Облюбование Москвы. Топография, социология и метафизика любовного мифа - Рустам Эврикович Рахматуллин

Будущий издатель «Телескопа» Николай Иванович Надеждин учительствовал в доме Сухово-Кобылиных. Предметом его «теоретической любви» была Елизавета Васильевна, сестра будущего драматурга и сама будущая писательница под псевдонимом Евгения Тур. Псевдоним будет образован от фамилии мужа, графа с характерным для Кузнецкого Моста именем Анри Салиас де Турнемир.

Пожалуй, Надеждин в «доме Фамусова» выглядит Молчалиным, хоть и в отсутствие Чацкого. Тема неравенства в этой истории наглядна: Надеждин был поповичем, Кобылины имели общих предков с Романовыми. Юный брат Елизаветы, Александр Сухово-Кобылин, сказал по поводу Надеждина: «Если бы у меня дочь вздумала выйти за неравного себе человека, я бы ее убил или заставил умереть взаперти».

Бедная Луиза

Убил ли Сухово-Кобылин Луизу Симон-Деманш, мы не узнаем никогда.

Роман завязался в Париже в 1841 году. На следующий год Луиза приехала в Москву, зная, что останется только любовницей аристократа, и поступила модисткой в магазин мадам Мене на Кузнецком Мосту. Рядом, на Рождественке, Кобылин снял для нее квартиру (в доме № 8, недавний снос).

Через три года Луиза уже формальная владелица винного магазина, фактически принадлежащего Кобылину. Она записывается в московское купечество, переезжает на Никольскую, в Чижевское подворье (№ 8).

Александр Васильевич Сухово-Кобылин на портрете работы Василия Тропинина. 1847

Дом Гудовича (в глубине, по левой стороне улицы, со скругленным углом) на литографии Джузеппе Дациаро по оригиналу А. Деруа. Середина XIX века

Сам Александр Васильевич живет у графов Сухтеленов в Большом Кисловском переулке (№ 4). В 1847 году снимает две квартиры, для Луизы и себя, в доме графа Гудовича на Тверской (современный адрес Брюсов переулок, 21). Так из Арбата, с Кисловки, герой перемещается через Успенский Вражек на самую границу ареала Кузнецкого Моста.

При реконструкции Тверской в улицу Горького дому Гудовича выпало не погибнуть, но отъехать в переулок. Вероятно, инженерам было интересно передвинуть дом вверх по рельефу. Протянувшийся вдоль переулка дом Гудовича принадлежал до переезда неглименскому склону и склону Успенского Вражка одновременно, сопрягая ареалы прибавленного Арбата и Кузнецкого Моста. Ареалы, олицетворенные аристократом Кобылиным и приезжей Луизой.

И снова наугольный дом как поместилище любовного предания!

Его полуротонда выходила прежде на угол Тверской. Как она выглядела до надстройки и перелицовки, около времени трагедии, видно на литографии.

…Квартал перед ротондой занимает скромный корпус на месте правой части современного дома № 9 по Тверской. Здесь, в усадьбе Плещеевых, жил в 1790-е годы вернувшийся из-за границы Карамзин. Плещеевы суть адресаты «Писем русского путешественника», здесь же и написанных. И здесь же родилась «Бедная Лиза». У Плещеевых Карамзина нашла писательская слава, а он нашел у них жену, Елизавету Ивановну Протасову, сестру хозяйки дома. От усадьбы не осталось ничего.

Но поразительно сходство судеб бедной Лизы и бедной Луизы. Фабулы двух историй совпадают в главном: сословное неравенство, нежелание знатного барина жениться на соблазненной и ее гибель.

…«Дом Гудовича очарователен», – писал Кобылин. Однако года через два он переехал в собственный, приобретенный на Страстном бульваре дом (№ 9), в нескольких шагах от памятного с молодости «дома Фамусова». Бедная Луиза осталась у Гудовичей. Фигуры будущей трагедии заняли места. Меж ними пролегла не просто Тверская улица, но пропасть: Кобылин переживал роман с ровней, Надеждой Ивановной Нарышкиной, замужней светской львицей. Предполагают, что убийству предшествовало объяснение между участниками треугольника в доме героя на Страстном бульваре.

Бывший дом Гудовича (перестроенный) на фото Гринберга. 1907

В самом начале следствия Нарышкина справила заграничный паспорт и беспрепятственно уехала. В Европе родила дочь Сухово-Кобылина, названную… Луизой. А овдовев, стала женой Дюма-сына.

Согласно ответам Кобылина на допросные пункты, вечер 7 ноября 1850 года он провел у Нарышкиных. Луиза исчезла из дома Гудовича тем же вечером или ночью. Кобылин стал искать ее наутро, искренне тревожась – либо делая себе алиби. Получилось – наводя на себя подозрения. Хотя тело нашли на Ходынском поле, одно из орудий убийства было домашнее: утюг.

Луизу отпели в церкви Святого Людовика на Малой Лубянке и погребли на Немецком кладбище (могила утрачена).

Сторонники виновности Кобылина считали местом преступления дом на Страстном. На досках задней лестницы полиция нашла кровавые следы. Хозяин отвечал, что это повар резал курицу. Сегодняшним криминалистам было бы легко проверить это и закончить дело.

Дом Сухово-Кобылина на Страстном бульваре. Фото 1970-х из частного архива

Во время заключения Кобылина четверо слуг признались в убийстве барыни. Позднее отказались от признаний. Мотивом преступления по этой версии была жестокость обхождения Луизы, а местом – дом Гудовича.

Минует полтораста лет, и в 1997 году правительство Москвы по-своему распорядится этим темным делом, снеся дом на Страстном бульваре, 9. Главным кобылинским мемориалом остался дом Гудовича.

Нынешним видом он обязан перестройке конца XIX века. К тому периоду относится и герб новых владельцев, Миклашевских, помещенный на ротонде, с девизом «In Deo spes mea», «в Боге надежда моя».

Бедный Кобылин

Дважды арестованный и дважды освобожденный Сухово-Кобылин за время следствия, семь лет, стал драматургом. «Свадьбу Кречинского» он начал в камере Тверской пожарно-полицейской части (Тверская площадь, дом не сохранился).

Но жизнь писателя стала его главнейшим текстом. Московским текстом, текстом романтизма.

Текст не заканчивается делом Луизы. И не только потому, что неясна концовка дела.

В 1859 году Сухово-Кобылин привез из Парижа в дом на Страстном жену, Марию де Буглон. Через год Мария умерла на возвратном пути.

В 1867 году писатель появился в том же доме с новой женой, Эмилией Смит из Англии. В следующем году ее похоронили на Немецком кладбище.

Только тогда Кобылин продал дом.

Он не удерживал любовь живой. Что это – метафизическое доказательство былого преступления или исходно тяготеющий над домом и над его владельцем