Дальнейшие похождения Остапа Бендера - Анатолий Вилинович

— Молчать, выпивоха! — строго бросил ему Остап. — Вот ненасытный человек. Только и знает выпить.

— Это у него после того, как его рыбоприемный пункт закрылся, — со вздохом пояснил Ворошейкин. — Простите его, капитан. — И жена от него ушла…

— Прощаю, эту печальную историю я уже слышал в пивной. Но если он будет пить, то и вторая жена уйдет от него, и третья, если такая найдется.

Вскоре теплая компания покинула старый причал для приема рыбы и направилась в город.

Остап чувствовал себя в положении настоящего капитана, которому предстоит принять корабль под свое командование. Корабль у причала. Команда построена на палубаке. Все блестит, все надраено. Боцман Исидор, корабельный кок Мурмураки, чуть ли не под ручки ведут капитана по трапу, где старпом Ворошейкин, как и положено докладывает, что команда построена и судно готово для выхода в море. А на берегу стоят родные друзья Бендера Шура Балаганов и Адам Казимирович со Звонком на руках и весело машут им руками…

Или нет. Его кровные друзья Балаганов и Козлевич в новеньких морских униформах встречают своего капитана у трапа и один из них докладывает, что корабль готов к отплытию. И радостный лай Звонка, прыгающего у ног великого предпринимателя, подтверждает это, как бы выражая напутствие к счастливому плаванию.

— У меня всегда так, — говорил Остап, посматривая на своих новоиспеченных друзей, — важное общественное дело приходится начинать вместо положенного мне летнего отпуска. Как вы сказали, мичман, фамилия адмирала?

— Кузин, — ответил Ворошейкин.

— Кузин?! Майн Готт! И он возглавляет комиссию?

— Он. Если бы вы только видели, как переживает Пристройкин. Он видно, чувствует, что его могут снять с должности.

— Оно и понятно. Ближе к делу. Завтра я буду у вас, Ким Флерович. Организовывать морской клуб буду я!

Глава XVIII. ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНОЕ ЗНАКОМСТВО С МОРСКИМ КАПИТАНОМ СТУПИНЫМ

У отставного военно-морского капитана первого ранга Ступина была наружность совсем здорового человека. Приступы старческого психоза, выражающегося периодически командными фразами, не навешивали ему инвалидность, а скорее возрастные причуды. Было ему за семьдесят.

— Эх, возраст, — горестно шептал он часто, шевеля седыми кустистыми бровями.

И он со вздохом начинал писать очередную страницу своей будущей книги-воспоминаний. Книга была о войне на море, о героях моряках, о нем самом.

Он сидел за письменным столом у открытого окна, откуда видны были акации, с пожелтевшей от зноя листвой, крыши нижестоящих домов и дальняя синева морского простора. Южный вечер окутывал город остывающим жарким маревом.

Капитан подумал и мелким бисером написал:

«Красной флотилии пришлось вести боевые действия в сложных географических и гидрологических условиях. Глубоко в Азовское море вдаются многочисленные косы: Федотова, Обиточная, Бердянская, Белосарайская, Кривая и прочие. Берег моря изрезан десятками заливов, лиманами, низменными дельтами рек… — прервал запись, задумался. Затем продолжил — «Флотилия Врангеля на Азовском море состояла из 7 канонерских лодок, сторожевых кораблей «Николай Пашич», «Республиканец» и «Петерель», эскадренных миноносцев «Жаркий», «Звонкий», «Зоркий». А в Керченский пролив врангелевцы ввели старый линкор «Ростислав». После своего поражения этими кораблями белые и вывозили из городов Азовья бежавшую оттуда буржуазию…»— прервав запись, он снова задумался. Ему понравилось то, что он сочинил.

Ступин отвалился на спинку стула и закрыл глаза. Снова сказались жизненные старческие годы и снова в голове появились горестные мысли об ушедшей, если не молодости, то о средних своих летах, когда служил на флоте.

Очнувшись от этих мыслей, капитан снова взялся за карандаш, но в это время на веранду, рядом с его окном, вышла Леля с только что простиранным бельем.

Она развесила на канатиках вещи и заглянула к отцу через окно.

— А у нас новый постоялец, пап, — сообщила она.

— Не из моряков? — взглянул на дочь Ступин.

— Еще не знаю, но такой… — как-то хотела она выразить внешность нового постояльца, но только двинула плечами, что означало такую возможность.

Жизнь Ступиных была не совсем радостной. Жили, в основном, на пенсию отставного капитана. Каждое лето сдавали жилье курортникам, но это были кратковременные жильцы. Один Мовлян задержался, правда, на год и Елена Викторовна, совсем было, уже рассчитывала на него, как на будущего мужа, но он вдруг уехал. Оказалось, что у него в другом городе была жена. И она продолжала сдавать квартиру холостякам с дальним прицелом.

