ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн

Апартаменты коменданта, куда нас поселили, представляют собой комнату 27 (футов) в длину и 7 в ширину, 5-ти в высоту. Пол земляной, а крыша украшена флагами и рюшами. Стены были побелены неизвестно когда, мебель состоит из всякой всячины, грубо сработанная и разношерстная…

После длительного застолья с бесчисленными тостами и здравницами в честь государыни императрицы, его католического в-ва, благородных хозяев и не менее благородных гостей, когда уже закурились сигары и трубки, я поник головой и тяжело вздохнул. Дон Герменедлиго обеспокоенно спросил, что так огорчило дорогого гостя? Тут я посетовал, что как бы хорошо нас не угощали в гостеприимном доме, завтра снова захочется есть, а нам ещё предстоит многомесячный обратный путь. Значит голод и цинга, т.к. продуктов на борту "св.Павла" явно не хватит.

В ответ на это до Герменделиго Салг встал в позу и, грозно размахивая сигарой, заявил что он: "Благородный идальго и честный католик не позволит умереть с голоду христианам, пусть даже не совсем истинным. И поэтому, спасая от голодной смерти подданных дружественной испанской короне подданных российской императрицы, божьей волей заброшенных в президио, комендантом которого он имеет честь состоять, разрешает им купить необходимые продукты питания, расплачиваясь за них, разумеется, исключительно испанской монетой"

Стоявший рядом отец Доменик (он получил штуку сукна и две - китайки) подтвердил, что спасение страждущих есть дело богоугодное, а потому одобряется церковью в его, отца Доменика, лице…

Эта ночь после "обеда" была последней спокойной за все время нашей стоянки в президио. Все последующие меж бортом и берегом сновали шлюпки, причём, если к судну они шли налегке, то возвращались глубоко осевшими. Днём же производились другие работы. Охотники были отправлены своим ходом на Фарлонские острова бить зверя, разумеется исключительно на мясо и жир для экипажа. К берегу же стали прибывать запряжённые быками повозки. Большинство из них принадлежало родственникам г.коменданта и окрестным миссиям".

Поставки продовольствия продолжались ещё три недели. Затем довольные хозяева устроили ещё один приём в честь гостей, после которого спасённые от голодной смерти моряки подняли паруса.

Лишь одно омрачало удачно завершённую операцию. Перед самым отплытием оказалось, что два члена экипажа: иркутский мещанин Василий Осипов и крепостной человек Голикова Петр Иванов, дезертировали, очевидно по предварительному сговору с о.Домеником. Тот частенько зазывал мореходов в церковь и жестами старался объяснить им какие перспективы открывает католичество перед новообращёнными, как в духовном, так и в материальном плане.

Из отчёта приказчика Михаила Быкадорова.

"В Гишпании считают реалами, коих в пиастре 8. Ежели вещь котчует 1 пиастр 1 реал или 1п 4р, то говорят обыкновенно 9 и 12 р., считая так до 24 реалов.

Фонега есть мера и смотря по качеству зёрен содержит весу: пшеницы-3 пуда 30 фунтов, ячменя-3п., горох и фриголь, коий есть жёлтые бобы гишпанцами любимые-4 пуд.

Арроб есть 14 часть кинтала, содержит 25 гишпанских или 28 18 русских фунтов.

Сало и монтека, коя есть коровье масло и она же наилучшее мозговое сало, покупаются в мешках, кои обыкновенно полагают за 12 аробы, хотя многие весят тяжелее.

В торговлю здесь идет все, по причине отсутствия торговли с другими землями, а преимущественно: сукна разныя, миткали белыя, галантерейныя товары, свечи восковыя, посуда всякая, инструмент столярный, слесарный и плотничий, гвозди и проч. Барыш на них есть не менее 250 на 100 по Санкт-Петербургским ценам.

От проданных товаров поступило 15252 п. Из коих выплачено 10593п. за товары по списку. За отсутствием мешков зерно брали насыпью, отчего потери изрядные ожидаю. Дощатые ясли оббили сухими бычачьими кожами количеством 100 штук дареные г. комендантом.

Мыло доброты очень изрядной но уступает казанскому. Горчица изрядна тож".

Забрав на Фарлонских камнях свою охотничью партию с добычей споро двинулись в обратный путь и, уже 28 сентября, "св.Павел" стал на якорь в устье Москва-реки.

Кусков, один из лучших передовщиков, времени зря не терял. С помощью союзников он закончил строительство крепости. Пушки стояли на бастионах, магазины подведены под крыши, двухэтажная казарма и кижимы для алеутов и конягов, что останутся у него зимовать, достраивались.

