Зажигалка - Иоанна Хмелевская

— Может, и купил, — насмешливо согласилась Алиция. — Но поясни, тебе-то какая польза от этого? Он убил садовника, чтобы отобрать ее?

— Нет, этого он не мог сделать, ее отобрали мы… Подожди, что мы такое плетем? Не мог этот неизвестный покупать ее для покойника, наш покойник тридцать лет назад был совсем сопляком, ходил в школу, кто покупает соплякам настольные зажигалки? Но для кого-то купил.

— Полагаю, сейчас ты хочешь найти убийцу?

— И вовсе не хочу! Убийца мне до фени, я хочу отыскать свою зажигалку. Если кто-то, убивая садовника, забрал у него мою зажигалку, он мог думать, что это его зажигалка. Или так: убийца думал, что его подарок, обиделся, что садовник отдал его мне, и потому свистнул у меня мою…

— …а в наказание пристукнул огородника. Замечательная версия. Ведь теперь тот человек уже совсем старый трухлявый пень.

Я обиделась:

— Почему трухлявый? Мы в его возрасте. Ты считаешь нас обеих старыми перечницами?

— Еще как считаю! — вздохнула Алиция. — Во всяком случае, себя. Вот тут как-то попыталась вырвать сорняк, и теперь поясница раскалывается. Ладно, поищу календарик и проверю, раз тебе это так нужно.

Я положила трубку, очень взволнованная. Припомнив обстоятельства, при которых в свое время была куплена зажигалка, мы как бы частично отыскали ее, во всяком случае сделали шаг вперед в ее поисках. Кроме того, меня перестали мучить ассоциации любимой зажигалки с желтенькими цыплятками. Пасха, весна…

И мысли помчались наперегонки. Наверняка мы тогда говорили о весне, о весенних посадках. Алиция уже тогда занималась своим садом. Карен, что скрывать, была миллионеркой, ее садом занимался нанятый садовник. А вот тот третий? Баба это была, теперь я уже не сомневалась. Вспомнились обрывки ее рассказа о полученном на работе в Польше участке, о заботах по его обустройству, кто-то ей привез семена какого-то невыносимо вонючего растения, и обе они с Алицией спорили о нем.

Вспоминалось с трудом, и скорее это были не воспоминания, а ощущения, вызванные воспоминаниями… И опять стали путаться в голове желтенькие цыплятки. Значит, они ассоциировались у меня не только с сигаретами и зажигалкой?

Опять зазвонил телефон.

— Узнала! — сказала Алиция. — Календарик я сразу нашла, так ты меня заинтересовала. Это была Бригида Майхшицкая.

Я очень разочаровалась:

— Не знаю никакой Бригады Майхшицкой.

— Знаешь. Как раз тогда ты с ней познакомилась, но знала ее действительно мало. В моих записях за тот год и день стоит «Семена», и я сразу все вспомнила. Она хотела купить семена для себя и еще кого-то. Кажется, какого-то родственника. И предполагаю, именно для него купила тогда и зажигалку, точно такую же, какой ты восхищалась перед витриной. Вспомнилась мне в связи с этим и ботаническая неприятность, вроде как тому родственнику подсунули семена какого-то жутко вонючего растения, и они заполонили весь его участок… Нет, вот опять смутно припоминаю, что она сама это сделала, ну, дрянные семена подсунула, ведь совсем не разбиралась в растениях… и хотела как- то компенсировать нанесенный ему ущерб. Я тогда еще нашла это вонючее растение в атласе, но сейчас не помню, как оно называется. А сейчас неохота искать.

— И это все записано в твоем календарике?

— Да, сокращенно. Тем более что вонючее растение меня заинтересовало. И чуть было оно не попало и в мой сад, но пронесло. Я уже была грамотная, вычислила его и ликвидировала.

Теперь я уже не сомневалась — Алиция ничего не путает. Все, что касается растений, в ее памяти остается навсегда, и даже случай с покупкой зажигалки она вспомнила лишь благодаря приписке «Семена». Значит, вторую зажигалку привезла в Польшу та самая Бригида, но что мне это дает?

— А фамилии ее родственника у тебя не оказалось? — без особой надежды поинтересовалась я.

— Нет. Я даже не уверена, что она тогда ее называла.

— И адреса ее у тебя нет?

— Адреса нет, есть телефон. 44-26-33.

— Мокотов, варшавский номер, но еще с давних времен. Я ведь тоже жила на Мокотове. Теперь всё поменяли. Но спасибо и на этом.

Тут в своем невыносимом воображении я словно воочию увидела картину: глупая Бригада привозит подарок, ветер вырывает из ее рук пакетик с семенами и разносит их по всей округе, посыпая в первую очередь участок ее богатого родственника. Господи, какой ветер? Это со мной был случай, когда ветер вырвал у меня из рук пакетик с укропом и семена разлетелись во все стороны.

