Дом Цепей - Стивен Эриксон

— А это не важно. В любом направлении. — Карса встал с бревна. — Я уже наелся. Идем, закончим погрузку и отплывем.

— Как скажешь, Карса.

* * *

Он чувствовал себя сильнее с каждым днем, он все дольше сидел на веслах, когда сменял Торвальда Нома. Море было мелким, и шлюпка не раз застревала на мели, хотя мягкие пески не повреждали днища. Им не попадались гигантские сомы и другая живность в воде или в небе. Лишь иногда мимо проплывали стволы деревьев, лишенные коры и веток.

Сила Карсы возвращалась, но запасы провизии таяли. Хотя спутники не говорили об этом, отчаяние вскоре стало невидимым пассажиром, призраком, заставлявшим даруджа и Теблора помалкивать. Их словно бы снова сковали кандалы, и призрачные цепи становились все тяжелее.

В последнем бочонке осталась едва треть залитой воды. Карса сидел на веслах, без усилий ворочая крошечными для него деревяшками, разрывая лопастями мутную гладь моря. Торвальд ворочался в беспокойном сне под парусом.

Боль уже покинула плечи Карсы, хотя еще оставалась в ногах и пояснице. Он впал в полузабытье, лишившись мыслей, забыв про течение времени; он всего лишь старался поддерживать прямой курс, насколько это было возможно в отсутствие всяких ориентиров. Ему помогал лишь след за кормой шлюпки.

Красные, воспаленные глаза Торвальда открылись. Он давно забыл о красноречии. Карса подозревал, что человек болен — они уже довольно долго не разговаривали. Дарудж медленно сел. И замер. — У нас гости, — прохрипел он.

Карса положил весла и обернулся. Длинное трехмачтовое судно надвигалось; два ряда весел вспарывали белесую воду. За кораблем на горизонте виднелась протяженная прямая линия. Теблор подобрал меч и не спеша встал.

— Самый странный берег, какой я видел, — пробормотал Торвальд. — Мы могли бы доплыть, если бы не гости…

Это стена, — отозвался Карса. — Прямая стена, а перед ней какой-то пляж. — Он снова поглядел на близящийся корабль. — Похож на суда, что сражались с теми ладьями.

— Так и есть, только еще больше. Думаю, флагман. Только флага не видно.

Они уже могли видеть толпящиеся на носовой надстройке фигуры. Высокие, хотя не такие как Карса, и гораздо тоньше.

— Нелюди, — пробурчал Торвальд. — Карса, не думаю, что они будут дружелюбны. Просто чувство, но попомни…

— Я уже видел такого. В брюхе сома, полупереваренного…

— «Пляж» колышется. Это наносы, Карса. До них одна или две тысячи шагов. Обломки целого мира. Как я и думал, море пришло сюда извне.

— Но тут есть корабли.

— Да. Значит, они тоже не отсюда.

Карса равнодушно пожал плечами. — Оружие есть, Торвальд Ном?

— Гарпун… и молоток. Почему бы сначала не поговорить?

Карса промолчал. Двойные ряды весел поднялись над водой и застыли горизонтально. Корабль по инерции скользил к ним. Затем весла резко опустились, вспенивая воду, и судно встало.

Шлюпка подпрыгнула, столкнувшись с обшивкой около носа.

Вниз полетела веревочная лестница, но Карса, закинув меч за плечо, уже полз по корпусу — там было много выступов, удобных для рук. Он долез до ограждения, перевалился на палубу. Встал, выпрямился.

Перед ним стояли полукругом серолицые воины. Выше низменников, но все же на голову ниже Теблора. У поясов висят кривые сабли; одежды по преимуществу кожаные или из короткого, темного и блестящего меха. Длинные коричневые волосы заплетены в сложные косы, глаза большие, раскосые, странных оттенков. За ними на середине палубы лежит груда отрубленных голов, среди которых виднеются головы людей, но большинство напоминает самих серолицых, только кожа черная.

Мороз пробрал Карсу до костей, когда отрубленные головы обратили на него взоры множества глаз.

Один из серокожих что-то рявкнул. В его тоне сквозило презрение.

Торвальд появился над бортом за спиной Карсы.

Вожак, кажется, ожидал ответа. Молчание затягивалось; на лицах стоящих вокруг него воинов появлялись усмешки. Вожак проревел приказ, указав на палубу.

— Гм, он хочет, чтобы мы встали на колени, — сказал Торвальд. — Думаю, нужно хотя бы…

— Я не склонялся, когда был в цепях, — возразил Карса. — Почему бы склоняться сейчас?

— Потому что я насчитал шестнадцать. Кто знает, сколько их еще внизу. Они злятся…

— Шестнадцать или шестьдесят, — бросил Карса. — Они ничего не знают о воинственных Теблорах.

— Откуда…

Карса увидел, что двое серокожих схватились за рукояти сабель. Взметнулся кровомеч, широким горизонтальным замахом коснувшись полукруга серокожих. Брызнула кровь. Тела зашатались, упали за ограждение, на главную палубу.

Носовая надстройка оказалась очищенной — там были только Карса и Торвальд Ном в шаге за его спиной.

Семь воинов, что стояли на палубе, чуть отступили, но сразу же вытащили клинки и двинулись вперед.

— Они стояли в пределах досягаемости, — быстро объяснил даруджу Карса. — Вот почему я понял, что они ничего не знают о боевом искусстве Теблоров. Узри же, как я беру корабль. — Проревев клич, он спрыгнул на палубу, в гущу серокожих врагов.

Серокожие воины были искусны в схватке, но это их не спасло. Карса познал лишение свободы, он не готов был снова стать пленником. Приказ встать на колени перед такими жалкими, тщедушными тварями породил в нем кипящий гнев.

Шестеро из семи уже пали; последний повернулся, завопил и бросился к трапу. Там он задержался, чтобы вытащить из стойки тяжелый гарпун, а потом развернулся и метнул оружие в Карсу.

Теблор схватил его левой рукой. Догнал бегущего у входа в трюм, зарубил. Затем перекинул свое оружие из руки в руку — гарпун оказался в правой, а кровомеч в левой — и углубился в царившую за проемом темноту.

Два шага вниз, в широкое помещение с деревянным столом в середине. На другом конце еще один проход, за ним узкий коридор, окруженный каютами. Резная дверь заскрипела, когда Карса рывком раскрыл ее.

На него набросились четверо. Карса блокировал выпады гарпуном и ответил ударами меча. Через несколько мгновений четыре изломанных тела простерлись на блестящем от крови деревянном полу. Пятая фигура, сидевшая в кресле у стенки, подняла руки, выпуская в воздух магию.

Карса зарычал и рванулся к нему. Магическая пелена замерцала, разлетаясь ошметками; острие гарпуна вошло в грудь сидящего, приколотив к спинке кресла. На сером лице появилось и застыло крайнее удивление; глаза встретили в последний миг взор Карсы и безжизненно погасли.

— Уругал! Узри ярость Теблора!

Ему ответила звенящая тишина. Лишь кровь тихо капала на ковер с кресла ведуна. Некое ощущение охватило Карсу — дыхание кого-то холодного, безымянного, но исполненного гнева. Он с рычанием стряхнул чары. Огляделся. Слишком высокая для низменников каюта отделана все тем же черным деревом. На крюках мерцают масляные лампы. На столе — карты и чертежи, надписи на них сделаны на совершенно незнакомых Теблору языках.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});