Чужая земля - Александр Афанасьев

Но ни Пашаеву, ни кому-либо другому Дикаев ничем не был обязан. Это как палка — о двух концах. Если ты считаешь другого человека чужим — то и ты сам будешь чужим для него.

Дикаев как раз совершил последний намаз и ложился спать, когда услышал стрельбу. Негромкую — но услышал. Слава Аллаху, он еще не успел сбросить одежду, ему оставалось только влезть в ботинки и захватить с собой автомат. С автоматом и каской он сошел во двор — там уже заводили БТР.

— Что происходит? — спросил он по-русски у одного из своих людей. Дагестанцы в отличие от чеченцев почти всегда говорили по-русски, потому что Чечня моноэтнична, а Дагестан состоит из племенных территорий более чем тридцати национальных групп, каждая — со своим языком. Для должного понимания, и чтобы не оскорблять себя, говоря на языке собеседника — говорили на нейтральном русском.

— У нохчей стреляют, Зуга-эфенди — отозвался бородач.

— Где?

— В центре. Ильяс говорит — туда машина белая прошла.

— Когда?

— По свету. До магриба.[91]

Дети гор, они имели часы, но предпочитали измерять временные промежутки количеством времени до того и ли иного намаза.

— А потом?

— Потом ничего, эфенди. Аллах знает…

Дикаев подавил гнев. Не время.

— Грейте бэтр. Занять оборону. Без команды не стрелять.

— Машина! — крикнул кто-то, и тут же — бабахнул крупнокалиберный…

Все бросились по местам. Дикаев — как и все занял позицию за забором, но подальше от ворот. Он знал одного афганца, тот посоветовал ему делать что-то вроде земляного вала за забором, высотой так, чтобы забор мог служить укрытие для стрелка, чтобы когда он встает в полный рост — забор прикрывал его примерно по грудь. Афганцы — шли по пути джихада больше двух десятков лет и знали, что говорят. Поэтому — Зуга так и сделал.

— Не стрелять!

— Не стрелять — пошло по цепочке.

Под прицелами — из машины вылез человек, подняв руки. В свете прожектора — Зуга едва узнал его.

Это был Пашаев. А машина — была белой.

Зуга подумал о том, что это может быть разборка между чеченцами и Орденом. Он знал о том, что Пашаев часто говорит чужим языком,[92] имеет большие деньги — настолько большие, что все старейшины вот уже четвертый год выбирают его эмиром Гумсе. Если он поссорился с Орденом или чеченцы поссорились с Орденом — то стоит его пристрелить, и преподнести его голову в подарок Ордену, там это оценит. Дагестанцев на Новой Земле было уже достаточно, но чеченцы появились здесь раньше, раньше наладили отношения с Орденом, поэтому ичкерийский имамат здесь был, а дагестанского не было.

Но если ты ошибешься в расчетах — ценой ошибки будет твоя голова. А Зуга — еще хотел пожить. Поэтому, он решил пойти и поговорит с Пашаевым… если он поймет, что Пашаев уже не имеет силы, то просто убьет его или еще лучше — украдет и продаст ордену. Если же Пашаев в силе — он окажет ему услугу.

— Не стрелять — повторил Дикаев — только если я подниму левую руку!

Сам он — легко, как волк перемахнул через забор и пошел навстречу Пашаеву. Его правая рука — была в кармане на револьвере, автомат — на груди.

— Салам, Аслан-эфенди.

— Салам, Зуга-эфенди — Пашаев впервые прибавил это, признавая дагестанца равным себе — русисты напади на мой дом! Надо спешить!

— Русисты? Откуда здесь русисты, эфенди? — деланно удивился Дикаев.

Пашаев был в такой ярости, что при других обстоятельствах он приказал бы пристрелить этого дагестанского ублюдка как собаку. Сам Пашаев — не слишком то соблюдал ни законы шариата, ни законы горской взаимопомощи и взаимовыручки, да и совершал положенное по шариату больше напоказ. Но, как и все чрезмерно хитрые люди — он считал, что в отличие от него другие — должны верить искренне.

Аслан-эфенди погасил свой гнев. Не время и не место. Как ни мерзко — сейчас он зависит от этого дага…

— Послушай! — сказал он — клянусь Аллахом, в моем доме на первом этаже есть сейф, когда я уходил из дома — в нем был один миллион ЭКЮ золотом. Если ты поможешь мне отбить дом у русистов, то можешь забрать все это золото себе. А если русисты вскрыли сейф…

Нарастающий тонкий свист — полоснул по нервам.

— Ложись!

Двое авторитетов, чеченский и дагестанский, повалились на землю. Мины упали где-то в стороне, ближе к центру, громыхнули разрывами…

— Шайтан вах кале…

— Если догонишь русистов и приведешь их мне живыми, возьмешь все, что при них — и я дам тебе столько же — закончил Пашаев.

