Время Рыцаря - Дмитрий Корниенко

– Черт возьми, что вы забыли тут, побирушки? – раздался гневный бас, и Альберт, быстро обернувшись, увидел на крыльце рыцаря. В левом латном кулаке он держал большую кружку, а правая уже тянулась к рукояти меча на перевязи. – Джон, ты спишь, мерзавец?! – он гневно глянул на оглушенного латника.

– По коням! – громко и четко произнес Альберт и мгновенно вскочил на коня в красной попоне. Валентин умудрился мгновенно забросить легкого Стефана в седло рыжей лошади – страх придал ему силы – и тут же влез на соседнего коня.

– Вперед! – яростно крикнул Альберт и пустил коня в галоп, изо всех сил стуча пятками в мягких сапогах по крупу.

Стражник, сжимая монеты, уже отходил от телеги, когда монахи в развевающихся рясах чуть не сшибли его на своих лошадях. Тот, что был у ворот, услышав крик рыцаря, налег на створку, чтобы преградить путь. Но Альберт размахнулся булавой, и стражник поспешно отпрянул, закрывая голову руками. Копыта уже гремели по подъемному мосту, когда сзади раздались истошные вопли, а потом и пронзительные звуки рога.

Куколь сбросило ветром, Альберт оглянулся и увидел выбежавших на мост солдат, а на стене замелькали шлемы лучников. Но то ли луки не были готовы, то ли наверху не сразу опомнились, да только несколько стрел пролетели мимо уже на излете. Однако же за беглецами все-таки послали погоню: на мосту показались два всадника из свиты обворованного рыцаря.

Только насчет них Альберт уже не беспокоился: куда им, облаченным в тяжелые доспехи, поспеть за людьми в легких рясах, да еще на самых лучших конях. Вот только бы Стефан не подкачал и не свалился с лошади. Но монах прилип к коню, обхватив его шею руками, и хоть болтался как куль, однако же умудрялся не падать. Минут через пятнадцать бешеной скачки преследователи отстали, а затем и вовсе повернули коней.

Лишь когда Брессюир скрылся из виду, Альберт решил, что пора лошадям перейти на рысь, а потом всадники пустили их шагом. Страшные подвалы все еще стояли перед глазами, и стало жалко, что не получилось захватить и подменных лошадей. 'Впрочем, хорошо еще, что так удалось', – размышлял он, похлопывая благородного коня по мускулистой шее.

Когда закончились виноградники и впереди показался лес, спутники остановились посовещаться.

– Нам бы в чащу углубиться, – беспокойно оглядываясь, сказал брат Валентин. – Они не оставят нас в покое.

– Сомневаюсь, что англичане рискнут сунуться навстречу французам, – ответил Альберт. – Раз они держат запертыми городские ворота даже днем, значит, они боятся. И потом, мы легче – где уж им нас догнать.

– Боюсь, что в погоню за нами отправятся те, кому одинаково не страшны ни французы, ни англичане, – мрачно сказал брат Валентин.

– Кто же это? – удивился Альберт.

– Святая Инквизиция…

При этих словах Стефан вздрогнул и поднял голову. Лицо его, несколько раскрасневшееся от скачки, снова побледнело, а глаза загорелись ненавистью и страхом.

– Инквизиторы… – произнес Альберт сквозь зубы. – А знаете, я буду не против, если они нас догонят, эти фанатичные садисты. С удовольствием разобью им головы этой булавой.

– А вы не боитесь идти против Церкви и самого Папы? – серьезно спросил брат Валентин. – Не боитесь отлучения?

– Нет, не боюсь, – ответил Альберт. – Это пусть они боятся догнать меня. Так что если Папа за них молится, инквизиторы нас не догонят. А если догонят, то оставшиеся в живых на своей шкуре испытают все, что они делают с несчастными. Я бы тоже заставил их признаться, что они слуги сатаны, – Альберт злобно засмеялся.

– Видите, и в вас уже проснулся инквизитор, – усмехнулся Валентин. – Только с ними обычно солдаты, а вы без доспехов…

– Не думаю, что с ними путешествует армия. Пять или шесть одетых в кольчуги пьянчуг, способных лишь связать женщину, да пара самих инквизиторов – вот и весь отряд, полагаю. Они ведь неприкосновенны, – поморщился историк. – Но не для моей булавы. Кстати, дайте-ка мне боевой цеп, который привязан к вашему седлу, брат Валентин. Мне с ним как-то сподручнее. Привык.

