Незримого Начала Тень - Елена Руденко

— Хорошо, сударыня, но вы должны поклясться, что никогда не будете этим заниматься, — произнёс он сурово, — это очень опасно… Можете мне поверить…

— Опасно, — задумчиво повторил Долгоруков, — люди слишком глупы для магии. Нередко мы несем разрушения, не обладая магическими талантами… Но ведь кто-то должен сохранить знания для потомков, которые окажутся мудрее.

— Возможно, потомки окажутся глупее нас, — возразил доктор в любимой циничной манере.

— Однако вы не согласились бы уничтожить любые знания о магических ритуалах? — заметил князь.

Я смотрела в его глаза, в которых светилась жажда знаний об неизведанном. Долгоруков весьма сведущ в мистицизме. Внезапно меня охватило беспокойство за его судьбу.

— Князь, прошу вас быть осторожнее! — вдруг воскликнула я. — Ваши искания таят опасности!

Долгоруков смотрел на меня с любопытством и… нежностью.

— Неужто вы увидели мою смерть? — поинтересовался он без тени страха.

— Нет-нет, — спешно ответила я, мой голос дрожал, — пугающие видения не посещали меня… Лишь беспокойство за вашу дальнейшую жизнь… Я чувствую, что любой, кто преступит незримую черту, погибнет… Существуют тайны, которые нельзя знать живым…

— Простите, я не могу с вами согласиться, — вмешался доктор, — взглянуть хотя бы на деревенских ведьм, они доживают до старости… Да и если припомнить средневековых колдунов, которые пережили за сотню лет, когда остальное население мерло, не дожив до сорока…

— Маги не преступают допустимую грань, — ответила я.

Доктор и Реброва с волнением смотрели на меня, князь лишь улыбнулся.

— Вы правы, Аликс, у меня чрезмерная тяга к знаниям, — произнес Долгоруков. — Чем дальше я погружаюсь в свои размышления, тем больше уверяюсь в том, что деление мирозданья на "черное" и "белое" слишком примитивно…

— В ваших словах есть мудрость, — задумался Майер. — Признаюсь, я бы тоже предпочел не ввязываться в их вечный спор, а довольствоваться ролью наблюдателя, покуривая трубку, глядя как ангелы и демоны бьют друг друга, — закончил он в излюбленном циничном стиле.

Князь в знак согласия хохотнул.

Нина Реброва окинула гостей взволнованным взглядом.

— Право, мне ничего непонятно! — воскликнула она, хватаясь за голову. — Ох уж эта новомодная философия…

— Дело не в моде, — возразил князь, — мои рассуждения вызывают раздражение как у религиозных господ, так и у их врагов… Любопытно узнать мнение мадемуазель Аликс…

— Да, — кивнула Нина, — Аликс, что вы скажете по поводу любопытных взглядов князя на вечную тему светы и тьмы?

Реброва надеялась, что я сумею изъясниться понятнее, чем наши приятели. Мне вновь вспомнился улыбающийся человек из ночных кошмаров.

— Не знаю, — ответила я, виновато пряча взор.

— Самый верный ответ! — похвалил доктор.

— Прошу простить, что прерываю вашу беседу, — робко вмешалась Нина, — но мне бы хотелось послушать обещанный рассказ доктора о магии…

— Верно, — поддержал Долгоруков.

Глядя в его глаза, я поняла, что князь не ждет от рассказа Майера ничего для себя нового, он уже слишком далеко продвинулся в своих знаниях. Да, именно такие люди не страшатся сделать роковой шаг.

Нет, я бы не осмелилась, слишком люблю жизнь. Весьма странно для вестника смерти. Не боюсь неизвестности, которая ждет меня после жизни, а просто желаю подольше насладиться радостями нашего мира. Напрасно Ольга беспокоиться, что другой мир для меня милее. Ведь я, как любая барышня, так мечтаю изведать настоящей страсти любви!

Мне вдруг вспомнился, внезапный обвал, убивший преследовавших нас абреков, тогда моё сердце вдруг пронзила острая боль, будто от иголки. Что это значит? Такое же покалывание, только слабее, я ощутила, когда убила противника Константина… В эти мгновение пред моим внутренним взором вновь промелькнуло насмешливое лицо человека из сна.

Весьма занимательный рассказ доктора вывел меня из печальных размышлений о грядущей судьбе.

* * *

На следующее утро я поднялась рано до рассвета. Этим утром решила отправиться на прогулку по кладбищу. Отрадно бродить по земле мертвых в предрассветные сумерки, кажется, что их души, усталые от забвения, рады моему непрошенному визиту.