Дикаев вскочил на ноги.

— Ильяс, Гаджи — по машинам! Хрхли! Хрхли![93]

— Опознание! Гусь, давай! Волчара!

Машины быстро замигали светом. С темного, поросшего низким лесом склона ответили правильно…

Тойота и Дефендер остановились. Трое выскочили из темноты, у одного была Лавина — шестизарядный болгарский гранатомет, который здесь использовала русская армия.

— Где Сармат? — резко спросил майор.

Фонарь высветил его — и тут же погас. Майор резко отшатнулся — от вспышки перед глазами мелькали разноцветные мошки.

— Твою мать, охренел совсем?!

Ночного зрения больше не существовало — чтобы оно восстановилось, должно было пройти как минимум четверть часа.

— Прошу простить, тащ майор. Тачки трофейные, мало ли… Валим?

Со стороны селения Гумсе — мелькнул отсвет мощных фар.

— Фугас на месте?

— Так точно.

— Занимаем позиции. Давай за пулемет!

Скошенным носом — бронетранспортер ударил стоящий посреди дороги расстрелянный пикап, сбивая его в сторону. В доме — уже что-то горело. В самом доме не стреляли — только продолжали рваться по округе мины, да палили по улице всполохнутые перестрелкой нохчи — впустую…

Пашаев — выскочил из кузова идущего следом за БТР джипа, бросился к расстрелянному у ворот пикапу.

— Шайтан! В мясо! В мясо! — обезумев, он кричал по-русски.

Дикаев показал рукой — несколько его людей метнулись во внутренний дворик особняка, держа наготове оружие.

Мина рванула прямо на улице, завизжали осколки. Пашаев — открыл дверь пикапа и вытащил убитого сына.

Решив, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, Дикаев выскочил из внедорожника, подбежал к Пашаеву. Тот, не обращая ни на что внимание — стоял на коленях, прямо в грязи, окровавленными руками гладя голову убитого сына.

— Сожалею, Аслан-эфенди… — сказал Зуга Дикаев.

— Догони их! — сказал Пашаев.

— Аслан-эфенди, погоня ночью опасна…

— Догони их и получишь два лимона, клянусь Аллахом…

Очередная мина — шлепнулась дальше по дороге, за дувалом. Послышались крики, проклятья на русском и чеченском.

— Погоня ночью…

Их высветило фарами, с северной части села шли, одна за другой три машины. Из окон торчали автоматы, из головной машины — зеленый флаг Ичкерии. Дикаев вскинул автомат, но тут же опустил его.

Низенький, кривоногий, бородатый чеченец подбежал к ним.

— Вах… только и сумел сказать он, увидев произошедшее.

— Догоните их!!! — заорал как раненый зверь Пашаев — лимон всем, кто будет участвовать, если приведете этих ко мне! Догоните!

Иса Дахадаев, еще один родовитый чеченец с небольшим собственным отрядом — побежал к машинам.

— Ильяс! — крикнул Дикаев — езжай за ними.

БТР тяжело, с шипением и рокотом тронулся за колонной из двух чеченских машин.

Фугас был знатным.

Тащить его было сложнее всего — но лишним в таких обстоятельствах он точно не будет — восемь килограммов в тротиловом эквиваленте, да еще и направленного действия. Это тебе не самоделки, какие чехи в своих кишлаках клепают — фирма! Рванет — костей не соберешь.

Бойцы разбежались, занимая позиции на горном склоне, машины — прогнали вперед так далеко, как только смогли. Два ДШК, два красавчика,[94] Лавина и несколько автоматов — для знатной засады более чем достаточно.

Со стороны селения — послышался звук моторов. Шли на скорости, моторы выли с надрывом…

— Бэтр — сказал один из участников засады на слух — семидесятка, два движка. У нас в ВВ был такой.

— Заткнуться всем!

То ли в предвкушении лимона, который на этой земле стоил даже больше, чем на той, то ли еще почему — чехи потеряли осторожность. Им бы перед поворотом спешить, частично высадить десант и двинуть пешком по горному склону, прикрывая технику. Но так русистов, конечно же, не догонишь.

Бэтр ввалился в поворот с шумом и ревом изношенных движков, на башне у него был нештатный прожектор, с мощью как у зенитного — на близком расстоянии он не высвечивал, а слепил. Бронетранспортер выправился, луч света смотрел вбок, как и пулеметная спарка — на склон. Покатил дальше — не видя стоящую впереди машину с ДШК. Следом, не соблюдая дистанцию катились три внедорожника, набитые боевиками — и из-за БТР они не могли видеть то, что творится впереди.