Самоосвобождающаяся игра - Вадим Демчог

И что же такое быть незащищенным в своей профессиональной защищенности? Возьмем, к примеру, обольщение и любовь: «…в первом случае безусловно необходима техника, во втором она абсолютно бесполезна. Ранимость, отсутствие контроля, острые переживания, боль от разлуки, жажда встречи, безумие ревности, забытье экстаза, тяжесть тревоги — все это характеризует любовь. Если вы знаете, как любить, это называется обольщением. Если же не знаете как — это становится любовью»826. И все это означает, что если вы знаете, как творить, это — ТЕХНОЛОГИЯ! Если же не знаете как — ЛЮБОВЬ!

Вывод: ЧЕМ БОЛЬШЕ ЛЮБВИ ТЕЧЕТ ЧЕРЕЗ НАС — ТЕМ В БОЛЬШЕЙ ДИСЦИПЛИНЕ МЫ НУЖДАЕМСЯ! И еще раз: ЧЕМ БОЛЬШЕ ЛЮБВИ ТЕЧЕТ ЧЕРЕЗ НАС — ТЕМ БОЛЕЕ ТЕХНОЛОГИЧНЫМИ МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ! ДЕРЖИТЕ БАЛАНС!

60. Иерархия артистических дарований

«Вы ведь знаете, что я не обманываю.

Я просто говорю нечто такое,

что можно истолковать двояко»

Агата Кристи

ИЕРАРХИЯ АРТИСТИЧЕСКИХ ДАРОВАНИЙ827

И что это такое?

Это своеобразный род тестирования, который позволит ясно сориентироваться в уровнях способностей и их соответствии тем технологиям, на которые мы, иногда совершенно необоснованно, претендуем. Повторяю, что я проделываю это не для того, чтобы указать кому-либо на те или иные ограничения или, не дай бог, на чью-либо «профнепригодность». Но считаю крайне важным — безжалостно стереть наивные идеалистические представления о том, что ПУТЬ ИГРЫ — это легко! Если это больше не нужно акцентировать, тогда приступим, в жестком стиле:

1) ВНЕШНИЙ, ИЛИ МЕДНЫЙ.

Здесь, мы еще не имеем понятия о том, что такое независимая внутренняя реальность. Здесь, мы — блуждающая в демонической версии игры инфантильная роль-посредственность. Но вместе с тем мы можем быть талантливы в способности открыться управлению извне, например, можем доверить себя зрелому режиссеру, транслируя качества его одаренности и достигая при этом довольно высоких результатов. Являясь артистом этой конструкции, мы большую часть сил отдаем работе над ролью и в большей степени думаем о себе в ней, т. е. можем играть только «из себя», из своего личного, «личиночного» опыта, что называется «технологией клонирования». Основная установка Ума на этом уровне «идти от себя», что, несомненно, ограничивает потенциал артистических возможностей, особенно если возводится в искаженно понимаемую систему К.С. Станиславского. Здесь мы нуждаемся, так же, в мощной защите театральной иерархии, и в работе используем в основном «методы разделения» на режиссера и актера. Крайней формой болезни этой категории артистов, является безвольная, хлипкая, желейная позиция ума, в которой актер трусливо предоставляет свое пространство для любого кто готов использовать его.

2) ВНУТРЕННИЙ, ИЛИ СЕРЕБРЯННЫЙ.

Здесь, мы уже знаем, что такое внутренняя реальность, и более того, способны увлечь в нее внешнее смотрящее пространство. Наши амбиции здесь распространяются уже на то, чтобы вступить в игру с самой Энергией Глаз, с Пучиной Многоглазой. И это знак пробуждения независимого таланта в нас. И это означает, что здесь, для нас важна не сама роль, но способность разыграть свое высказывание через нее. То есть, амбиции этого уровня распространяются на то, чтобы творить «не из себя», не из ограниченных возможностей «своей роли», но из Творческого Потенциала Пространства. И это означает, что здесь, мы в большей степени думаем о реализации целого, при этом принципиально отстаивая свое творческое кредо. В наши руки на этом уровне сами собой прыгают книги Михаила Чехова, Антонена Арто, Жана Луи Барро, Дзэами Мотокиё и т. д., и тотально очаровываясь их крайне экстравагантными взглядами на творческие возможности Ума, мы, пытаемся, иногда в ущерб себе, экспериментировать с предложенными ими системами и методами. Здесь же, мы в меньшей степени, чем первые, нуждаемся в жестком разделении единого творческого механизма на режиссера и актера (на взгляд и действие), тянемся к работе с методами трансформации энергии и более открыты потенциалу внутренних возможностей Ума. На этом уровне нам важно настойчиво прорабатывать способы выхода на Сцену Театра Реальности и методы отождествления со Сверхмарионеткой и Повелителем Игры, обнаруживая тем самым внутренний стержень, непоколебимый «центр циклона».

