Намбандзин - Александр Васильевич Чернобровкин

у входа в тэнсю стояли, тихо переговариваясь, десятка три воинов с копьями и луками. От них отделилась тройка, чтобы совершить обход. Через пару минут, когда они, наверное, были у тыльной стороны башни, и рвануло, причем так сильно, что почти весь караул присел или упал, хотя взрывная волна пошла в противоположную сторону.

Верхнюю часть тэнсю перекособочило. Оттуда выпало несколько человек, мужчин и женщин, в светлом нижнем белье, и в месте взрыва начался пожар. Алые языки пламени жадно облизывали деревянную постройку и давали достаточно света, чтобы разглядеть, кто из суетящихся и кричавших во дворе достоин быть убитым. Мои соратники выжидали, когда во дворе появится Торияо Ивами без доспехов, но с катаной в руке. Я видел, как по нему выстрелил из духовой трубки синоби, лежавший неподалеку от меня, но, уверен, было не менее трех попаданий. Яд, нанесенный на маленькие стрелы перед самым выходом на задание, быстро теряет ядреность, поэтому обычно после первой жертва еще пару минут движется, постепенно замедляясь и в конце концов падая, а тут вражеский комендант свалился почти сразу, что в итоге сыграло против нас. Воины гарнизона догадались, что случилось, и большой группой ломанулись на крепостные стены, несмотря на то, что надо было срочно тушить пожар.

Мы шустро переместились по сторожевому ходу туда, где он был менее освещен, где скинули веревку без мусингов, по которой и спустились на каменистый грунт на берегу реки. После чего перебежали к плотам. Они были в темной зоне, но, когда выплыли примерно на середину реки, где по темной воде бегали бледно-оранжевые блики, были замечены со стен замка и обстреляны из луков. Одна стрела попала чуть левее моей головы. Лучник не учел снос плота течением. Моему соседу справа повезло меньше. Его плот немного обгонял мой, а потом, когда мы почти вышли из освещенной зоны, резко притормозил. В спину синоби попала стрела, пригвоздив к плоту. Я схватился правой рукой за ближний, толстый, мокрый, скользкий, бамбуковый брус его плавсредства и, загребая левой рукой, потянул за собой к берегу реки, до которого оставалось метров семь. Навстречу нам выдвинулись два синоби и, зайдя по грудь, дотянулись до плота с приколотым соратником и потащили к берегу. Когда я добрался самостоятельно, они выдернули стрелу, но рану не перевязывали. Значит, уже ни к чему.

Утром из замка Аноцу прибыл парламентер. Это был Коцукури Томомаса, младший брат Китабатакэ Томонори, пятнадцатилетний сопляк, который принял командование после гибели Торияо Ивами. Погибать ему явно не хотелось, поэтому предложил сдачу Аноцы в обмен на должность коменданта в ней на службе у Оды Нобунаги. Последний сразу согласился. Асигару гарнизона, кто хотел, были разбавлены нашими и продолжили службу на прежнем месте, а самураям предложили на выбор присоединиться к нашей армии или катиться на все четыре стороны, включая замок Исэ, к своему сеньору. Их место заняли дзисамураи из провинции Мино.

42

Осада столицы провинции тоже продолжалась не долго. Как и младший брат, Китабатакэ Томонори хотел жить. Представляю, как на том свете корчит их отца, отважного воина. Впрочем, японский тот свет не чета христианскому, так что там всё может проходить чинно, спокойно. В итоге договорились, что Китабатакэ Томонори усыновит одиннадцатилетнего Оду Нобукацу, второго сына своего победителя. Мальчик после смерти приемного отца станет главой рода Китабатакэ и даймё провинции Исэ, а живут сейчас мало, особенно те, кто имеет приемных сыновей из другого клана. Впрочем, проигравший наверняка считает, что это временно, что у Оды Нобунагу больше шансов погибнуть, после чего усыновленного можно будет грохнуть и забыть о позорном договоре.

Закончив с этим, мы двинулась к Нагасиме. Так называлась цепь фортификационных сооружений из крепости с этим названием, монастыря Гансё-дзи и нескольких форпостов, расположенных в заболоченной дельте, образованной реками Нагарагава, Кисогава и Ибигава, Эту местность захватили сохэи из Икко-икка. Ода Нобунага считал, что хороший монах — мертвый монах, поэтому решил резко сократить их количество на теперь уже подконтрольной ему территории.

Задача оказалась слишком тяжелой. Даже самый крепкий замок Нагасима был не чета Аноце, не говоря уже о Гифу, но располагался среди болот — ни обложить толком, ни атаковать, не говоря уже о подкопах. Синоби тоже не порадовали. Они сожгли пару форпостов, расположенных на краю болот, и грохнули самыми разными способами с сотню вражеских воинов, но у тех не было явного лидера. Убьешь одного командира, на его место выбирают другого, причем иногда даже более толкового, чем предыдущий. Нужен был флот, чтобы отрезать снабжение по воде, и большое количество плоскодонных плавсредств для переброски воинов под стены замка для нападения. К тому же, началась зима, во время которых уважающие себя буси предпочитают сидеть дома у жаровни и неспешно цедить теплый сакэ из теплой деревянной чаши, а не шляться по холодным болотам. В общем, постояли мы там шесть дней, после чего Ода Нобунага решил, что монахи никуда не денутся, что их время придет немного позже, и отправил армию в Киото, чтобы там распустить на зимние квартиры.

Впереди поскакали гонцы, которые передали сёгуну Асикаге Ёсиаке послание из семнадцати пунктов, названное позже «Дворцовыми положениями», в которых Ода Нобунага подробно изложил, что тот ведет себя, как конченый жлобяра, а не мудрый правитель, заботящийся о своем народе, и посоветовал резко исправиться, или власть перейдет к тэнно Огимати. Уверен, что список очень не понравилось Асикаге Ёсиаке, но против многотысячной армии не попрешь, тем более, что жители столицы воевать за его интересы не собирались.

Как ни странно, тэнно Огимати тоже не сильно обрадовался, узнав, сколько ответственности может свалиться на него, потому что долго жил на милости разных даймё, переезжая от одного к другому, и теперь был обязан многим. Ему, конечно, не впервой отвечать за распоряжения, которые не издавал, но отношения с некоторыми друзьями и благодетелями наверняка будут испорчены, чего тэнно, человек мягкий, отзывчивый, доброжелательный, хотел бы избежать. Я объяснил ему, как сумел, что так уж заведено: одни принимают решения, а другие отвечают за них; не умеешь или не желаешь быть одним из первых, будешь среди вторых.

К тому же, во время похода Ода Нобунага вернул тэнно Огимати на завоеванных территориях все земельные участки, которые раньше принадлежали предкам правителя Нихона, а потом были растасканы жадными и неблагодарными поданными, что тоже обязывало помогать даймё. Кто не хотел возвращать прихваченное по-хорошему, становился немного короче. Впрочем, таких было мало. Большая часть неблагодарных подданных предпочла остаться без земли, но зато с