Песни вещих птиц - Валерия Скритуцкая

благодарна – и ухожу. А до вас мне дела нет.

Её голос дрогнул. Русалки пока не приближались, но продолжали шевелить губами, выговаривая слова проклятия, их рты искажались всё сильнее. Они синхронно махали руками, напоминая людей, которые не умеют плавать, а лишь стоят и гоняют волны вокруг себя. Прозрачная вода, которой можно было дышать, словно воздухом, помутнела, позеленела, водоросли потянулись к рукам и ногам, противно липли и опутывали.

От страха ни одной мысли не приходило в голову. Янина зажмурилась, ожидая, что склизкие растения вот-вот задушат её – и тогда она проснётся, ведь это всего лишь кошмарный сон…

Но она не просыпалась. Да и водоросли не душили, а русалки не приближались. Наконец, она поняла:

– Что, попугать меня решили? Вы ведь ничего не можете сделать, да? Оберег… у меня.

Последние слова она произнесла на манер Василисы, и та шикнула. Янина запустила руку в сумочку, которую всегда держала при себе, но зеркала не нашла. Всё тепло вмиг ушло из тела, кожа, наверное, приобрела зеленоватый цвет – не этого ли добивались русалки? Чтобы стала одной из них, ничем не отличимой, больше не привлекательной для Водяного. Янина прочла это в злобных ухмылках. Без зеркала она не могла позвать на помощь. Владыка вод никогда не поймёт, что учинили его прислужницы.

Только русалки не знали, что Янину охраняло не одно лишь зеркало. Она и сама не знала, просто в голову пришли слова. Янина собралась с силами, стараясь не замечать ни удушающие водоросли, ни мутную пену, застилавшую глаза, ни русалочьи оскалы.

– Обернись, луна полная, посмотри… – начала она робко и закашлялась, но недоумение на лицах нечисти придало смелости, – в глаза мои ясные.

Загляни в сердце моё чистое.

Не жажду выгоды,

Лишь своё ищу

В глубине омута.

Ночью тёмною

На дорожку ступлю —

По ухабам да к правде.

Сёстры мои верные,

Кровью родные,

Духом сплочённые,

Где они? Туда пойду.

Когда Янина открыла глаза, водоросли больше не касались её, русалки смотрели исподлобья, но не махали руками, а вода стала вновь прозрачной и неощутимой, словно воздух.

– Зеркало! – потребовала Янина. – Верните мне моё зеркало!

Осколок блеснул, отражая изумрудную мозаику стен, и поплыл от одной тонкой, цвета вытоптанной травы руки к другой, задержался в тёмно-зелёных ладонях Василисы и, наконец, перешёл к Янине. В зеркале – взгляд Водяного, добродушный, недоуменный. Искать ли в нём притворство? Он убеждал остаться, познакомиться ближе, подкупал: и Водопад богов показал, и дал набрать живой воды…

– За это тебе благодарна, – сказала Янина, будто он слышал её мысли. – Но я пришла за сестрой и намерена её вернуть. Я буду искать дорогу к ней.

Отражение в тот же миг исчезло. Янина знала, что он вот-вот придёт, и, растолкав сгрудившихся русалок, как можно скорее выплыла из комнаты. Но не успела она даже преодолеть один из коридоров подводного дворца, как её запястье перехватила крепкая рука.

– Тебе нечего делать в коридорах Нави, у горы Забвения. Там одна печаль да тишина.

В правой руке Водяной сжимал трезубец, символ власти. Может, хотел прихвастнуть, а может и запугать. Сейчас Янина сомневалась в его добрых намерениях. Русалки тоже казались простодушными, пока она была их недоумевающей гостьей.

– Но там мои сёстры, – возразила она, – и брат.

– А здесь, – Водяной вскинул трезубец, – целое водное царство. И ты можешь стать его царицей!

Ясные голубые глаза напоминали о летнем небе – увидит ли она его когда-нибудь, если сейчас спустится ниже, в самую Навь?

– А ведь я могу и не пустить…

Его светлая борода была заплетена в тонкую косу и закреплена медной заколкой с выбитым узором. Янина видела такой на папиных изделиях. Коловрат. Папины руки, вырезающие по дереву, мамин голос, её колыбельные и лицо древнего водяного владыки слились вдруг в единую картину, где всё неуловимо, искусно связано.

– Нет, – Янина покачала головой. – То есть, да, можешь. Но от этого счастья никому не будет… И веселья не будет. А ведь вам здесь, в водном царстве, его не хватает.

Она знала, что может пожалеть о своих словах, но всё же добавила:

– Если отпустишь меня и укажешь путь, Водяной… Кто знает, может, я и вернусь…

Он нахмурил брови. Посмотрел пронзительно и сурово, а потом крепко сжал запястье и потащил – всё быстрей и быстрей, по коридорам, вниз, на глубину. Вода обтекала кожу, напоминая, что здесь можно захлебнуться, утонуть. Янина делала вдох и надолго задерживала дыхание.

В коридорах под дворцом мозаика облупилась, драгоценные камни сплошь покрывали водоросли, пахло гнилью, темнота сгустилась. Янину тащили в самую чёрную морскую бездну. Образы из детства стучались всё настойчивее, выпрыгивали из сундука памяти резные фигурки, сказки и колыбельные, петух на крыше, снова сказки… Одна из них, странная, запомнилась обрывками, будто о чём-то важном, будто о них самих. Остановиться бы, отдышаться и подумать, но рука, не человеческая, будто каменная, сжимала и тянула, тянула вниз. Или?..

Вверх. Словно на аттракционе, сердце опустилось, а потом стремительно рвануло к горлу, мир сделал несколько оборотов вокруг своей оси. Они не меняли направления, но становилось всё светлее, а затем показалась поверхность.

– Думала, я запру тебя в какой-нибудь темнице, да? – спросил Водяной, когда они вынырнули. Янина не сразу расслышала вопрос. Она была занята тем, что собирала себя по кусочкам после стремительного подъёма и вида «неба», которое оказалось ничем иным как ещё одним океаном, с огромными китами и рыбами.

– Что? Н-нет, я не…

– Да, так ты и думала, – заключил Водяной, – а я, признаюсь, хотел. Но какая разница, будешь ты сидеть в темнице или скитаться по миру Нави? В конце концов ты поймёшь, что лучше моего дворца не сыскать.

Он хмурил густые брови, а Янина силилась подобрать нужные слова.

– Я…

И тут Водяной притянул её к себе и крепко, до боли поцеловал. Она и охнуть не успела, как он уже скрылся под водой, а Янина осталась посреди озера. По одну руку чёрная скала прорезала небесный свод, по другую – плотно прижались друг к другу деревья. Лес смотрел неприветливо.

– Куда же… Куда мне теперь?

Мимо неё проплывала огромная утка: клюв у неё был каменный, перья шёлковые, а вместо глаз – изумруды. Янина в изумлении смотрела на необычную птицу, пока не поняла, что нужно бы её догнать. Дело оказалось нелёгким. Сколько она ни старалась, утка держалась на том же расстоянии, только поблёскивала изумрудным глазом, следя за девушкой.

– Уточка! – взмолилась Янина. – Возьми на спину, довези до берега! Иначе мне