3) ТАЙНЫЙ, ИЛИ ЗОЛОТОЙ.

Здесь, мы не только знаем, что такое независимая внутренняя реальность, не только способны самостоятельно увлечь в нее смотрящее пространство, но знаем также и то, что внутренняя и внешняя реальности пусты по природе. То есть, здесь, мы превращаемся в чистые экраны, на которые проецируется все богатство мира. И это несомненный знак пробуждающейся в нас одаренности очень высокой пробы. То есть, по меткому замечанию Гротовского, мы превращаемся здесь в «профессиональных зрителей»828. И это означает, что мы обретаем способность творить взглядом. Это особый, очень высокий тип зрительного стиля творчества, и он заключается в способности творить самим процессом смотрения. На этом уровне, нашей прерогативой становится — реализация потенциала игры в целом, благодаря чему вырабатывается 100 %-ная защита творческого процесса. С этого уровня, мы способны защищать и направлять ясностью взгляда не только себя, но и других. (Это потенция таких мастеров как Чарли Чаплин, Михаил Чехов, Лоуренс Оливье, Жан Луи Барро и др.)

4) УРОВЕНЬ МАСТЕРА.

Здесь, внешний, внутренний и тайный стили игры сливаются воедино, реализуя изначальную цель Алхимии — единство противоположностей. И это, как уже говорилось, методы проникновения в тайну целого — в тайну ОБРАЗА, в тайну числа π, в тайну НЕВИННОСТИ! Если мы понаблюдаем, например, за играющим ребенком, то увидим, что он не нуждается в ком-то, кто режиссировал бы его игру со стороны. Он в одно и то же время и то, что смотрит, и то, что играет, и то, что играется. Он и форма игры, и творческая потенция игры, и само наслаждение от игры. Он — три в одном! Разница только в том, что — ребенок присутствует в этом бессознательно, Мастер же — сознательно. Мастер знает фактуру, механизмы и цели этого процесса. Одним словом, здесь, соединяя все вышеперечисленное в одно целое, мы способны самостоятельно проявлять Самоосвобождающуюся Игру Образа. И это бесспорный признак посещающей нас мета-, или сверходаренности.

Здесь важно уточнение: ГЕНИАЛЬНОСТЬ, КАК И БЕЗДАРНОСТЬ — ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ МЕТАФОРЫ! Как будет ясно из дальнейшего, в Алхимии Игры метафора гениальности используется только на уровне актера (как метафора смерти только на уровне роли). На уровне же зрителя нет ничего: ни гениальности, ни смерти… ни счастья, ни боли… ни мастерства, ни смыслов, ни миссии, ни самого просветления, ничего… А на уровне Мастера, являющего потенцию Меркурия, «…что внизу, то и наверху»829. Здесь он — метачеловек, суть которого вдохновение самотворения и миротворения!

61. Игра в гениальность

Открою тайну: первоначальное название этой книги — АЛХИМИЯ ГЕНИАЛЬНОСТИ! Позднее это название показалось моим друзьям слишком амбициозным, бульварным, и они уговорили меня отказаться от него. Но основная идея — максимальное (предельное) пробуждение творческого потенциала мозга осталась в действии. Поэтому можно сказать, что все изложенное в ИГРЕ является непосредственной технологией вхождения в это манкое и крайне неопределимое теоретически явление.830 И это означает, что все, собственно, уже сказано! Все остальное касается непосредственной практической реализации, то есть пути, работы, или лучше всего — страсти, т. к. без энергии, без движения, без некоей, пусть даже бессознательной, устремленности к чему-либо гениальность всего лишь слово. И, тем не менее, лучшей формулой из известных мне, определяющих гениальность как явление, я считаю следующую: «Гений — высшая степень подверженности наитию — раз, управа с этим наитием — два»831.

Еще раз:

1) ВЫСШАЯ СТЕПЕНЬ ПОДВЕРЖЕННОСТИ НАИТИЮ!