на одну решающую битву денег, которые он намеревается у будущего свата позаимствовать, хватит. И на уральском заводе Демидова заказ разместить подальше от посторонних глаз. Даже тысячи и не надо, сотни хватит. По пять выстрелов в минуту. Пятьсот. Десять минут и полка нет. Ладно, двести штук. Ряд самых метких стрелков палит по переправляющимся через реку французам, а пять рядов заряжают эти стволики или патроны.

— Кхм, и кто сделал такую непонятную и ненадёжную штуковину? — вот тут, точно, интерес к этому оружию показывать нельзя.

— О, это тоже творение нашего мастера Жана Лепажа, но именно эта пара — это копия, что изготовил ваш мастер Иван Пермяк.

— Пермяк это фамилия или местонахождение мастерской? Есть другие данные?

— Нет. На шкатулке написано вот смотрите: «Иван Пермяк» 1800 год.

Пётр Христианович достал свою железную линейку с переводом в миллиметры. Никак не мог пока перестроиться на английскую метрическую систему и на русскую пофигиситическую, где нет точных цифр. Получилось следующее. Калибр пистолета — 15,5 мм, (то есть, это шесть линий) длина ствола — 300 мм, длина всего пистолета — 485 мм, масса около полутора килограмм. Ложа, скорее всего — ореховая. Нужно обязательно найти этого Пермяка.

— А нет, уважаемый, месье Буфе, у вас пистолетов винтовальных, с нарезами?

— Вы коллекционер, месье Мозер?! Хочу вас обрадовать. Есть у меня три таких пистолета, одна пара английских и один восточный, страну не скажу, возможно — Афганистан.

Забрал и их Пётр Христианович, а до заветной суммы в сто пятьдесят рублей ещё приличное расстояние.

— Давайте, месье Марсель, теперь посмотрим, так называемые, «каретные» пистолеты. Или «дорожные», маленькие, одним словом.

Посмотрели. Было у француза их десять пар, самых разных калибров начиная примерно с двенадцати миллиметров. А одна пара опять Брехта поразила. Это был «карманный» пистолет калибра 11,5 мм и массой грамм триста всего. И это опять был для этого времени прорыв. У пистолета не было деревянной ложи — ствол и ударно-кремнёвый замок смонтированы на металлической колодке. Немного на парабеллум смахивает, только маленький. При этом замок смонтирован как у пистолетов будущего по центру и имеет крышку, защищающую стрелка от вспышки пороха на полке. Предусмотрел мастер неведомый опередивший свое время на век целый, что все-таки из карманного пистолета стреляют не с вытянутой руки, а от бедра или от груди. Забрал эти пистолетики Пётр Христианович с удовольствием.

Ещё на сумму в сто пятьдесят рублей не набралось покупок.