Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

— В чём?! — потрясая руками, дочь округлила глаза. — В чём тебе сознаваться?! Ты ни в чём не виноват!..

— Виноват… Я знал, что парня посадили ни за что… И молчал все эти годы.

— Да так ему и надо!.. — Кристина хотела крикнуть ещё что–то, но вдруг осеклась — поняв, что выдала себя с головой.

— Вы знаете Игоря Ковалёва? — Михаил тут же обернулся к ней. — Почему вы считаете, что «так ему и надо»?

— Я его не знаю… — девушка невольно сбавила тон. — Я просто так сказала… Раз посадили, значит — заслужил…

— Кристина, помолчи… — Лапин смотрел куда–то вперёд невидящим взглядом. — Парень не виноват. Девушка утонула в моём бассейне.

— Вы при этом присутствовали? — заметив, в каком состоянии находится Леонид, Михаил боялся, что его откровения вот–вот закончатся, и старался выудить как можно больше информации.

— Нет… — Лапин буквально выдохнул это слово. — Но меня поставили в известность.

— Как это случилось?

— Она была с мужчинами… ну, вы сами понимаете… Мужики все пьяные… захотелось экстрима, решили продолжить развлечение в воде… Ну, и в какой–то момент потеряли контроль над ситуацией. Проще говоря, заигрались… думали, что девица от удовольствия извивается, а у неё судороги были предсмертные. Захлебнулась, в общем. Когда опомнились — было поздно. Решили, что нужно замести следы. Одели её, завернули и — в багажник… Отвезли подальше, выкинули в реку, думали, течением унесёт. А она за что–то зацепилась, и пролежала там месяца два… пока её случайно не нашли. Родители в розыск подавали, подозревали жениха… но улик не было. А когда труп нашли, то и обрадовались — есть на кого повесить…

— Откуда появилась предсмертная записка? Её написала сама девушка?..

— Сама. Я подробностей не знаю, но это была не записка, а, скорее, расписка. Девчонка топиться не собиралась, а написала, что «хочет этого сама» — про то, что делала там, в мужской компании… Она же несовершеннолетняя была, лет шестнадцать, кажется. И проституцией до этого не занималась.

— Странно… — Миша недоверчиво усмехнулся. — Девушка, не лёгкого поведения, имеющая жениха, вдруг, ни с того, ни с сего решается провести время в сауне с группой мужчин?..

— Я не знаю подробностей… — Лапин покачал головой. — Говорю то, что мне известно.

— Почему вы сразу не заявили о происшествии? Ведь вы не были участником оргии?

— А ты не понимаешь, капитан?.. — Леонид Борисович мрачно ухмыльнулся. — Или сам в таких ситуациях не был, когда выбора не остаётся?..

— Выбор есть всегда.

— Молод ты больно. Доживи до моих лет… а потом скажешь, всегда ли…

— Хорошо, допустим. Насколько я понял, среди ваших гостей были представители, скажем так, криминального мира?..

— Не совсем так. Здесь — другое. Если бы я сдал своих клиентов, кем бы я был в глазах других?..

— Других — им подобных?

— Не передёргивай, капитан. Это — другой мир, понимаешь?.. Со мной бы никто не имел дел после этого.

— Мир без чести и совести?..

— А в твоём, мусорском мире, много чести и совести?.. — усмехнувшись, Лапин бросил взгляд исподлобья. — Их нигде нет… понимаешь, капитан?.. Ни–где… Так что не надо меня «лечить». Таких лекарей, как ты, пруд пруди. А я сам свою жизнь строил, без чьей–то помощи. Ещё и другим помогал, по мере сил…

— И всё–таки… — Михаил решил прервать «адвокатскую» речь Леонида. — Кто, кроме «банкира» и «монаха» был в тот день в сауне?

— Мой очень хороший знакомый. Собственно, он и привёл тех двоих. Я не знал их до этого.

— О том, что случилось, сообщил тоже ваш знакомый?

— Он… сообщил, и — повязал меня навеки… Хотел я потом уже сознаться, да поздно было. Пошёл бы как соучастник, за сокрытие преступления.

— Где сейчас этот ваш знакомый?

— Здесь, в городе… Да мы давно не общаемся.

— Как вышел на вас Ковалёв? Откуда он узнал, что его невеста погибла в вашей сауне?

— А он не знал, что она погибла именно в сауне. Он так и думал, что она утопилась в реке… Он сказал, что получил в тот день записку, что его девушка — проститутка, и что он может в этом убедиться. Получил поздно, пока добрался… в общем, к тому времени, когда он приехал в сауну, девчонка уже была в реке… Застать он её не застал, но потом поверил, что она была там. Иначе, с чего ей топиться?

— Когда он пришёл к вам в первый раз?..

— Чуть больше года назад… — вспоминая это событие, Лапин нахмурился и ненадолго замолчал. — После освобождения он уезжал куда–то… это он сам сказал, но вскоре вернулся. Он поджидал меня у ночного клуба.

— Что конкретно он хотел от вас?

— Имена… Он хотел знать, с кем именно она была в тот день… Я тогда его послал подальше, сказал, что, если ещё раз заявится, посажу на второй срок… Но, видимо, годы на зоне не прошли для него даром. Вторая встреча состоялась здесь — у меня дома. Я уже развёлся со второй женой и жил один…

— Он был один?..

— Нет, их было двое. Второго я не знаю, он был в маске и молчал.

— Что они хотели? Снова — имена?

— Они хотели знать всю правду…

— И вы им всё рассказали?

— И ты бы рассказал, если бы на тебя две пушки наставили.

— А записку?.. Вы сами написали?

— Естественно… — Леонид хмыкнул. — Под диктовку… Он сразу сказал, что даст мне шанс… Мол, в сердце стрелять не будет, выживу — значит, мне повезло. Но, если проговорюсь, он доберётся до Кристины… Она уже была замужем, её муж очень известный продюсер, и о них часто пишут в жёлтой прессе. Публичные люди…

— Вы не подумали, что он блефует?

— У тебя дети есть?.. — Лапин снова бросил взгляд исподлобья.

— Пока нет…

— Вот когда будут, поймёшь.

— Вы могли обратиться в полицию.

— Мочало, мочало… начинай сначала… — Леонид Борисович устало вздохнул. — Я всё тебе сказал.

— Тогда последний вопрос… — Михаил ещё крепче сжал пальцы рук — косточки побелели от напряжения. — Когда вам пришлось выдать этих троих, вы знали, что их ждёт?

— Догадывался.

— И даже это не заставило вас прийти в полицию… вы ждали, когда Ковалёв уберёт последнего свидетеля, чтобы вздохнуть спокойно? Ведь из тех троих мстить вам будет уже некому… А Ковалёв подарил вам жизнь…

— Какая теперь разница.

— Если бы вы в своё время обо всём рассказали следствию, невиновный человек не получил бы срок. А всё равно ведь рассказать пришлось — ему самому. Результат: два трупа, плюс ваше собственное ранение, плюс грозящая вам статья, плюс грозящая опасность вашему бывшему знакомому.

— Если бы ты знал, капитан… сколько раз я сам об этом думал… так что, не надо на мою совесть давить. Она и так вся продавленная…