При этом он успел заключить союз и взять аманатов у остальных кланов племени халкомелем (масквимы были частью этого племени), а расселены они были не только на материке, но и на противоположной стороне пролива, на острове Ванкувер-Куадро. Кроме того Кусков заготовил мяса и рыбы на всех зимовщиков и теперь готовился к большому патлачу в честь принятия новых земель в российское подданство. Приглашения окрестным вождям и всем, сколь нибудь значительным людям были уже разосланы.

Но Шильц отказался задержаться, хлеб в трюме не мог ждать. Оставив в Москве запас продовольствия, достаточный для зимовки и "нестыдного" патлача, а 834 бобра и 2118 котиков для передачи с Ильиным в Макао, Шильц вышел в море. За рекордный срок совершил 3000-мильный переход и 1 ноября был в Павловской гавани.

Всю зиму, за традиционным уже чаем, Якову Егоровичу приходилось выслушивать барановские разглагольствования о том, как он направит потоки испанского серебра в российскую казну. Но вояж 1797г. оказался напрастным. Дон Герменделиго Салг встретил дорогих гостей на берегу с принеприятным известием. Вице-король в Мехико был очень недоволен инициативами коменданта и теперь безутешный дон Гермрнделиго вынужден отказать дорогому другу не только в продаже продовольствия, но и в гостеприимстве.

Очень огорчительно для Баранова. Ведь он, рассчитывая на новые поставки, приказал отправить излишки хлеба на продажу в Камчатское отделение, а теперь остался несолоно хлебавши. И это в прямом смысле слова. Потребность поселений в соли равнялась 600 пудов, а с Гавайев поступало менее половины от требуемого.

Но делать было нечего. Оставив в Москве товары, предназначенные для продажи в Сан-Франсиско, Шильц удачно промышлял в заливе Олимпия. Кроме того он отправил партию из восьми человек во главе с байдарщиком Афанасием Шевцовым вверх по Орегону. За два месяца Шевцов поднялся на 400 вёрст и составил подробную опись.

В октябре Шильц зашёл в Макао и зазимовал на Гавайях. Когда 13 апреля "св.Павел" вернулся в Павловскую гавань, Яков Егорович узнал, что судьба его на этот год уже предопределена. Летом прошлого года из Архангельска пришёл компанейский барк "Клипер", он доставил значительный груз и четырех новых штурманов в компанию по указу е.и.в-ва. Баранов решил, что из них один и "господин Шильц пойдут до Охоцка сей весны с транспортом". Это было необходимо по предписанию: в Иркутске должно было состояться посвящение архимандрита Иоасафа в сан епископа кадьякского и американского. А Якову Егоровичу пора было разобраться со своим слишком затянувшимся армейским отпуском. С прибытием новых штурманов такой острой нужды в мореходах уже не было.

Джеймс Шильдс исправно выполнил задание. Привёл судно с китайским товаром в Охотск, а затем вместе с Иосафом (всё же экономия на проездных) добрался до Иркутска. Там при переговорах с владельцами компании вдруг оказалось, что капитан Шильц не рвётся более назад в армейскую службу. Он сдружился с людьми, полюбил этот океан и эту землю, в бухте Ваимеа на Кауаи его ждала (не при епископе будет сказано) женщина и двое детей.*(8) С помощью петербургских связей были сняты все препятствия к возвращению подпоручика Дж. Шильдса в Америку.

"св.Павел" вышел в море весной и взял курс на восток. На борту его находился епископ Иософат со свитой: иеродиакон Стефан, иеромонах Макарий, священник Митягин, певчие. Кроме того 70 работных под началом старосты Федора Мясникова, 6 женщин, мальчик-креол, сын байдарщика Демида Куликалова, ещё 3 алеута, что возвращались с о.Макарием из Ст.Петербург. Всего же с экипажем 103 человека. В середине июля он дошел до аляскинских вод, но океанские стихии здесь особенно грозны. Севернее Кадьякского архипелага, там, где случилось кораблекрушение и были найдены обломки, царствовал сулой, противоборство двух течений. Еще 19 мая с мыса Чиниякского видели далеко в море нечто подобное большому судну с распущенными парусами. На следующий день облака закрывали морскую даль и никому не удалось увидеть его. Затем случился пятидневный "превеликой от запада шторм". Долго дожидались в Павловской гавани "св.Павла". Тревожное ожидание сменилось краткими сообщениями о том, что волны выбрасывали на берега редкие остатки судна груза, "доски палубы и кают, обломки с российскими буквами". Беспокойство и печаль овладели всеми русскими колонистами. "Где случилось несчастье - нет верной догадки, где откроется место несчастного приключения?", - мучался надеждою Баранов. Были посланы отряды для поиска в Кенайский и Чугачский заливы, поскольку разброс обломков раздвинулся от острова Укамок до острова Шуях, а по берегам полуострова Аляска вплоть до бухты Камышак. Установить точное место кораблекрушения так и не удалось. Осталась лишь надпись на постаменте памятника Шильцу " Могила досталась тебе по росту души твоей".