Дальнейшие похождения Остапа Бендера - Анатолий Вилинович

— Угрожать?! — вскричал Пристройкин. — Мне?

— Ишь, какой, с ним по-хорошему… — вставила Мишина.

— Приняли без рекомендации, — пробасил кадровик.

— Работу по сбору членских взносов не облегчает, и еще… еще выступает тут, — добавил Угухин, заикаясь.

— Ким Флерович, ну что вы упираетесь, ведь вы же не из моряков, — тонким голосом вставила Болотова — инструктор по делу одной ей известному.

— А вы? Вы морячка, морячка?! — заметал на нее обжигающий взгляд Ворошейкин.

— Вот человек упрямый, непонятливый какой-то, — надула пухлые губки Мишина, поправив юбку так, что колени ее ног еще больше открылись. Она сидела впереди всех и смотрела на председателя глазами своего человека, а, может быть, и более близкого.

— Все, точка. С этим вопросом покончено. О подготовке к комиссии… — начал было Пристройкин.

— Да, но есть еще одна заковыка, Влас Нилович, — поводил приказом перед собой кадровик. — Это мой промах…

— Что еще за «заковыка», какой промах? — воззрился на него председатель.

— Увольняем Ворошейкина, а в приказе я не указал, кто примет от него все хозяйство, инвентарь по акту?

— Как кто? — помедлил с ответом Влас Нилович. — Назначим кого-нибудь из сотрудников по совместительству…

— Кого? — тут же задал вопрос кадровик.

— Да, кого? — встала жертва сокращения и с торжествующей ехидцей в глазах начал смотреть поочередно на каждого.

Присутствующие начали переглядываться, отводить свои взоры в сторону, заерзали на стульях. Некоторые повтягивали головы в плечи, боясь, что выбор назначения по-совместительству может пасть на него. Отвечать за материальные ценности, да еще по-совместительству со своей должностью «ничего не делания» никому не хотелось. Еще было в памяти свежо происшедшее с предшественником Ворошейкина. После ревизии инвентаря и материалов, числящихся на том, была обнаружена значительная недостача. И только ряд актов на списание недостающего спасли от суда бывшего завхоза. После этого случая долго искали человека, который бы принял на себя хозяйство городского ОСВОДа. Искали отставного моряка, а его все не находили. Никому не хотелось быть материально ответственным да еще на небольшой зарплате. Но наконец такой человек нашелся, хотя и не отставник, а бывший весовщик одного рыбоприемного пункта Мариуполя, уволенный оттуда за обманное взвешивание рыбного улова. Таким человеком и был Ким Ворошейкин, побывший когда-то несколько дней в морском отряде. И принят он был, как уже известно, в период отпусков Пристройкина и кадровика, замещающим председателя товарищем Яловым, поскольку нельзя было упускать кандидата. А чтобы повысить зарплату, добрый заместитель председателя Ялов и оформил Ворошейкина по совместительству и как вахтера, и как завхоза.

— Так кого назначите, Влас Нилович? — после паузы вновь спросил начальник кадров.

Пристройкин молчал, обводя взором присутствующих, под торжествующим взглядом бывшего, но еще не совсем бывшего, так как возникла вдруг проблема передачи его хозяйства по акту кому-то, кого пока еще не назначили.

Все молчали. В кабинете воцарилась тишина такая, что было слышно даже, как билась муха о стекло окна.

— Я думаю, это дело надо поручить… — медленно проговорил председатель.

Все затаили дыхание в ожидании дальнейших слов своего шефа. И тот произнес:

— Самому исполнительному в нашем коллективе…

Снова пауза и глаза всех сотрудников настороженно впились в лицо Пристройкина, моля Бога, чтобы его тот не посчитал «самым исполнительным в коллективе».

— Самому исполнительному в нашем коллективе… — повторил председатель, — Угухину, — наконец выговорил он.

— Мне?! — вскочил названный. — Да как это можно, Влас Нилович, ведь у меня сбор членских взносов, я…

— Вот и хорошо, дорогой Корней Петрович, сбор взносов тоже материальная ответственность, родственная так сказать обязанность, — начал править текст приказа кадровик…

— Вот именно, вы же собираете деньги, товарищ Угухин, так почему же… — вставила Болотова.

Вздохи облегчения прокатились по кабинету.

— Где деньги, там и все остальное, — снова поправила свою укороченную юбку Мишина, лаская взором председателя.

— В свое время я же вам предлагал, когда место было свободным, — пробасил заместитель председателя Ялов.