Так и на сей раз я брела вдоль могильных холмов с покосившимися крестами, позабыв о мире живых — оказалась в мире мертвых. Призраки отвечали на мои приветствия. Души печальные, страдающие, счастливые — вечный покой и вечная боль сменяли друг друга.

Вдруг кто-то накинул мне удавку на шею. Я попыталась закричать, но почувствовала, что лишь хватаю воздух. В глазах потемнело, сознание покидало меня. Вдруг удушье резко ослабло. Вырвавшись, я упала на колени и увидела, как рука в черной перчатке ловко перерезает горло нападавшему.

— Простят меня мертвые, что осквернил их землю, — произнес мой спаситель.

Первые лучи осветили его лицо, предо мной стоял князь Долгоруков, печально взиравший на поверженного врага.

— Благодарю, — неуклюже произнесла я, поднимаясь.

— Теперь понимаю, какая сила заставила подняться до рассвета и отправиться на кладбище! — воскликнул он. — Право, начало казаться, что мистические искания свели меня с ума… Любопытно, кто ваш "приятель"?

Не представлялось возможным удовлетворить любопытство князя. От пережитого волнения, я даже не смогла произнести ни слова.

— Не абрек, судя по одежде и наружности, на грабителя не похож, — задумался Долгоруков, вытирая кинжал платком, — не посыльный ли достопочтимого проповедника брата Генриха?

— Брат Генрих оказался весьма любезен со мною, — робко возразила я.

Долгоруков, вздрогнув, насупился, вызвав мое недоумение. Потом Ольга объяснила мне, что, испытывая ко мне сердечную склонность, князь мог неверно понять слово "любезен".

— Комедиант! — с презрением произнес мой поклонник, пнув тело поверженного врага. — Лицемер! Прошу вас, держитесь от него подальше. Слащавые речи влекут за собою нож в спину!

В словах князя прозвучала истина.

— Вы правы, простите, я слишком наивна, — ответила я взволнованно, — Еще раз благодарю за спасение…

— Право, не стоит, мадемуазель, — улыбнулся мой спаситель, — уверяю вас, что расцениваю случившееся как величайшее везение!

Кажется, я покраснела.

Мы поспешили поделиться с Константином нашими новостями, оставив труп на попечение кладбищенского сторожа. Ужас еще не отпустил меня. Кому понадобилась моя смерть? Неужто обезумевшему фанатику, который сжег деревенскую ворожею? Или хладнокровный корыстный убийца, опасающийся моих видений? Но почему погибшая ведунья больше не говорила со мною?

Глава 5

Из сумрака могил

Из журнала Константина Вербина

Получив тревожную новость о покушении на Аликс, я немедля отправился отсмотреть труп злодея. Александра вернулась к Ребровым, дабы не напугать Нину своим внезапным отсутствием.

— Что скажете? — поинтересовался Долгоруков.

— Горло перерезано превосходно, — мрачной шуткой я вновь благодарил князя за спасение Аликс.

Князь смущенно промолчал.

— Весьма странно, — задумался я, — человек холеной внешности, взгляните на его руки… Да и его костюм непригоден для странствия… Наемный убийца? В наших краях для этой роли куда пригоднее ловкие абреки.

— Неужто из свиты брата Генриха? — предположил князь.

— Возможно, пред нами чей-то преданный слуга, — задумался я, — но вот из чьей свиты? Тут уж вопрос не столь прост…

Я обратил внимание на тонкую черную ленту-удавку, которую мертвец сжимал в руках.

— Он напал на Аликс не с ножом, — отметил я.

Неужто для того, чтобы не пролить кровь ведьмы на кладбищенскую землю, а потом сжечь тело? Я поморщился.

— Обряд безумцев! — князя посетили похожие мысли.

— Не стоит спешить с выводами! — прервал я пыл Долгорукова, который был готов немедля отправиться к брату Генриху и предъявить публичные обвинения.

Возможно, нападавший не желал убивать Аликс. Удавкой можно не задушить насмерть, а всего лишь заставить жертву потерять сознание.

— А к чему медлить? — пылко возразил он.

Рука князя сжала эфес сабли.

— Мой друг, у меня внушительный список подозреваемых, — напомнил я, — если все наше внимание будет обращено к фанатику, можно упустить истинного убийцу…

— Вы правы, — сконфуженно произнес Долгоруков, — но проповедник…

— Буду вам весьма признателен, если вы попытаетесь не спускать глаз с брата Генриха, — просьба не делала князю одолжения, подобная помощь была незаменима, — увы, жандармы Юрьева не особо внимательны…

Я решил не добавлять, что у господ жандармов попросту нет личных причин для пристального внимания к персоне фанатика.