Великий воин - Эдгар Берроуз

— Я подчиняюсь Джону Картеру, принцу Гелиума. Я приношу извинения Кам Хан Тору.

Я снова обратился к Лане с просьбой продолжить рассказ.

— Корабль мягко опустился на землю, — заговорила девушка, — без каких-либо повреждений. Хин Абтель пребывал в нерешительности: идти к городу маленькой группой, оставив у корабля часовых, или идти всем: «У ворот их может ждать враждебный прием», — объяснил он. Можно было подумать, что двадцать пять панаров способны взять приступом любой город.

— Я подожду здесь, — сказала я. — Мне незачем идти туда с вами.

— А когда вернемся, тебя не будет? — сказал Хин Абтель. — Ты хитрая стерва, но я немного хитрее тебя. Ты пойдешь с нами. И мне пришлось идти с ними к городу. Это был тяжелый переход. Когда мы приблизились, Хин Абтель с удивлением обнаружил, что в городе нет никаких признаков жизни — ни дыма, ни движения по улицам.

Войдя в город, мы были абсолютно уверены, что город мертв и пуст… Но скоро нам пришлось убедиться, что это не так.

Мы прошли совсем немного, как вдруг из каменного дома выскочил и бросился на нас отряд зеленых воинов. Это была бы прекрасная битва, если бы там был ты, Джон Картер, и пара твоих гвардейцев. Но там были панары, а они не воины, когда обстоятельства складываются не в их пользу. Зеленых воинов было всего десять, но они были настолько решительны и свирепы, что панары дрогнули и побежали.

Сражения не получилось. Я видела, что панары забыли обо мне, поэтому бросилась к одному из домов и вбежала в дверь. Последнее, что я увидела, оглянувшись, это были панары, бегущие изо всех сил. И во главе улепетывал сам Хин Абтель. Зеленые гнались за панарами, и тут я могу смело похвалить панаров. Воины они, конечно, плохие, но бегуны отличные.

12

— Зная, что зеленые скоро вернутся в город, я решила спрятаться и спустилась по лестнице, которая привела меня в подземелье. Я заметила вдалеке слабый свет и решила узнать, что это. Мне совсем не хотелось оказаться между двух огней: враг спереди и враг сзади. Поэтому я двинулась по коридору в направлении света, который понемногу удалялся. Однако я упорно шагала за ним, пока он не замер на месте. Вскоре я приблизилась к комнате, в которой было составлено множество ящиков. Заглянув в нее, я увидела какое-то жуткое существо.

— Ли Ум Ло, — сказал я. — Тот, кого я убил.

— Да, — подтвердила Лана. — Я некоторое время смотрела на него, не зная, что предпринять. Факел он держал в левой руке. Внезапно он насторожился. Стал прислушиваться, затем выбежал из помещения.

— Должно быть, он услышал нас, — заметил я.

— Вероятно, — сказала Лана. — Во всяком случае, я осталась одна. Вернувшись обратно, я попала бы в лапы зеленых тварей. Если бы я пошла за этим жутким стариком, то могла бы влипнуть в другую опасную ситуацию. Значит, мне нужно было спрятаться до тех пор, пока не появится возможность выбраться отсюда.

Ящик показался мне надежным убежищем. Мне повезло: первый же ящик оказался пустым. Я влезла в него. Остальное вам известно.

— А сейчас мы возле выхода из подземелья, — сказал я, поднимаясь по лестнице. Наверху был виден дневной свет.

— Еще немного и перед нами откроются просторы Троксеуса, — сказал Кам Хан Тор.

Я отрицательно покачал головой.

— Тебя постигнет разочарование.

— Ты и твой друг, видимо, объединились, чтобы дурачить меня, — упрямо проговорил Кам Хан Тор. — Только вчера я провожал корабль в плавание. Ты считаешь меня идиотом, поскольку пытаешься уверить меня в том, что океан, который был передо мной только вчера, больше не существует. Океан не может испариться за одну ночь! Понял?

Послышались возгласы одобрения. Это кричали те мужчины и женщины, которые освободились от злобных чар старика. Они не могли поверить в то, во что не хотели верить. То, что утверждал я, было вызовом их разуму, даже оскорблением.

Поставьте себя на их место. Предположим, вы живете в Сан-Франциско. Вы ложитесь спать, а когда просыпаетесь, кто-то говорит вам, что Тихий океан высох, и теперь в Гонолулу или на Филиппины можно идти пешком. Уверен, что вы в это не поверите.

Когда мы выбрались из подвала на широкую улицу, все эти люди с изумлением уставились на руины своего некогда процветавшего города.

— А где люди? — спросил один. — Почему дорога джеддаков пустынна?

— И дворец джеддаков… — подхватил другой. — Даже охраны нет.

— Никого нет! — ахнула какая-то женщина.

Все молча двинулись в сторону набережной. И вот уже они отрешенно смотрят на дно мертвого моря, на бескрайнюю пустынную равнину, где когда-то перекатывались волны Троксеуса.