— Предлагали, но я же отказался и взяли Ворошейкина, — с жаром ответил Угухин. — И сейчас я отказываюсь быть материально ответственным… ревизии… Нет, нет, я не согласен.

— И правильно делаешь, товарищ Угухин, — одобрительно посмотрел на него Ворошейкин. — Они, — кивнул он в сторону Пристройкина, — не знают, что это такое, быть и вахтером и завхозом.

— Помолчите, Ворошейкин, не расхолаживайте тут наших членов, — сердито бросил ему Пристройкин.

— Вас же уволили, так чего же вы еще страхи товарищу Угухину нагоняете? — вставила Болотова. — Я как председатель месткома считаю, что кандидатура товарища Угухина самая подходящая в нашем коллективе.

— А я не согласен, и точка! — решительно выпалил Угухин.

Зазвонил телефон и председатель взял трубку. По мере того, как он слушал и поднимался из-за стола, готовы были последовать его поведению и все присутствующие, следя за его вытягивающимся выражением лица.

«Угол сдаем! Для одного, желательно холостого, мужчины».

Такое объявление прочли на телеграфном столбе Остап и Исидор, который и привел к нему своего щедрого угощателя.

— Это где, боцман? — взглянул на своего нового знакомого Остап.

— А тут за углом, я же говорил, Лелька снова и сдает, — ухмыльнулся Исидор. — А отец, у нее из капитанов. Море, во, — выставил он впереди себя большой палец, — как знает, где что лежит потопленное.

Единомышленники прошли по улице, свернули за угол и остановились у дома, на который указал «боцман».

— Значит, здесь? Я иду и вступаю в дружеские переговоры. Вы остаетесь на вахте. Да снимите вы эту замызганную покрышку, боцман!

Исидор утвердительно кивнул, поспешно сдернул с головы мичманку и отошел под тень забора.

— Так лучше, — взглянул на него Бендер. Он открыл калитку и пошел навстречу собачьему лаю.

В комнате с большими, как комод, старинными часами, взволнованно запахивая халат над пышным бюстом, волновалась хозяйка.

— А кто здесь живет, в этой соседней? — указал Остап на дверь, когда после приветствия и объяснения цели своего прихода, он осматривал квартиру, в которой ему предстояло снять для жилья «угол».

— Здесь я, а там папа, в маленькой боковушке. Он в прошлом морской капитан, беспокойный иногда. Но вас это не должно смущать. Вы его и не почувствуете в доме…

— Великолепно. Я — ваш квартирант. Это решено. Что же касается платы, то она меня не смущает. Итак, вы квартиросдатчица, я — квартиросъемщик, считаем, что договор уже подписан. Сегодня я и перееду к вам… так как обе высокие стороны пришли к обоюдному согласию. Как ваше драгоценное имя, квартиросдатчик?

— Елена Викторовна, а дома меня зовут просто Леля, — зарделась, потупив взор хозяйка.

— Ну, и прекрасно, товарищ Леля, будем друзьями. Остап Ибрагимович Бендер, — приставил ногу и вытянулся по стойке «смирно» квартирант.

Елена Викторовна хохотнула в знак того, что знакомство состоялось и колыхнула полами своего летнего халата, под которым угадывались округлые формы тела.

Они прошли по коридору мимо двери, за которой старческий голос вдруг скомандовал: «Так держать! Квадрат семь, прямо по створу… На траверзе мыса…»

— Не обращайте внимания, это папа, — обеспокоенно глядя на квартиранта, уж не передумает тот поселиться у них.

— Отчего же, мне даже очень интересно слушать такие морские команды… — улыбнулся ей Бендер.

— Нет, правда? — обрадовалась хозяйка. — Это у него иногда. А так он очень любит рассказывать о своей службе…

— О, тогда я его с удовольствием послушаю, Елена Викторовна. Я тоже служил одно время…

Они вышли во двор, и Леля прикрикнула на лающую собаку. Та, завиляв хвостом, послушно замолчала. Хозяйка проводила квартиросъемщика мимо небольшого цветничка до калитки и вдруг воскликнула:

— Ой, никак Кузин приехал, к нам идет!..

Из автомобиля с брезентовым верхом уже вышел довольно пожилых лет в морской форме адмирала человек, к которому и бросилась как к родному хозяйка.

— Вот папа будет рад, вот обрадуется, Николай Георгиевич, — защебетала Леля, целуя в обе щеки гостя.

— Да вот по служебным делам… Как же не навестить, Лельчик, своего служаку…

— А это наш новый квартирант, Николай Георгиевич, — представила Остапа хозяйка.

— Очень приятно, молодой человек, очень… Адмирал Кузин. — представился моряк.