Елена Викторовна прошла в комнату и остановилась перед зеркалом. У нее был моложавый вид, несмотря на спой возраст под тридцать, хорошие волосы, правильные черты лица и светлые глаза, без морщинок под ними. Хотя в период первого своего замужества ей и пришлось погоревать немало, наставляя на путь истины мужа, если не алкоголика, то большого любителя выпить.

— Добрый вечер, хозяйка, — раздался жизнерадостный голос Остапа от дверей комнаты.

— Проходите, обживайтесь, Остап Ибрагимович, — метнула на него томный взгляд Леля.

— Да уж… — расплылся в улыбке Бендер, выставляя из саквояжа на стол бутылку шампанского.

— Это же по какому случаю, Остап Ибрагимович?

— По случаю моего переезда на жительство к вам не только к вам. Если дела позволят, то и на постоянное жительство в Мариуполе, дорогая Леля.

— Какие же это дела? Служба, работа? — начала накрывать на стол хозяйка к ужину.

В это время в комнату вошел Ступин. Он был в морском кителе, на голове капитанская фуражка, в руке палка с замысловатым набалдашником в виде осьминога щупальцами вниз.

— Знакомьтесь, Остап Ибрагимович, мой папа, — представила его Леля.

— Капитан первого ранга Ступин, — откинул голову, как на параде хозяин.

— Очень приятно познакомиться, товарищ капитан, — занял позу «смирно» постоялец. — Остап Бендер. Приехал отдохнуть в ваш славный морской город, а, может, и остаться на жительство, товарищ капитан.

— Первого ранга капитан, молодой человек. Сразу видно, что на флоте не служили, ведь так?

Леля недовольно взглянула на отца и отправилась на кухню, а когда вернулась, за столом сидели их новый постоялец и ее отец за оживленной задушевной беседой, как люди родственных душ.

Расставляя тарелки, раскладывая вилки, закуску, хлебницу с тонко нарезанными ломтиками белого и черного хлеба, она была более чем довольна, видя что новый постоялец пришелся по вкусу ее отцу, который не так просто сходился с ее жильцами. Особенно после случая с их последним квартирантом Мовляном.

— Морской клуб в вашем городе организовать будет нелегко, — говорил Остап, поглаживая рукой скатерть. — Придется вас просить помочь мне.

— Придется, придется, — отвечал Ступин с загадочной улыбкой, — только вот штаты меня смущают. Со средствами в ОСВОДе не так густо… Где бы их найти? А-а-а! Есть! Кузин! Адмирал! Он с комиссией здесь, заставит, отпустит из центра единицы!..

— Это было бы здорово, Иван Лукич, — недоверчиво протянул Остап, хотя в душе ликовал, что его ход был верным, бил прямо в цель. — Как это вы… У него возможности большие? Если поможет, то сразу будет видно, что он — душа морская.

— С головы до пят — моряк, С детства юнгой еще был. Учился, воевал, снова учился. А теперь вот и комиссии возглавляет. Мы вместе с ним служили. И воевали, и тонули, и раненными были… Как в нашем городе, так и навещает меня. Вот и сегодня…

— Я, папа, знакомила Остапа Ибрагимовича, когда адмирал приезжал, — вставила Леля.

— И отлично, Лельчик, сейчас же пойду к нему и поговорю о деле, Остап Ибрагимович, — встал и надел капитанскую фуражку Ступин.

— Может, и мне с вами, Иван Лукич? — вскочил с готовностью Остап.

— Нет, нет, я сам, так будет лучше. Уверен, что добро я от него принесу.

Когда капитан ушел, Остап с улыбкой взглянул на Лелю.

— А почему адмирал Кузин не остановился у вас?

— Он же с комиссией… Городские власти принимают его у себя не то на даче, не то на пароходе, — ответила квартиросдатчик.

— Как же капитан найдет его? — удивился Остап.

— Раз пошел, значит знает, где его застать. Отец же не пьет, здоровье не позволяет, так что он не компаньон адмиралу. Тот проведал его и…

— И туда, где банкет, — засмеялся Остап. — Ну, за наше знакомство, за прибытие в Мариуполь, — откупоривал шампанское он с этими словами. После выстрела с пеной, разлил по бокалам и они выпили.

Леля кокетливо сказала перед этим:

— За ваше хорошее житье у нас, Остап Ибрагимович.

— Вас зовут дома Лелей, как вы сказали, зовите и меня не длинно — Остап. Идет?

— Идет, Остап… — рассмеялась молодая женщина.