Архипелаг мореплавателей - Ева Воляк

— Ужасно жадными стали люди! — сокрушается Атуа, которая при всей своей предприимчивости не отступила бы от традиции ни за какие деньги, — Представьте себе, они вырезают шаблоны из фанеры, накладывают их на ситец и закрашивают открытые места. На что это похоже!

— Хорошо, что эти упрощенные способы не достигли еще Салани! — вздохнула я, осматривая свою красивую тапу. Тут меня стали мучить угрызения совести.

— Не знаю, вправе ли я была принять такой подарок!

— Ты не могла отказаться, — отец Гюто снял руки с баранки автомобиля и начал с романской живостью жестикулировать, — Это, по самоанским понятиям, было бы самым ужасным оскорблением. Разумеется, по фаасамоа, ты их должна отблагодарить. Лучше всего пошли им что-нибудь из продуктов. То, что они покупают в магазине за деньги: консервы, сахар, керосин или сигареты. Только помни — стоимость твоей посылки должна быть равна рыночной цене циновки! Или, если хочешь, подожди, пока они сами не приедут. Но это рискованно.

Конечно, такие долги лучше всего оплачивать немедленно. Уже после короткого пребывания на Самоа узнаешь, что самоанцы одаривают своих гостей щедро и от души, но и от них ждут той же самой готовности дарить. Кажется, что ничего сложного в этом нет, и тем не менее… Возьмем, например, укоренившуюся у нас, европейцев, манеру поведения в обществе. Мы приглашены в самоанский дом. Видим красиво сплетенную корзинку.

— Ах, какая красивая! — восклицаем мы, не подозревая, что те восторженные оценки предметов, находящихся в доме, которые с удовольствием воспринимают хозяева в Европе, на Самоа — искушение судьбы. В разговорах мы забываем о корзине и, уже прощаясь, сталкиваемся с неожиданным сюрпризом. Понравившуюся корзину нам суют в руки, а у хозяйки, если она даже получила ее в подарок от единственной любимой дочери, такое выражение лица, словно она специально сплела ее для нас. Потом проходят дни, недели и та же женщина навещает вас. Она может прийти в восторг при виде нового транзисторного приемника, и, разумеется, ждет от нас, как от хорошо воспитанных людей, что мы расстанемся с ним с беззаботным видом. Если же мы сделаем вид, что не понимаем, в чем дело, она не будет настаивать, но придет к выводу, что мы невоспитанные люди и не умеем вести себя в обществе.

Нарисованная выше картина, конечно, несколько преувеличена. Однако, откладывая изъявление своей благодарности, можно попасть в неприятное положение. Этой науке мы стали обязаны своему садовнику, который был родом с Тонга. Он работал у нас недолго, приходил только раз в неделю, но очень взволновал меня, когда за день до нашего отъезда в отпуск на родину принес в подарок красивую напольную циновку. Я подумала, что таким образом он хочет отблагодарить нас за рубашку и брюки, которые получил от мужа. И еще больше утвердилась в своем мнении, когда он мимоходом упомянул, что его жена очень любит шить.

— Что за деликатный и приятный человек, — сказала я Збышеку. — Он дал нам понять, что его жена легко может переделать для него твою одежду.

Когда после отпуска мы вернулись в Апиа, то узнали, что садовник уже несколько раз интересовался датой нашего приезда. Он не заставил себя долго ждать. Уже на следующий день явился с радостным выражением на лице, расспрашивал, хорошо ли мы съездили, здорова ли аинга на родине, а когда тема для разговоров была исчерпана, просто сидел и глядел вокруг с растущим беспокойством. Какое-то время мы старались его развлечь. Потом воцарилась тишина.

— А где швейная машина? — спросил он наконец. Мы не могли понять, о чем речь.

— Швейная машина! Я же говорил вам, что моя жена любит шить!

Действительно, мы не привезли из Европы швейную машину. Нашу нетактичность можно было оправдать лишь недолгим пребыванием на Самоа и незнанием местных обычаев. Тем не менее садовник вежливо с нами попрощался, но больше к нам не приходил.