А вонючую гадость я знала не понаслышке. Растение очень красивое, декоративное, немного смахивает на обычный вьюнок, тоже выпускает длиннющие побеги, которые обвиваются вокруг всего, что попадается на пути. И истребить его нельзя. Завелась такая беда и на нашем фамильном участке под Окенче. Вонь стояла над всем Окенче. Мы три года боролись с ним, а оно отчаянно сопротивлялось. Один не вырванный вовремя побег мог испаскудить весь участок.

И я представляла, как тот несчастный родственник, заядлый садовод, из последних сил выбивается, разматывая вонючие побеги с роз, яблонь, смородины и жасмина, оно дьявольски смердит, и на следующий год возрождается. На Бригаду родственник уже не может смотреть, при виде ее плюется и скрывается в доме, а Бригада покаянно молит простить ее и покупает ему дорогой подарок. Кажется, она имела какие-то виды на наследство после этого несчастного…

Так кто же он такой и где я могу отыскать Бригиду Майхшицкую?

И к тому же проклятые цыплята не оставляли меня в покое…

* * *

Получив всю информацию, доставленную его детективами, и собрав ее в одну кучу, следователь констатировал — теперь он может воссоздать точную картину создавшейся ситуации. А точнее говоря, две картины.

Одна из них заполнена буйной растительностью. Множество людей устанавливало и поддерживало отношения с покойным Кшевцем на садовой почве, причем большинство из них были весьма недовольны этими отношениями. Четверо из них были просто возмущены его скоропостижной смертью, они питали надежды заставить покойника исправить содеянное им зло или как-то возместить его. Негодяй должен был вместо засохших и погибших растений посадить новые, ведь платили они за живые растения, а теперь с кого спрашивать за убытки. Просто свинство со стороны этого подонка позволить себя убить и избежать возмездия за содеянное.

Вольницкий, как известно, в растениях не разбирался, хотя мог полюбоваться красивым цветком или другой какой флорой. И он просто не мог поверить, что гибель какого-нибудь представителя растительного мира могла довести человека до убийства. Комиссар просто не мог принять такой мотив страшного преступления. Он знает, что кодексом предусмотрены наказания за экологические преступления, особенно если заболевание растений угрожает здоровью людей. Статья за это положена, факт, но не может быть распространение больных и вообще негодных растений поводом для убийства. И следователь с большим трудом принимал такой мотив в качестве причины зверского убийства.

Вторая картина было до отказа заполнена дамами всех калибров, любого возраста и внешности. Почти все они сожалели о безвременной смерти адониса-садовода. Исключение составляли, кроме бывшей супруги покойного, еще три женщины, очень негативно настроенные против садовода, ибо он обманул их самые сокровенные надежды. Можно сказать, уже вот-вот женился, обожал их безмерно, осыпал подарками, предпринимал шаги для создания общей недвижимости, мечтал о будущей совместной блаженной жизни, они уже себя не помнили от счастья, как вдруг — внезапное охлаждение, и что же? Выяснялось, что таких обожаемых у него пруд пруди, он просто бросал ошалевшую от предвкушения блаженства женщину и исчезал в синей дали. Просто ускользал из ее рук, становился недоступным ни физически, ни по телефону, а не у всех хватило выносливости Вандзи Сельтерецкой — все прощать и не переставая мечтать о своем принце, невзирая на все препятствия.

Руководствуясь своим мнением и показаниями Габриэлы, следователь склонялся ко второй версии убийства. Брошенная женщина, из тех, что потемпераментнее и погорячее, дождалась возвращения домой бывшего возлюбленного, ворвалась следом за ним и тюкнула. Так выглядела картина убийства в общих чертах, а вот подробности и прочие детали просто становились для него костью в горле.

Исходным пунктом было проклятое алиби на воскресный вечер. Как минимум три четверти свидетелей беззастенчиво лгали, причем без всякого повода, так, на всякий случай. Причем как в пользу возможной подозреваемой, так и ей во вред. Необходимость проверять каждое слово общественности заставляла бедного комиссара в ярости скрежетать зубами и кошмарно пожирала время, а ему так хотелось найти убийцу еще до возвращения Гурского!

Вандзя Сельтерецкая стала для комиссара источником целенаправленных поисков. По-прежнему несчастная, зареванная и безутешная, неспособная лгать и выкручиваться, она безотказно называла фамилии и адреса как отловленных ею для Мирека клиентов, так и отвратительных баб и девок, которые без всяких ботанических приманок впивались в ее принца как пиявки и не щадили сил и средств, чтобы заполучить его для себя. Именно из Вандзи Вольницкий и выдоил наконец неуловимого Шрапнеля.