Сильнее страха - Марк Леви

Одномоторный легкий «Бивер» выглядел так же приветливо, как и пилот: толстый нос, просторный фюзеляж — добродушный коротышка на толстых лапах-поплавках. Эндрю занял место второго пилота — он ничего не смыслил в навигации, однако пилоту не было до этого дела, — Сьюзи примостилась сзади. Двигатель чихнул, выплюнул черный дым и мерно затарахтел. Капитан отдал швартов, удерживавший самолет у причала, и закрыл иллюминатор.

«Бивер» побежал по воде, подпрыгивая на волнах, разбегавшихся от снующих по бухте катеров.

За маяком пилот нажал на рычаг управления, мотор сменил тон, кабина заходила ходуном.

— Снимите ноги с педального рычага, а то мы клюнем носом! — гаркнул летчик. — Педаль, черт бы вас побрал! Да уберите же копыта!

Эндрю смущенно извинился, самолет взмыл в воздух.

— Сводка благоприятная, — проговорил Санта-Клаус как ни в чем не бывало. — Обойдется без тряски.

* * *

В бойницы крепости Бергенхус сочился тусклый свет. В зале стражи недавно снова внесли стоявшую там некогда мебель — деревянный стол и лавки, точные копии, сработанные местными столярами и краснодеревщиками. Реставрация была еще в разгаре, и эта часть музея оставалась закрыта для посетителей.

Кнопф расхаживал по земляному полу. Если бы не ревущие гудки траулеров, можно было бы вообразить, что вернулись Средние века. Увидев лицо только что вошедшего человека, он был готов поверить, что фантазия обернулась явью.

— Я думал, вы ушли на покой, — сказал Эштон, подходя к нему.

— Не у всех есть на это право, — ответил Кнопф.

— Наша встреча была так необходима?

— Она здесь, — сказал Кнопф. — Я опередил ее на несколько часов.

— Матильда?

— Матильды нет в живых, я говорю о ее дочери.

— Она знает?

— Нет, конечно, знаем только мы двое.

— Что ей тогда понадобилось в Норвегии?

— Самосохранение.

— Полагаю, вы здесь для того, чтобы ей помочь.

— Надеюсь. Это во многом зависит от вас.

— От меня?

— Мне необходимо досье, Эштон. Только с его помощью можно остановить свору, идущую по ее следу.

— Боже, Кнопф, слушая вас, я начинаю думать, что вернулся на сорок лет назад.

— Точно такое же впечатление возникло и у меня при виде вас, хотя тогда многое было проще. Тогда не убивали своих.

— Ее преследуют ваши же люди? Они знают о существовании досье?

— Подозревают.

— И вы решили отдать его им, чтобы спасти внучку Лилиан?

— Она — последняя в роду Уокеров. Я поклялся ее деду до конца моих дней защищать ее.

— Наверное, вы пережили свой срок. Я ничего не могу сделать, Кнопф, ни для вас, ни для нее. Поверьте, мне очень жаль. Этого досье у меня нет. Даже если бы я знал, где его искать, мне все равно не удалось бы его заполучить, поскольку у меня нет нужного инструмента.

— О чем это вы?

— О ключе от сейфа, замок которого невозможно взломать, не уничтожив его содержимое.

— Значит, вам известно, где он спрятан?

— Возвращайтесь восвояси, Кнопф, напрасно вы примчались сюда. Наши пути не должны были пересекаться.

— С пустыми руками я не вернусь, Эштон, даже если мне придется…

— Убить меня? Забить палкой? Бой старых петухов… Бросьте, Кнопф, это было бы слишком жалкое зрелище!

Кнопф схватил Эштона за горло и прижал к стене.

— Для моего возраста я достаточно силен, а в ваших глазах я вижу желание протянуть еще год-другой. Где досье?

Лицо Эштона все сильнее багровело: в легкие уже почти не поступал кислород. Его попытки сопротивляться были бесполезны: Кнопф был гораздо сильнее его. У Эштона подкосились ноги, и он сполз по стене на землю, увлекая за собой Кнопфа.

— Даю вам последний шанс! — прорычал Кнопф и ослабил хватку.

Эштон надсадно кашлял, восстанавливая дыхание.

— Два старца сошлись в смертельном бою! — просипел он. — Зачем позорить наши седины? Если бы нас увидели те, кого мы обучали, мы оба провалились бы сквозь землю от стыда.

— Я никому не рассказал о вашем обмане, Эштон. Мне было известно, что вы не довели вашу миссию до конца. Если бы я заговорил, ваша головокружительная карьера завершилась бы в какой-нибудь дыре.

— Вам все стало известно, потому что Эдвард рассказал, поведал в пылу страсти?

Кнопф хлестнул Эштона по щеке, и старый разведчик покатился по земле. С трудом поднявшись, он потер горящую щеку.

— Мне все известно о ваших отношениях с сенатором.

— От нее?

— От кого же еще? Пока я вез ее к месту ее гибели в ста километрах отсюда, она успела поведать мне историю всей своей жизни. Не забыла и о том, как, зайдя в свою спальню, застукала дивную парочку — вас и своего мужа. Как видите, я тоже не разглашал ваших тайн. Очень трогательно, что ваши чувства к сенатору неподвластны времени, но даже если вы меня задушите, это ничего не изменит. Спасти малышку Уокер я не в силах. Защищать ее — ваш крест, а не мой.

Кнопф подошел к бойнице и отогнул закрывавший ее целлофан. Его взору предстал порт и врезающиеся в сушу фьорды. Сколько лет пройдет, пока поднявшееся Северное море поглотит все это? Двадцать, тридцать, сорок? Или больше? Тогда с этих старинных укреплений будут видны в северной ночи только огни гигантских буровых платформ — огненная эскадра, подожженная человеческим безумием…

— Оно ведь там? — задумчиво проговорил Кнопф. — Вы спрятали его в ее мантии. Снегурочка сама хранит тайну, обрекшую ее на смерть. Хитро придумано, кто бы мог догадаться?

— Я, — сказал Эштон, подкрадываясь к нему сзади.

Лезвие вонзилось в спину Кнопфа в области почек. Эштон загнал его по самую рукоятку.

Кнопф испытал невыносимую боль, скорчился, задрожал.

— Она сохранит его до самой смерти, — прошептал Эштон ему на ухо. — Досье исчезнет вместе с ней.

— Почему?.. — пробормотал Кнопф, оседая на землю.

Эштон осторожно, почти с нежностью усадил его на землю, прислонив к стене, опустился перед ним на колени и тяжко вздохнул.

— Мне никогда не доставляло удовольствия убивать. Всякий раз, когда приходилось это делать, для меня это становилось жестоким испытанием. Смерть у меня на глазах старого соратника — удручающее зрелище. Вашей задачей было охранять дочь и внучку сенатора Уокера, моей — охранять его жену. Нас столкнуло лбами ваше упрямство, и у меня не осталось другого выхода.

Кнопф криво улыбнулся. Эштон взял его за руку.

— Вам очень больно?

— Меньше, чем вы думаете.

— Я останусь с вами до конца, исполню хотя бы этот свой долг.

— Нет, — пробормотал Кнопф, — мне лучше будет одному.

Эштон похлопал его по руке, встал и нетвердой походкой направился к двери зала стражи. Прежде чем выйти, он оглянулся на Кнопфа: его взгляд был печален.

— Мне искренне жаль.

— Знаю, — ответил Кнопф. — А теперь уходите.

Эштон поднес ладонь к виску и по-военному отдал честь. То было прощание со старым боевым товарищем.

* * *

— Скоро будем на месте! — крикнул пилот, указывая на появившиеся вдали деревянные домики Бергена. — Только на море волнение, я сяду у начала фарватера. Пристегните ремни, посадка гидросамолета — всегда риск, кабрирование — опасная штука!

— Кто такой Бергенхус, которому мы должны позвонить по прилету? — спросил Эндрю у Сьюзи.

— Не имею ни малейшего представления, разберемся на месте. Может, ресторан, где подают селедку? Если так, то Кнопф оставит нам записку в ближайшей телефонной кабинке.

— Бергенхус — не ресторан! — не выдержал летчик. — Это старинная крепость. Сейчас она прямо под нами, посмотрите вправо. — Он наклонил аппарат. — Самые старые ее постройки датируются 1240 годом. Во время войны в крепость врезалось голландское грузовое судно со взрывчаткой. Взрыв и пожар почти все уничтожили. Такая жалость… Все, хватит болтать, садимся!

* * *

Элиас Литтлфилд запер дверь кабинета, опустился в кресло и снял телефонную трубку.

— Это я, господин вице-президент.

— Дорогой Элиас, вы единственный, кто еще величает меня «господином вице-президентом»! Как наши дела?

— Они затащили нас в порт Осло, но нам известен пункт их назначения. Одна из наших групп быстро их там настигнет.

— Я думал, вы устроили им ловушку.

— Кнопф что-то заподозрил и, видимо, нашел способ их предупредить. Они не пришли на встречу.

— Где они?

— В Бергене. Нашим группам приходится добираться туда на автомобилях. У Уокер с ее журналистом часа четыре форы, но я уверен, что мы их сцапаем.

— Зачем они туда направились?

— Думаю, встретиться с Кнопфом.

— Он тоже от вас ушел?

— Это искушенный противник, знаток наших профессиональных приемов. Такую дичь нелегко…

— Избавьте меня от ваших оправданий. Досье у него? Да или нет?

— Надеюсь, у него. Если это так, то он захочет обменять его на жизнь своей подопечной. Потому я вам и звоню: как прикажете поступить?