Богослов странно посмотрел на рыцаря в рясе. Так смотрят на человека, который долго говорил правильные вещи, а потом выяснилось, что он сбежал из сумасшедшего дома. Но больше ничего не сказал и протянул цеп. Это был не обычный кистень, а более грозное оружие, с тремя цепочками, которые заканчивались железными шарами размером с теннисный мяч. Такой цеп англичане называли скорпионом. Преимущество заключалось в том, что промахнуться им было сложно. Стефан отстраненно следил за Альбертом, который приноравливался к новому оружию, делая тренировочные замахи, и вдруг лицо монаха разгладилось от морщин, и он неожиданно внятно спросил:

– Так это вы вчера в темнице спрашивали меня о зеркалах?

– Да! – Альберт просветлел. – И на первом же привале я повторю свой вопрос.

– Хорошо, я расскажу вам все, что знаю. Только дайте мне немного передохнуть, чтобы полностью вернулось сознание.

– Конечно, – согласился Альберт. – А теперь, давайте-ка действительно углубимся в лес, чтобы не быть на виду.

Несколько часов они ехали, время от времени меняя темп, пока Стефан не взмолился об отдыхе. Тогда путники свернули с дороги и некоторое время пробирались среди деревьев. Всадники низко склоняли головы к гривам, чтобы не зацепило ветками, а потом бурелом преградил путь, и они спешились. Альберт пытался вспомнить, не практиковалось ли в прошлом искать людей с помощью собак-ищеек, но ничего определенного в голову не пришло.

– Раз вам удалось раздобыть нам одежду, может, у вас в суме и провизия найдется? – с надеждой спросил Альберт богослова.

– Как всегда. найдется немного сыра и хлеба, а также фляга легкого вина, – ответил брат Валентин. – Но уже завтра есть будет нечего. Вы извините, что я не позаботился о еде – для меня было важнее раздобыть одежду.

– Завтра может и не наступить, так что подумаем о том, как раздобыть припасы, когда вновь проголодаемся. А огниво у вас есть?

– Конечно. Но разводить огонь я бы пока поостерегся.

Брат Валентин помог Стефану слезть с лошади, и монах опустился на листву, прислонившись спиной к дереву. Похоже, его мутило, и Альберт не спешил с расспросами. Он привязал коня к ветке и принял из рук отца Валентина еду. И теперь можно было позволить себе поразмышлять о событиях этого утра. 'Итак, – подумал Альберт, – я на свободе, и со мной человек, которого я искал. И нам по пути, потому что монахи, по-видимому, направляются в свой монастырь под Туром, а я в Курсийон, и дороги наши разойдутся на том берегу Луары. До Тура же пара дней пути, и за это время можно все выяснить'.

– Вы возвратитесь в монастырь? – уточнил Альберт, сделав хороший глоток вина, потому что хлеб не лез в пересохшее горло.

– Да, – Валентин вздохнул и добавил: – Мы постараемся вернуться в монастырь.

– Тогда нам надо свернуть с дороги на Сомюр и взять восточнее, чтобы срезать путь.

– Так мы и сделаем, благородный рыцарь, как только выйдем из этого леса. И надеюсь, это собьет с пути возможную погоню.

– Ну что же, – Альберт увидел, что после знакомства с флягой щеки Стефана порозовели, – теперь я хотел бы поговорить о зеркалах…

– Разговор долгий, а нам надо спешить, – Валентин вдруг замер и прислушался к лесу. – Нет… показалось… – монах перекрестился и продолжил: – Лошади отдохнули, и лучше тронемся в путь. А ближе к вечеру найдем место для ночевки и поговорим о зеркалах. Плохо, что у нас нет одеял – придется разводить костер.

Стефан вдруг застонал, и брат Валентин склонился над монахом.

– Ничего, брат, выходим тебя, – начал увещевать Валентин. – Уж если мы того несчастного рыцаря с Родоса выходили, то тебя и подавно поставим на ноги. А вы не были на Родосе? – вдруг обратился он к Альберту.

– Был, – машинально ответил Альберт. – Мне понравилось.

– Расскажите, как там? Что вы скажете о крепости, церквях, госпитале?

– Там хорошо… Море прекрасное. Я даже брал на один день… лошадь и объехал весь остров. Причем, море в той части, где останавливался я – со стороны Турции – теплое и спокойное, а в другой части острова – со стороны Египта – холодное и в барашках. А постройки внушают уважение. Я все осмотрел и должен сказать: госпитальеры, конечно, большие молодцы.

– Может, и в Египте были?

– Был и в Египте.

– Уж не в числе ли тех, кто пять лет назад высаживался близ Александрии и захватил этот великий город? – уважительно спросил брат Валентин. – Расскажите же!

– А что рассказывать… Мне не понравилось. Было очень жарко, и к пирамидам я не поехал. По мне так на Родосе лучше.

– Я слышал, что на острове служит только элита Ордена?

– Всякие люди приезжают, – зевнул Альберт и неохотно поднялся. – Но место дорогое, так что… Ладно, поехали дальше. Зябко на одном месте сидеть.