Искатель. 1972. Выпуск №3 - Николай Леонов

Его списали на берег с Королевского военного флота в 1927 году. Эриксону пришлось перенести два года лишений, а затем десять лет служить на дальневосточной линии. Когда он получил там работу, то считал себя счастливчиком, ибо наступило время депрессии и заката Британии как морской державы. Он любил море, но любил не слепо. Это была циничная, самоунижающая тяга к любовнице, которой мужчина совершенно не верит и без которой уже не может обойтись. Работа оказалась тяжелой: продвижение по службе шло медленно, постоянно висел дамоклов меч увольнения. За десять лет он командовал всего одним кораблем — двухтысячетонным старым «купцом», который медленно разваливался, пыхтя взад-вперед по восточным морским трассам.

Не слишком солидная практика для командира боевого корабля.

Боевой корабль… Эриксон оторвался от скучной описи имущества и вновь взглянул на «Компас роуз». Корабль выглядел странновато, даже если учесть, что он еще не достроен. Двести футов длины. Широкий, приземистый и очень неуклюжий. Спроектированный исключительно для противолодочной обороны, он представлял собой подобие плавающей платформы для глубинных бомб и был прототипом тех кораблей, которые впоследствии будут выпускаться дешево и быстро для удовлетворения потребности в конвойных кораблях. Мачта наперекор всем морским традициям торчала прямо перед мостиком, позади которого находилась короткая труба. Высокий полубак оснащен единственной четырехдюймовкой. Ее сейчас вращали и поднимали, проверяя. Рельсы сбрасывания глубинных бомб вели к скошенной, как у китобоя, корме, выглядевшей с эстетической точки зрения отвратительно. Эриксон знал корабли, приблизительно представлял, как поведет себя этот. Летом в нем будет жарковато — нет принудительной вентиляции, а во все остальные времена года — холодно, сыро и неуютно. В любую погоду он будет похож на корыто, а при обычном в Атлантике шторме его будет бросать, как щепку. Вот и все, что можно о нем сказать, добавив лишь, что корабль принадлежит теперь ему и что, несмотря на все недостатки и несовершенства, Эриксону придется пустить его в дело.

О команде он беспокоился меньше. Эриксон знал, что сможет держать людей в руках, сможет заставить их делать то, что нужно, если, конечно, сам будет знать, что именно нужно. Однако в быстро растущем флоте новая команда могла оказаться и настоящим сбродом. Первая группа основных специалистов уже прибыла: артиллеристы, акустики, радисты, сигнальщики, мотористы, минеры. Они казались вполне подходящими, чтобы составить ядро коллектива; но в списках еще оставались пробелы, которые могут заполнить кем угодно, от завсегдатаев «губы» и до новобранцев из деревенских драчунов. А офицеры — старший помощник и два младших лейтенанта — могли испортить любое его начинание.

Эриксон снова нахмурился, но скрывать сомнения было его главным правилом. Он моряк. И работа эта была для него обычной морской работой, хотя она ему и не очень нравилась сейчас. Он вновь склонился над столом, сожалея, что старпом, в компетенцию которого входила, кстати, и эта папка, не слишком надежная личность.

Лейтенант Джеймс Беннет, австралиец, прогуливался по захламленной верхней палубе корвета с таким видом, словно каждая заклепка была его собственностью. По пятам за ним следовал старшина рулевых Тэллоу. Беннет выглядел мужественно. Прекрасная фигура, сдвинутая на лоб фуражка — все как бы заявляло, что перед вами моряк до мозга костей, без прикрас и всякой чепухи. Таково было его представление о самом себе, которое он счастливо пронес через все первые месяцы войны. То же думали о нем, очевидно, и другие. Вот он и получил теперешнюю должность.

В самом начале войны Беннет оказался в Англии, вместо того чтобы сидеть над бумагами судоходной компании в Сиднее. Он благополучно прошел медицинскую комиссию, а остальное было легко: курс противолодочной обороны, собеседование в Лондоне и, наконец, должность старпома на «Компас роуз». Он, правда, был несколько разочарован — слишком много писанины с самого начала: впрочем, за нее возьмутся, когда прибудут, младшие помощники.

Сойдет в общем-то, пока не подвернется что-нибудь более подходящее. А теперь он старпом на этом дерьмовозе, и свою роль он сыграет.

— Старшина!

— Да, сэр.

Беннет остановился у четырехдюймовки, подождал, пока подойдет старшина Тэллоу. Это заняло некоторое время, так как старшина (одиннадцать лет в королевском военном флоте, три лычки, вот-вот получит боцмана) не торопился. Тэллоу был разочарован: не для того он пошел добровольцем, чтобы служить на вшивой грязной калоше вместо настоящего корабля (последним его кораблем был «Рипалс»; старпом — словно с картинки, и божественная команда!). Но Тэллоу, как и командир корвета, был воспитан на флоте, что в первую очередь означало абсолютное принятие своих обязанностей и подчинение текущим обстоятельствам. Только тончайшим образом старшина мог намекнуть, что привык совсем к иному обращению.

— Этот человек курит во время работы, — жестко заметил Беннет, показав пальцем на матроса у пушки.

Тэллоу подавил вздох.

— Да, сэр. Но мы еще не ввели корабельный устав.

— Кто сказал?

Матрос неохотно расстался с сигаретой и с невероятной сосредоточенностью опять занялся делом.

— Я хотел бы подождать, пока вся команда не окажется на борту, сэр.

— Не имеет значения, — резко возразил Беннет, — Никакого курения. Только в свободное от работы время. Ясно?

— Так точно, сэр.

— И постарайтесь не забывать об этом.

«Боже мой, — подумал Тэллоу, — ну и страна, должно быть, Австралия!» Пройдя еще раз в кильватере Беннета, он крепче утвердился в своем разочаровании. Этот ублюдок просто болтун, а два младших офицера, судя по послужному списку, совсем салаги. Один командир стоящий.

Дверь ангара распахнулась, впустив струю ледяного воздуха. Капитан поднял голову и повернулся на стуле.

— Входите. И поплотнее прикройте дверь.

Два молодых человека, стоявшие перед ним, сильно отличались друг от друга, лишь форма с одной волнистой нашивкой на рукаве придавала им некоторое сходство. Тот, что постарше, был высок, темноволос и тонколиц. Вид слегка настороженный, но решительный. Второй же намного проще: невысокий, светловолосый, совсем еще зеленый, гордый своей формой и не совсем уверенный, что достоин ее. Глядя на них, Эриксон подумал, что они похожи на отца с сыном, хотя разница в возраста не больше пяти-шести лет… Он точно знал, кто заговорит первым.

— Назначены на «Компас роуз», сэр, — сказал тот, что постарше, отдал честь и протянул бумагу, Эриксон быстро прочитал сопроводительный лист.