Ричард Длинные Руки — курпринц - Гай Орловский

— Я рад, — сказал я, — что мои люди довезли его целым и невредимым. Мне бы очень не хотелось, чтобы случилось что-то в дороге. Кстати, как мои люди?

— Устроены, — ответил он с воодушевлением. — Я хотел им заменить коней, но они не пожелали. Правильно сделали, кстати. Кони у них такие, что даже когда стоят, вижу, что умеют идти вскачь… У ваших людей лучшие комнаты для отдыха, кожевники чинят им сапоги и одежду, оружейники тоже готовы…

Он в смущении умолк, ибо о моих людях нельзя говорить бесконечно, а вот о принце Клавеле… тема весьма щекотливая.

— А что не в темнице, — договорил я за него, — то у знатных пленников свои привилегии, обусловленные высокими титулами, влиянием, размером земельных угодий и поддержкой высокопоставленных лиц. Не так ли?

Он развел руками.

— Это не нами придумано.

— Да, — согласился я, — традиции. Не скоро еще Церковь добьется равенства перед законом, как сейчас равны перед Богом… И что планируете дальше?

— Я велел созвать суд, — ответил он торопливо.

— Суд равных?

Он покачал головой.

— Суд равных в данном случае обеспечить невозможно, однако судить будут высшие лица королевства. Лорд-канцлер, шесть герцогов, командующие рыцарской кавалерией, держатели конюшен, соколов, верховные лорды земель Бриттии…

— Репрезентативно, — согласился я. — Весьма. И когда суд?

— Очень скоро, — ответил он. — С этим повезло, ваше высочество. Из-за военных действий сейчас практически все высшие лорды здесь в столице. Мы разрабатываем планы, как вести себя дальше… ну, в связи…

Он замялся, я сказал почти равнодушно:

— Как вести себя, если Мунтвиг побьет этого Ричарда, как вести себя, если Ричард побьет Мунтвига, и как вести, если убьют один другого или ослабят друг друга так, что не смогут представлять угрозы…

— Ваше высочество!

Я отмахнулся.

— Да ладно, ваше величество, мы же политики, а в ней нет места чувствам дружбы или благодарности, а есть только интересы. Так что вы понимаете меня, я понимаю вас, а всему миру мы сообща говорим о нравственности и моральном выборе, так им и надо, олухам… На какой день назначен суд?

Он ответил все еще несколько смущенный моей откровенностью:

— Ровно через три дня. Как раз подъедут недостающие…

— А если нет?

Он покачал головой.

— На самом деле съехавшихся в столицу лордов достаточно. Просто трое суток… это уступка приличиям. За это время многие точнее определятся со своим отношением к измене короне… Пусть никто потом не скажет, что суд состоялся в странной спешке и они не успели разобраться в деле. Дорогой принц, вы проделали такой долгий путь, вам необходимо отдохнуть. Сейчас я распоряжусь, чтобы вам предоставили лучшие покои…

Глава 7

Старший управитель, невероятно толстый, но живчик, чем-то похожий на Бальзака из Савуази, вел меня через залы, а потом по узким проходам к моим покоям, редкие придворные, допущенные так высоко, почтительно кланяются, я отвечал легким наклонением головы.

Когда по воздушному мостику перешли во второй корпус, навстречу попались три роскошные женщины, свет отражается от блестящих светильников, я не сразу узнал королеву с ее фрейлинами.

Она остановилась, явный знак, что желает что-то сказать, я сделал два шага и почтительно поклонился.

— Ваше величество…

— Ваше высочество, — ответила она таким нежно контролируемым голосом, что у меня невольно возник образ стального кулака в бархатной перчатке, — надеюсь, вам у нас понравится…

— Уже нравится, — заявил я.

Фрейлины, подчиняясь некому знаку королевы, который я не уловил, проследовали дальше, прихватив с собой управителя, и остановились на дальнем конце коридора, откуда видно, будем ли мы с королевой хватать друг друга за интимные места и вообще вести себя безобразно, зато разговор наш не услышат.

Сабриния горестно вздохнула, взглянула на меня испытующе, словно еще не решив, делиться со мной их королевскими тайнами или вежливо послать к черту.

— Ваше величество, — повторил я вопросительным тоном.

— Ваша светлость, — произнесла она чересчур спокойно, — вы — государь…

Я воскликнул патетически:

— Ну что вы такое говорите!

— Государь, — повторила она и чуть улыбнулась, показывая, что ценит мою скромность, но в серьезном разговоре она неуместна. — Потому вы можете отделить чувства простых людей… а мы все, когда дело касается наших близких, становимся простыми и… уязвимыми.

— Гм, — сказал я, — ну, в некотором аксепте…

— Однако, — договорила она тем же доверительным голосом, — вы можете смотреть со стороны. И что вы видите?

— Да, — поинтересовался я, — что я вижу?

— Вы видите добрейшего короля, — сказала она печальным голосом, — во время правления которого лорды совсем распустились и своевольничают в своих землях. С другой стороны — принц Клавель. Лорды его уже побаиваются, он умен, прозорлив и в достаточной мере жесток, чтобы силой укрепить власть. Я думаю, что и вы поступали так же…

— Понятно, — сказал я, подумал, что прерываю, это невежливо, ну да ладно, эти шероховатости заметны при церемониале, а мы с глазу на глаз, — понятно… вы хотите сказать, что принц Клавель был бы гораздо лучшим королем, чем наш добрейший Ричмонд?

Она вздохнула, поколебалась, видно по лицу, проговорила уже несколько осторожнее:

— Как вы понимаете, теперь это в прошлом. Изменить ничего нельзя. Хотя да, из-за доброты Ричмонда лорды не считаются с таким королем, а Клавель быстро нашел бы на них управу!.. Но, увы… Клавель чересчур искренен и нетерпелив…

— Чересчур искренен, — пробормотал я, — это вы верно сказали.

Она вздохнула еще тяжелее.

— Разве это недостаток?

— Увы, — ответил я, — искренний человек не уживется в неискреннем обществе.

Она метнула на меня быстрый взгляд и тут же опустила, я смотрел, как нервно поджимает губы, наконец произнесла с чувством:

— Мы очень благодарны вам, ваше высочество, что вы отправили принца к нам!.. Здесь он будет под охраной и уже ничего необдуманного не натворит…

Я поклонился, она быстро прошла мимо к ожидающим фрейлинам, а управитель заспешил ко мне.

А натворит обдуманное, прозвучало у меня в голове. Таки да, все-таки я сглупил, нужно было казнить сразу в тот же день, как бы в горячке боя. Нет человека — нет проблемы, теперь мое малодушие вылезает боком. Счистоплюйничал, не захотел руки марать, попытался спихнуть решение на короля, а по нему же видно, что мухи не обидит. Даже с Мунтвигом воевал не он, а бароны, во главе которых он ездил как символ королевства и возил свое знамя, но когда войско потерпело поражение, бароны тут же разошлись по домам, сочтя, что они свое дело сделали, честь не замарана, дрались храбро, уступили только численному превосходству, теперь каждый будет договариваться с победителями самостоятельно, король тут ни при чем, в своих родовых землях они хозяева и решают свои судьбы они сами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});