Угрюмо смотрели они на унылый пейзаж, будучи не в силах поверить своим глазам. Мне было бесконечно жаль всех этих славных, ни в чем не повинных людей.

— Океана нет, — еле слышно прошептал Кам Хан Тор, — весь мир исчез.

Они стояли и смотрели на песчаную пустыню. За их спинами лежал город, город их юности, который когда-то бурлил жизнью, неуемной энергией.

И тут произошло нечто странное. Прямо на моих глазах Кам Хан Тор стал превращаться в пыль. И он сам, и его одежда. Кожаный ремень превратился в прах, и меч со звоном покатился по камням и остался лежать на кучке серой пыли, которая когда-то была Кам Хан Тором, братом джеддака.

Лана прижалась ко мне, судорожно ухватившись за мой локоть.

— Ужасно! — прошептала она. — Смотри, что с ними?

Я осмотрелся. Все мужчины и женщины древнего Хорца превращались в прах, в землю, из которой они так неожиданно восстали. Земля в землю, пепел в пепел, прах в прах…

— В течение всех веков, пока они лежали в подземельях Хорца, — сказал Ная Дан Чи, — их тела разлагались, но очень медленно. Только зловещее искусство Ли Ум Ло наделяло этих несчастных подобием жизни. Когда его не стало, все произошло почти мгновенно. Они стали тем, чем должны были стать давно.

— Может быть и так, — заметил я. — Но это к лучшему. Они не могли бы найти счастья на нынешнем Барсуме: так непохожи его сегодняшние печальные просторы на их прекрасный мир, с его океанами, большими городами, счастливыми людьми, которые, как утверждают древние историки, смогли установить мир на всей планете от полюса до полюса.

— Нет, — сказала Лана. — Они не могли стать счастливыми. Ты заметил, какие они красивые? И цвет их кожи такой же, как у тебя, Джон Картер. Может, их предки тоже с Земли?

— Может быть. Кто знает?

Ная Дан Чи с обожанием смотрел на Лану. Это было настолько явно, что взгляд его беспокоил Лану, хотя это и было ей приятно.

— Идем, — сказал я. — От того, что мы стоим здесь, мы не выиграем ничего. Мой флайер совсем рядом. Он сможет поднять троих. Ты полетишь со мной, Ная Дан Чи? Я гарантирую тебе достойную должность в армии Гелиума.

Ная Дан Чи покачал головой:

— Я обязан вернуться в Цитадель.

— К Хо Рая Киму и смерти? — напомнил я.

— Да, к Хо Рая Киму и смерти.

— Не будь глупцом, Ная Дан Чи. Твоя честь не запятнана. Ты не предатель. Ты не можешь убить меня и, тем более, убить Лану. Мы уйдем и унесем с собой тайну народа Хорца, но ты должен знать, что ни я, ни она не сделаем ничего, что принесло бы вам вред. К чему тебе возвращаться назад, в крепость, и умирать, не повидав мира? Идем с нами.

Он посмотрел в глаза Ланы.

— И ты хочешь, чтобы я отправился с вами?

— Если иная альтернатива — твоя смерть, — ответила она серьезно, — то я хочу, чтобы ты пошел с нами.

Улыбка тронула губы Ная Дан Чи. Видимо, в ее ответе он уловил тень надежды. Он повернулся ко мне.

— Хорошо, Джон Картер. Я иду с тобой. Мой меч навсегда твой.

13

Я без труда нашел площадь, на которой оставил свой летательный аппарат. Когда мы подошли ближе, я увидел, что на мостовой возле площади валяется много мертвецов. Некоторые из них были разрублены пополам.

— Дело рук зеленых, — прокомментировал я.

— Это люди Хин Абтеля, — сказала Лана.

Мы насчитали семнадцать трупов. Тут я остановился. Флайера нигде не было. Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. Только еще пять мертвых панаров лежали там, где я оставил свой корабль.

— Флайер исчез! — выдохнул я.

— Хин Абтель, — сказала Лана. — Этот трус бросил своих людей и сбежал на твоем флайере. С ним остались всего двое.

— Может, он поступил правильно, что сбежал, — заметил я. — В противном случае его ждала такая же смерть, что и остальных.

— При таких обстоятельствах Джон Картер поступил бы иначе, — он не бросил бы своих людей в беде.

Скорее всего, я бы не бросил. Но только потому, что я люблю сражаться. Иногда мое пристрастие к схваткам приводит к неразумным поступкам, но я не могу поступить иначе. Битвы — это моя жизнь. Моя биография не могла бы наскучить никому. Я всегда воевал. Я не знаю, сколько мне лет. Я не помню своего детства. Кажется, мне всегда было и есть тридцать лет. Я не знаю, откуда я родом. Может, я родился не от земной женщины? Может быть, я материализовавшийся дух древнего воина? Кто знает!