ТАНГАЛОА, БЛАГОСЛОВИ ДЕТЬМИ

Образование и подзатыльники

Самоанцы искренне верят в то, что цель брака — рождение детей. Новомодная наука о контроле над рождаемостью и планировании семьи не нашла здесь отклика ни в широких массах населения, ни в отделе здравоохранения. Только изредка какая-нибудь сторонница эмансипации, утомленная бесконечными родами, идет под большим секретом к своей приятельнице папаланги в консультацию при больнице и просит противозачаточные средства.

На Самоа легко вступить в брак и относительно легко его расторгнуть. Официальные свадьбы с пастором, белым платьем, цветами и угощением для всей деревни — предприятие необыкновенно дорогое. Поэтому многие пары сочетаются фаасамоа, то есть, попросту говоря, живут вместе и считаются мужем и женой. Узаконивают такую связь дети. Их ждут с нетерпением, и если они не появляются в течение нескольких лет совместной жизни, мужчина и женщина расходятся по обоюдному согласию. Она возвращается к родителям и ждет следующего мужа, он ищет очередную жену. Если брак был заключен официально, жена возвращается к родителям и только спустя три года подает вместе с мужем в суд заявление о разводе.

Самоанцы глубоко убеждены в том, что бесплодие обусловлено сверхъестественными силами. Эта вера, ведущая свое происхождение с языческих времен и одобренная христианством, решающим образом влияет на тот печальный факт, что на Самоа один из самых высоких коэффициентов прироста населения, который превышает 3,3 %.

Самоанские дети… смуглые и черноглазые, живые, как искорки, выплескивающиеся из маленьких комнатенок, не умещающиеся в приемных больниц. Они необыкновенно подвижны и одновременно очень дисциплинированны. Они умеют развлекаться так бурно, что своей энергией, кажется, превосходят олимпийских чемпионов, а могут и часами сидеть на циновке, скрестив ноги, тихие, серьезные и такие неподвижные, что если бы не блестящие глаза, то можно было бы принять их за бронзовые фигурки. Но прежде всего обращает на себя внимание то, что их много, даже больше, чем в таких странах с огромным приростом населения, как Индия или Индонезия. Дети в возрасте до пятнадцати лет составляют на Самоа 53,6 % населения, в то время как аналогичный возраст для Индии — 41,0; для Индонезии — 42,4; для Англии — 22,8 %.

Самоанские дети помогают взрослым во всех хозяйственных работах. Часто на них взваливают те обязанности, которые не хотят брать на себя взрослые. Питаются же они чаще плохо, чем хорошо. Но их любят и им знакома, быть может, более счастливая и свободная жизнь, чем выхоленным и избалованным детям в европейских странах.

Поражает на Самоа отсутствие тесной связи детей с родителями. Здесь нет даже однозначного понятия «мать» и «отец». Вспоминаю, например, случай, который произошел в начале моей работы в больнице в Апиа. Одна из санитарок попросила у меня денег взаймы, так как у нее умерла мать. Она подробно рассказала о ее болезни, дороговизне похорон, горе осиротевшей семьи… Прошло три месяца, и та же самая девушка пришла ко мне с очередной просьбой дать ей денег взаймы, так как у нее умерла мать. Я была вне себя от возмущения. Я посчитала ее просьбу за наивный способ выманить деньги, да еще под предлогом, который свидетельствует о ее жестокости и бессердечии. А между тем — ничего подобного! Понятие тина — мать — означает на самоанском языке всех женщин в семье в возрасте матери, тама — отец — всех мужчин в возрасте отца, но прежде всего это слово означает главу семьи или вождя, независимо от степени родства. Как-то один из наших знакомых пережил в связи с этим один неприятный момент. Раз он пригласил на обед своего шефа, который прибыл из-за границы, и несколько других особ. Атмосфера была весьма натянутой, и уважаемый гость, чтобы разбить лед молчания, вступил в разговор с симпатичной маленькой девчушкой, которая помогала матери убирать тарелки. Ее мать была домработницей в семье наших знакомых. Девочка говорила немного по-английски и охотно отвечала на вопросы. Выяснилось, что ее зовут Сииа, что она живет в этом доме и ее мать хлопочет на кухне. И вот тогда был задан фатальный вопрос: