Верхом на раторне - Пэт Ходжилл

Вперёд выступил Комендант, смешение крови в нём было заметно сейчас лучше, чем когда-либо, оно проступало в его острых линиях лица и высокой стройной фигуре. Он пошёл через зал, его сапоги отстукивали по плитам пола размеренные шаги. Вокруг глухого воротника его строгого парадного мундира он носил серебреную цепочку с пластинками, которые нежно позвякивали при движении. Так много битв. Так много славы.

— Четыре долгих дня назад, — сказал он, — Я приветствовал вас в Тентире как кандидатов. Теперь я приветствую вас снова, но уже как кадетов-новобранцев. Этим вечером вы присоединитесь к нашим рядам и получите свои шарфы как символ цепочек рандонов, которые вы можете когда-нибудь заслужить. Вы преодолели испытание, первое из многих. С этих пор каждый день будет приносить вам вызовы, которые вы можете преодолеть или провалиться. Через год от этого дня, здесь останутся только лучшие.

Он рассматривал кадетов, мимо которых проходил, как будто уже сокращая их ряды. Они изо всех сил старались не съёживаться под этим безжалостным отсеивающим пристальным взглядом.

— В будущем, тщательно взвесьте ваши цели. Нет лёгкого пути к славе. И никогда не было. Мы покупаем нашу славу кровью, шрамами и болью.

Их глаза потянулись, вслед за его, к верхним стенам, где висели цепочки мёртвых, мерцая вниз, на этот смотр новых необученных детей, многие из которых никогда не видели смерти, а тем более ужасов битвы.

— Внутри наших рядов, все вы потеряли ваших друзей, семью, возлюбленных. Некоторых из нас мы преднамеренно послали на смерть и они с готовностью шли на неё, поскольку это было необходимо. Мы всегда помним и чтим их имена. Смерть порой легче вынести, чем жизнь. Но иногда это трудно. Очень трудно. Не ожидайте здесь простого выбора.

Горбел зевнул. Возможно с его стороны это было простой нервозностью, но это заставило челюсть Джейм страстно захотеть последовать его примеру. Предки, прошу, только не сейчас! — дико подумала она, когда Комендант остановился на равном расстоянии от трёх кадетов хайборнов. Похоже теперь он собирался говорить непосредственно с ними.

— Мы, рандоны, думаем о себе как об отдельной породе, расе вобравшей в себя всё лучшее в Кенцирате. Связь наших рядов превосходит политику или должна превосходить. Да, мы верны своим домам. И верны неистово. Но и друг другу, тоже. Запомните это и запомните хорошо: Пока вы посещаете училище, это ваш дом и все в нём являются вашей семьёй, откуда бы вы ни были родом, кого бы вы ни называли «враг» за пределами этих стен. Здесь вы все кровные родичи. Дом и училище, кадет и рандон, хайборн и кендар. Честь удерживает нас в равновесии, но что такое честь? В будущем, обдумайте это тоже, и помните, что вы связаны каждым словом клятвы, произнесённой в этом священном зале, пред знамёнами ваших домов и под символами наших мёртвых и, в конце концов, вы рискуете своими душами, клянясь искренне или лукавя. — Он повернулся, широко взмахнув краем мундира. — Офицеры, приведите их к присяге.

Вперёд выступили девять старших рандонов, по одному от каждого дома, и направились к соответствующим группам кадетов.

Харн Удав тяжело протопал через зал к Норфам. Он выглядел так, как будто одевал свою парадную форму в темноте и так и не привёл её в порядок, что, возможно, было правдой. Нижняя рубашка была той же, что он носил до этого, щедро забрызганная жиром. Тем не менее, пластинки славы, которые позвякивая свисали с его массивной цепочки, превосходили числом даже Комендантские. Он остановился напротив Джейм.

— Последний шанс спасти себя, девочка.

— Нет, ран, когда это Норфы демонстрировали подобное здравомыслие?

Он издал приглушенный смешок. — Ни во время моей жизни, ни жизни моего отца, до меня. Дай мне свой шарф.

Она ослабила неуклюжий узел и передала ему шарф. Он рассмотрел её опыты в шитье с поднятыми бровями. — В конце концов, возможно, лучше уж сюда, чем в Женские Залы. Теперь это. Клянешься ли ты подчиняться правилам Тентира? Охранять его честь также тщательно, как свою собственную? Выйти и войти, жить или умереть, в соответствии с приказом? Защищать его секреты сейчас и всегда, от всех и каждого, что бы ни произошло?

Пока он говорил, она слышала вокруг себя неясный рокот клятв и ответов, вплетающий их в ткань Тентира, каждый дом образовывал свой узор, мрачный Брендан и радостный Эдирр, утончённый Ардет и цветастый Каинрон, грубо сложенные кендары и изящные хайборны, клятвы подобно сухожилиям связывали их вместе.

Теперь я присоединилась к этому узору, думала она, этому бесконечно обновляемому гобелену. Наконец-то, нить моей жизни попадёт на место, пересекающая и пересекаемая линиями жизни других людей. Наконец-то, я буду частью чего-то.

Но затем она заколебалась, нахмурившись. В тексте даваемых и принимаемых клятв был какой-то изъян. Насмешка. Кто-то клялся притворно. Как они могли, в такой момент, когда это ослабляло всю ткань, или это и было целью? Это было плохо, как предательство, как надрезанная верёвка, ждущая первого же рывка, чтобы оборваться. Она начала всерьёз охотиться за этим смертельно опасным изъяном, исследуя разные текстуры ткани всеми своими способностями шанира. Она инстинктивно знала, что если бы она смогла найти источник, то сумела бы уничтожить его.

Но что, если, поступив так, она только увеличит эту брешь?

Она осознала, что Харн ждёт её ответа. Возможно он подумал, что она лишилась своей силы духа. За ней, кадеты Норф беспокойно шевелились, ожидая момента, когда они вслед за ней принесут свои клятвы. Все остальные уже закончили.

Джейм сделала глубокий вдох и поклялась самой сильной клятвой, которую знала:

— Уничтожь меня честь, забери меня тьма, сейчас и всегда, так клянусь я.

[28]

Первую часть она говорила в изумлённую тишину. Затем пришло неровное эхо, не только из-за неё, но также и со всего зала, с обеих его сторон, и каждое массивное знамя содрогнулось на своей подвеске:

— Так клянусь я… Так клянусь я… Так клянусь я…

Джейм знала, что нанесла сильный удар по кому-то, но вот кому?

Горбел уставился на неё открыв рот, и в этот раз не для зевка. Затем он резко засмеялся и сказал что-то, заставив своих дружков захихикать.

В дальнем конце зала произошло внезапное испуганное шевеление среди Рандир.

— В самом деле, — мягко сказал Шет, глядя на неё. — Так клянёмся мы все.

Харн сморгнул. — Это, — сказал он, — было замечательно.

Пока он снова завязывал на ней шарф, на этот раз правильно, она воспользовалась моментом, чтобы рывком поправить его мундир и закрыть особенно большое пятно жира. По крайней мере, перевязки, всё ещё стягивающие его костяшки, были чистыми.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});