Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

К её сожалению, тогда Море не хватило сил влезть в леса эльфов, чтобы добить их. Они крепко сплели корни деревьев с центром планеты. А способ, по которому эльфийка достигла планеты, был завязан на эльфах, и не годился, чтобы свободно уйти из этого мира, так что Море пришлось усмирить свою месть — Ктуул жёстко дал понять, что не намерен умирать из-за её абсурдных желаний.

Всё это определённо было затишьем перед бурей. К счастью для Ктуула, появился Карг, и история поменяла вектор движения на тысячи лет.

А теперь Мора не намерена придерживаться старых договорённостей. С новой страстью она обратила свой взор на леса эльфов. Больше никаких сделок и полумер. Тысячелетия в мире Грёз сожгли остатки её души дотла, и она готова уничтожить эльфов, даже если это убьёт её саму.

Обладательница жестокого характера и жуткой красоты, Мора была совершенна. И безумна одновременно. Не самый лучший враг. Попасть к ней в плен — всё равно, что побывать в мясорубке.

* * *

— Хотела бы устроить тебя получше, но зачем? Эльфы уже знают, что ты здесь. Скоро кто-нибудь придёт, — мягко заявила она, разглядывая меня в полутьме небольшого шатра.

После взрывной смерти Томара, вокруг меня возникли чёрные, как угри, твари, хватая за волосы, будто зомби из мира Клэрии. От них разило тиной и гнилью, а наощупь — как если бы касалась сама смерть. Их было так много, что вскоре не видела ничего, кроме чёрных лиц и блестящих, полных безумия, глаз. «Аргэ ктуан лэху», — шептали их губы, пробуждая жуткие воспоминания. Рядом с ними утратила связность мыслей и не смогла обратиться к второй ипостаси, чтобы взмыть в небо и убраться подальше.

Я могла только кричать.

И так до момента, пока они не притащили меня в этот шатёр, не связали, выкручивая руки, чтобы не смогла обернуться драконом. Я умолкла, когда увидела её.

— Знаешь ли ты, что это такое — быть последней в своём роде? Без будущего и с ужасающим прошлым? Ты боишься меня. Вижу в твоих глазах знание о том, кто я и что собираюсь сделать. Считаешь меня злом? Думаешь, раз я стремлюсь убить белых эльфов, то я злодейка? Плохая? Ты понятия не имеешь, что они из себя представляют! Этакие белые ангелы, посланные с небес, дабы обрушить силы зла, — она говорила, не затыкаясь, и кровавые угли мелькали в серых глазах.

В кожаном костюме и с пирсингом на заострённых ушах, красотка с синими губами на эбонитовой коже. Сложно представить, что в этой стройной и утончённой диве скрывается сила смерти. Белые татуировки ветвились по её телу как живые, они были способны выбраться наружу и как ариус оплести врага сетью, сдавливая змеиной силой удушения.

— Они трусы. Созидатели! — патетично протянула она, наклоняясь ко мне так близко, что я почувствовала запах крови из её рта. — Мы, тёмные, никогда не отказывались от своих корней. Мы уважали безжалостность природы. Гармония? Мир? Созидание? Чушь! Природа признаёт только силу! Хищник запросто сожрёт добычу живьём: зачем напрягаться, если жертва не в состоянии убежать? Вот она — сермяжная правда жизни. Наше глобальное отличие. Мы всегда были зверями на вершине пищевой цепи. Но для белоухих чистюль — зло во плоти. И они решили, что без нас ожерелье станет лучше. Но даже тогда они не бросили вызов, предпочли довести ситуацию до абсурда, чтобы мы сами напали! Иначе, зачем они постоянно лезли под ноги?!

Я не совсем понимала, зачем Мора разоряется передо мной. Как-то было плевать на предысторию её вражды. Я хотела понять, какого морвиуса она задумала теперь. Видимо это отразилось на лице, раз она досадливо хмыкнула, пошевелив кончиками ушей.

— Туула передаёт привет. Её братец свихнулся, раз решил, что мы позволим ему и дальше тянуть из нас силы, чтобы оставаться самым могущественным на планете. Я никому не позволю забрать силу Изиды! Это моё — по праву! Так что он может катиться в преисподнюю со своими эмоциональными забавами — мне эти игры ни к чему. Я выполню свою миссию, чего бы мне это не стоило!

Только попыталась открыть рот, как тотчас взвизгнула — удар плетью по губам разбил их, прочертив по коже кровавые следы. Сплюнув, почувствовала, как зашатались передние зубы. Мора определённо не желала меня слушать. Только говорить. Только выплёскивать свой яд, превращая всё в гротескный танец слов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

И она продолжила бы громогласно разоряться грязью, если бы на пороге шатра не возникла невозмутимая Туула. Девушка скользнула внутрь, поражая нас роскошным перламутровым нарядом с глубоким декольте. Гнев из Моры сдулся, как из шарика. Она даже посветлела лицом, улыбаясь нежно.

Девушка с белыми волосами и чёрной кожей смотрелась поразительно контрастно с белокожей фиалкой, что обняла её и поцеловала в губы страстным и мягким поцелуем. Их объятия не разжимались ещё очень долго, пока Туула не отстранилась, попросив побеседовать со мной наедине.

Шумно дыша и явно желая продолжения, Мора медленно кивнула и, прежде чем уйти, пообещала устроить ад, если в ближайшее время из леса никто не выйдет.

— Не беспокойся, я не дам тебя в обиду, — мягко сказала Туула, когда мы остались одни.

В углу комнаты нашёлся кувшин с водой и чистое полотенце. Богиня опустилась ко мне и осторожно смыла кровь с лица, досадливо цокая языком, сокрушаясь о нанесённых увечьях.

— Её иногда заносит. Слишком много боли в сердце. Мне пришлось научиться терпению, чтобы суметь добраться до нутра эльфийки. Там — тьма. И она мечтает вырваться наружу.

— Что всё это значит? — хрипота в голосе ужаснула, но видимо мне совсем паршиво.

После стычки с псами, после гибели Томара, да ещё побывав в цепких объятиях слуг Моры — неудивительно, что я так паршиво себя чувствую.

— Я всё спрашивала себя, куда подевались остальные? Почему они кажутся тенями, а не настоящими братьями и сёстрами? Не сразу разобрала иллюзии Ктуула. Не сразу дошло, что эти тысячелетия он, связав нас всех, пил по чуть-чуть, чтобы оставаться великим. Многие были опустошены до смерти. Их он объявил погибшими в борьбе с грёзами. Остальные так слабы, что позволили ему испить до дна. То же самое он планирует и для оставшихся. Мы лишь корм. А его обещание отпустить меня — обманка. В чём смысл свободы, если я умру, не прожив и года? — глаза Туулы влажно мерцали в полутьме.

Казалось, что ничего из сказанного на самом деле не тревожит вечную. Но я видела, как больно её ранит собственное открытие.

— Нам нужна сила. Нужен противовес, чтобы Ктуул был вынужден согласиться с нашими желаниями. Пришлось немножко схитрить. Он не знает, что происходит. Его ожидает большой сюрприз.

— А я опять — размерная монета?

— Нет, — одним движением она сбросила мои оковы и взяла за руки, выводя линии вдоль красных следов от верёвок. — Ты — мой самый ценный актив. Видишь ли, Ктуул в действительности не берёт тебя в расчёт. Ему нужен Клос, в обличии Демона. А я считаю, что ты не довесок этого совершенного создания. Я считаю, что ты, в силу своей слабости, способна убить моего брата. Просто потому, что он недооценивает тебя.

Я ничегошеньки не понимала из того, что она говорит. Не понимала, как я могу его убить. Как вообще способна повлиять на его планы? Ведь я ягнёнок на закланье ведомый. Откуда вырастут клыки?..

Видя, что не понимаю, она помогла подняться и отвела в дальний угол шатра, к маленькому столику с фруктами и холодным мясом. Я набросилась на еду, изголодавшись за последние сутки, а Туула пока рассказывала то, чего я не знала.

— Не могу вложить в твою голову план, как победить его. Он почует моё вмешательство и всё пойдёт насмарку. Тебе придётся проявить изобретательность, а для этого стоит узнать, с чего всё началось.

Она поудобнее устроилась в кресле, забирая со стола бокал с вином. В полной тишине, нарушаемой только шелестом ветра, черты её лица поплыли, обретая облик, что Туула набрасывала на меня во дворце.

— Знаешь, почему я одарила тебя такой невыразительной внешностью? Это напоминание о том, как я выглядела, будучи смертной. Наша история с братцем ужасна и удивительна, ведь мы происходим из жестокого мира, где я была счастлива. У меня были сотни братьев и сестёр, любимая мама и обожавший меня отец. А я была доверчивой, наивной дурнушкой. Не обладала никакими особенными талантами. Ни красотой, ни острым умом. Но была доброй. И за это меня все любили, а кое-кто ненавидел.